– Шутаро, – сказала Окия. – Он пришел перед моими гостями, я слышала, как он представляется.
Хиро встал:
– Спасибо, что поговорили со мной. Я благодарен за уделенное вами время.
Когда остальные вышли, Окия вернулась. После того как звук шагов остальных девушек затих, она сказала:
– Шутаро был последним, кто уходил... за исключением Хидэёши, конечно.
– И он заявил, что приехал из Нагои? – уточнил Хиро.
После того как Окия кивнула, он продолжил:
– Господин Ода Нобунага управляет провинцией Овари, включая и Нагою. Господин Ода очень хочет стать сёгуном. Он не позволил бы своим торговцам привозить рис в Киото.
Женщина кивнула:
– Мне это тоже показалось странным. Поэтому я и запомнила.
– Спасибо, – сказал Хиро. – Я понимаю, что, рассказав мне это, вы нарушили правила этикета.
– Справедливость оправдывает подобное нарушение – понизив голос, сказала Окия. – Отблагодарите меня, отыскав убийцу. Я не знаю, что произошло здесь прошлой ночью, но Саюри никого не убивала. Она не заслуживает смерти за чье-то преступление.
Как только Окия ушла, Хиро пошел в комнату Саюри. Отец Матео стоял на коленях возле токонома спиной к двери. Саюри расположилась напротив него. Их головы были склонены в молитве.
Рядом с девушкой на полу лежал сямисэн. У инструмента был гриф длиной с человеческую руку, который соединялся с круглым корпусом, обтянутым кожей животного. Она, в свою очередь, была натянута так же туго, как на барабане. От основания до верха были протянуты три шелковые струны.
Чтобы научится играть на сямисэне плохо, требовались годы, чтобы научиться играть хорошо – гораздо больше времени. Только женщинам с истинным талантом поддавался этот непростой инструмент.
Хиро опустился на колени рядом с отцом Матео. Когда священник произнес: «Аминь», Саюри подняла глаза.
Хиро кивнул в сторону сямисэна:
– Вы играете?
– Немного. – Уверенность в ее голосе свела на нет все ее смирение.
– Не сыграете сейчас что-нибудь?
Саюри взяла в руки сямисэн. Левой рукой она обняла инструмент за гриф, а корпус поставила на правое колено. Когда позиция ее полностью устроила, девушка взяла медиатор из слоновой кости и прошлась по струнам.
Она играла правой рукой в традиционном стиле. И играла очень хорошо. Хиро узнал колыбельную. Ее ему очень часто играла мама и тоже играла хорошо, хотя он и сомневался, что в сямисэне Саюри скрывается тайное оружие в виде острого клинка.
Когда последняя нота увяла, Саюри опустила инструмент на пол, словно спящего ребенка. Хиро почувствовал укол сожаления. На какое-то мгновение музыка снова вернула его в Ига.
– Благодарю, – сказал он.
– Окия и другие девушки слышали что-нибудь? – спросила Саюри. – Маюри говорила, что нет, но я надеялась...
– Они не слышали никаких незваных гостей, – сказал Хиро.
Шелестя, открылась дверь. Маюри опустилась на колени у порога.
– Вы закончили? – спросила она.
Отец Матео встал. Хиро поборол желание подразнить женщину и попросить разрешения остаться. Не то, чтобы она ему не нравилась, просто синоби не выносил, когда кто-то позволял себе невежливые замечания.
– Веруй, – обратился к Саюри отец Матео. – Господь защитит тебя, а мы найдем убийцу.
Она кивнула:
– Я буду молиться.
Как только они вышли из комнаты, Хиро наклонился к отцу Матео и прошептал:
– Тебе нужно в уборную.
– Нет, не нужно, – покраснел священник.
Как обычно, Хиро нашел его реакцию весьма забавной. Он никогда не мог понять, почему иезуит смущается, когда речь заходит о естественных потребностях организма.
Хиро громко сказал:
– Маюри, отцу Матео нужно посетить уборную.
Священник покраснел как помидор. Его рот открылся и закрылся, как у его любимых кои.
Маюри наклонила голову и перевела взгляд с одного мужчины на другого.
– Значит, говорите, что ему нужно в уборную?
– Причем срочно, – сказал Хиро.
Женщина и священник обменялись взглядами. Хиро не смущала неловкая ситуация, в которой оказался отец Матео, и он прекрасно знал, что Маюри не откажет в просьбе.
После очень долгой паузы Маюри кивнула:
– Идите за мной.
Она провела их через гостиную и узкий, в четыре мата, чулан. В восточном направлении от кладовки шел коридор, который заканчивался деревянной лестницей, ведущей на второй этаж.
Маюри махнула на раздвижные двери на северной стене кладовой.
– Уборная во дворе... слева от дома. – Она помолчала. – Прошу меня простить, но я не стану вас туда провожать.
– Конечно, – ответил Хиро. – Спасибо.
Когда он пересек комнату и открыл дверь, Хиро задумался о том, что могло находиться за раздвижной дверью в западной стене чулана. Еще одна кладовая или, возможно, личный кабинет.
Хиро подождал, пока отец Матео выйдет на веранду, потом прошел следом за ним и закрыл дверь.
Во двор вели три широкие ступени. Гравийная дорожка соединяла чайный дом с двумя зданиями. Отхожее место находилось в десяти метрах с левой стороны от дома. Его Хиро уже видел с веранды немногим раньше.
Второе, более крупное здание, стояло чуть впереди справа. У него была соломенная крыша, деревянные стены и два входа: один в конце гравийной дорожки, другой – с противоположной стороны. Ко второму входу, который был чуть меньше, по траве вела притоптанная дорожка. Решетчатые ставни закрывали три узких окна, давая достаточно света, но скрывая происходящее внутри. Подобная конструкция предполагала, что в здании расположена баня, и поленница у маленькой двери это подтверждала.
Хиро почувствовал укол зависти. Как и большинство жителей Киото, он мылся несколько раз в неделю, но делать это ему приходилось в общественной бане. Только очень богатые могли позволить себе собственную баню. Это означало, что дела у Сакуры идут прекрасно.
Отец Матео прошипел:
– Я не хочу в уборную.
– Иди понарошку. – Хиро махнул в сторону строения, стоявшего слева. – Мне нужно пять минут.
– Ты чего задумал?
– Нет времени. – Хиро поспешил вниз по лестнице и дальше через двор к бане. Дойдя до маленькой двери, он оглянулся, удовлетворенно отметив, что отец Матео направился в уборную.
Хиро схватился за деревянную ручку и открыл дверь. Как он и подозревал, она вела в растопочную, примыкающую к большой купальне. В этой маленькой комнате почти все место занимала печь. Она была выложена из кирпича и побелена, хотя из-за пыли и пепла потемнела с боков. На печи стоял огромный железный котел, от него расходились трубы, подававшие пар и горячую воду в купальню за стеной.
Это впечатлило Хиро. Подобная конструкция была гораздо эффективнее, чем он видел в старых банях, где горячую воду приносили слуги.
Железная дверца топки была теплой, но не горячей. Хиро взялся за ручку и открыл печь.
В глубине сверкали угли, хотя открытого огня не было. Они вспыхнули красным от притока свежего воздуха, но сразу же потухли. На кучке пепла в центре топки лежали полусгоревшие предметы, очень похожие на книги... как Хиро и ожидал. Листы из хрупкого пепла веером расходились от наполовину сгоревших корешков.
Кто-то бросил книги в огонь, но не стал дожидаться, когда они полностью сгорят. Книги, оказавшиеся внизу, были полностью уничтожены, но верхняя частично уцелела. Кожаный переплет и плотная бумага сдержали огонь, да и закрытая дверца не пустила внутрь много воздуха.
Опытный человек оставил бы дверцу открытой, но Хиро подозревал, что у Маюри было мало опыта в использовании огня и еще меньше в уничтожении улик.
Он взял щипцы и вытащил полусгоревшую книгу. Некоторые страницы с мягким шелестом, словно скрип снега под ногами, разлетелись. От легкого дуновения воздуха угли снова засветились.
Хиро потрепал книгу и понял, что она все еще горячая, поэтому снова взялся за щипцы, чтобы ее перевернуть. Обложка треснула и покрылась сажей, края страниц подгорели, но внутри страницы казались нетронутыми. Как только книга достаточно остыла, чтобы ее можно было взять в руки, Хиро раскрыл ее. Жар уничтожил или затемнил чернила почти на всех страницах. На нескольких из них, где надписи еще остались, их, казалось, невозможно было разобрать.
Хиро надеялся, что при лучшем освещении у него получится хоть что-то прочитать.
Он вырвал страницы, которые сохранились лучше всего, и засунул их в рукав. Хиро надеялся, что там будет достаточно информации, которая расскажет ему, что Маюри, рискуя своим здоровьем, пыталась уничтожить.
– Ты нашел, что искал? – спросил отец Матео. – И зачем ты спрашивал, где найти Нобухидэ? Я думал, он последний, кого ты хотел бы видеть.
Они шли на север по западному берегу реки Камо. Двухэтажные дома и купеческие лавки теснились вдоль дороги.
