Амори?
– Черт! – с сожалением вздохнул я. – Ну зачем ты так? Взял и задал именно тот вопрос, на который я не собираюсь сегодня отвечать. Сегодня я отказываюсь отвечать на вопросы о девушках по имени Энн.
– Что за вздор! – прорычал он.
Знакомый рык, который время от времени мне приходилось слышать от него на протяжении вот уже десяти лет.
– Думаешь, я приехал шутки с тобой шутить? – угрожающе продолжил он. – Ты вообще в курсе, что ее нет в живых? Что она была убита?
– Пэрли, а я-то тут при чем?
– Ты еще спрашиваешь. Ее убили. Ты прекрасно понимаешь, что тебе придется нам все рассказать.
– С какой стати? – осклабился я.
– С такой, что ты у нас проходишь по делу как главный свидетель. Пока как свидетель. Так что давай отвечай, а не то продолжим разговор в участке. Кстати, возможно, мне все равно придется тебя доставить туда.
– Хочешь сказать, что собираешься арестовать меня как важного свидетеля?
– Именно это я и хочу сказать.
– Валяй! Надо же, меня никогда раньше не арестовывали в Нью-Йорке, и тут такое! И главное, кто меня арестует! Ты! Давай арестовывай.
Сержант зарычал. Он явно терял терпение.
– Черт тебя подери, Арчи, хватит валять дурака! Чего ты так себя ведешь? Это все твоя форма? Ты ведь теперь офицер, так?
– Ага. Майор Гудвин. Кстати, ты мне не откозырял.
– Слушай, ради бога…
– Нет, так не пойдет. Нет, и точка. Я ни слова не скажу об Энн Амори.
– Ладно, – кивнул Стеббинс, – я всегда подозревал, что ты псих. Ты арестован. Иди в машину.
Я подчинился.
Прежде чем я смог расслабиться и позволить событиям идти своим чередом, мне оставалось обстряпать одно маленькое дельце. Когда меня доставили на Сентр-стрит, я напомнил о своем праве на один телефонный звонок. Я выдернул из постели одного знакомого адвоката и попросил его кое-что передать Биллу Пратту, работавшему в «Курьере». В 3:45, после трех часов в обществе инспектора Кремера, двоих лейтенантов, нескольких сержантов и прочей шелупони, после трех часов, в ходе которых я так и не сказал ни слова, ни полслова о жизни и смерти Энн Амори, меня заперли в камере прекрасной новой городской тюрьмы, чье внутреннее убранство значительно уступало убранству внешнему.
Мне пришлось потратить два доллара на то, чтобы уговорить охранников тайком принести мне в камеру газету, но оно того стоило. На дворе была среда. Я сидел на краю койки и с восхищением взирал на заголовок, украшавший первую страницу утреннего выпуска «Курьера»:
В ХОДЕ РАССЛЕДОВАНИЯ УБИЙСТВА
ЗАДЕРЖАН ПЕХОТНЫЙ МАЙОР
БЫВШИЙ ПОМОЩНИК НИРО ВУЛФА ЗА РЕШЕТКОЙ
Дела складывались не просто хорошо, нет, черт возьми, они шли просто превосходно! Словосочетание «пехотный майор» уже само по себе было унизительным, но «бывший помощник Ниро Вулфа» вообще заслуживало наивысших похвал. На следующей странице, чтобы подлить масла в огонь, были напечатаны наши с Вулфом фотографии. Статья тоже оказалась хороша. Билл Пратт меня не подвел. Отличные новости пробудили во мне зверский аппетит, и я потратил еще два доллара, чтобы охранники сходили за праздничным завтраком для меня. Успех следовало должным образом отметить. Покончив с едой, я растянулся на койке, решив подремать, ведь я толком не спал последние две ночи и хотел наверстать упущенное.
Меня разбудил лязг дверного замка. Заморгав, я уставился на охранника, который жестом велел мне выйти из камеры. Я встал, встряхнулся, с наслаждением зевнул и пошел за ним. Мы подошли к лифту, спустились вниз, вышли из тюремной секции и, пройдя по лабиринту коридоров, оказались в кабинете. Здесь мне уже доводилось бывать. Тут все было знакомо: все та же обстановка, те же привычные лица – и лишь один элемент поражал своей новизной. Инспектор Кремер сидел за столом, сержант Стеббинс стоял рядом, на случай если понадобится помощь, не требующая умственных усилий, еще за одним столиком, поменьше, сидел мужчина с блокнотом. Хотите знать, что за новый элемент в обстановке меня так потряс? Это был Ниро Вулф, который сидел на стуле рядом со столом Кремера. Когда я увидел, что на Вулфе больше нет тренировочного костюма, мне пришлось поджать губы, чтобы сдержать довольную улыбку. Ниро Вулф был одет в полосатый темно-синий костюм, желтую рубаху с темно-синим галстуком. Из-за того что шеф похудел, костюм сидел на нем неважно, но это меня в данный момент не волновало.
Вулф посмотрел на меня и не сказал ни слова. Но он все же посмотрел! Уже добрый знак.
– Сядь! – велел мне Кремер.
Я сел, положил ногу на ногу и напустил на себя угрюмый вид.
Вулф оторвал от меня взгляд и резко произнес:
– Мистер Кремер, извольте вкратце повторить то, что вы мне сказали.
– Он все и так прекрасно знает! – прорычал Кремер и стиснул руки, лежавшие на столе, в кулаки. – Вчера, в десять минут восьмого вечера, когда миссис Чак вернулась в свою квартиру, расположенную в доме номер триста шестнадцать по Барнум-стрит, она обнаружила свою внучку Энн Амори убитой. Мисс Амори лежала на полу. Жертва преступления была удавлена шарфом, который все еще находился у нее на шее. Патрульная машина приехала в 19:21, следственная группа – в 19:27, судмедэксперт – в 19:42. Было установлено, что смерть девушки наступила от одного до трех часов до момента обнаружения. Тело было доставлено…
Вулф покачал пальцем:
– Давайте пройдемся только по основным фактам. Тем, что касаются мистера Гудвина.
– Об этих фактах ему тоже все прекрасно известно. На теле девушки, под платьем, была обнаружена записка, которую я вам показал. Почерк Гудвина, подписана именем «АРЧИ». Листок бумаги вырван из записной книжки, которую мы обнаружили у Гудвина. Мы ее изъяли, и теперь она у меня. В квартире найдены три группы свежих отпечатков пальцев, принадлежащих Гудвину. Кроме того, под шарфом, опутывавшим шею задушенной девушки, нами был обнаружен клочок волос. Всего в этом клочке одиннадцать волосков. Мы сравнили их с образцами волос Гудвина. Совпадение полное. В понедельник вечером Гудвин был по этому адресу и устроил там миссис Чак скандал. Затем он повез Энн Амори в клуб «Фламинго», откуда поспешно с ней ушел, после того как одна из женщин, чье имя не имеет отношения к делу, устроила ему сцену. Вчера Гудвин снова побывал в доме номер триста шестнадцать по Барнум-стрит, где пытался навести справки о человеке по фамилии Фьюри, Леон Фьюри. Насколько нам известно, Гудвин провел там почти весь день, расспрашивая соседей. О чем именно –
