колбасы, наверное, сортов двести, а то и больше, да только ей прямая дорога на свалку, а не на прилавки магазинов».
– Пипол хавает, – поддевал деда внук-студент.
И Иван Абрамович только сердито махал на него рукой.
Андриана жевала бутерброды и внимательно рассматривала фотографии с корпоративов. На них был и брат клиентки, Серафим Андреевич Топилин – представительный с виду мужчина, лицо у него доброе, спокойное. На зажравшегося буржуя Топилин-старший похож не был.
А вот Геннадий Юрьевич Кармашкин Андриане сразу не понравился. Лицо у него какое-то острое, узкое, глаза хитрые. И весь он похож на пронырливого хорька. Сразу было видно, что бухгалтер своего не упустит. Андриане Карлсоновне очень хотелось с ним пообщаться. Но, увы, делать этого пока нельзя. Она щёлкнула изображение бухгалтера по носу и пригрозила ему, загадочно улыбаясь: «Ну погоди, Кармашкин! Выведу я тебя на чистую воду! Будешь ты у меня камаринского плясать!»
Топилин-младший внешне был похож на отца, но только создавалось такое впечатление, что он старался держаться в тени. Интересно, почему? То ли соблюдал субординацию, то ли работа в фирме ему была не по душе.
Она вспомнила сегодняшнего Прохора Топилина, и ей показалось, что он чувствует себя гораздо увереннее. Но для этого не обязательно быть двойником. Просто сын унаследовал дело и капиталы отца и стал чувствовать себя настоящим хозяином. «Вот и попробуй разгадать этот ребус», – вздохнула Андриана и принялась изучать внешний облик Эвы Скрынник. «Довольно милая, интеллигентная девушка, судя по всему», – решила Андриана Карлсоновна. Ей понравилось открытое лицо девушки, минимум косметики, светлые распущенные волосы чуть ниже плеч. Глаза светло-голубые, почти прозрачные. Интересно, какие они у неё на самом деле? Ведь фотографии нередко искажают реальный облик человека, и тем, кто не фотогеничен, они его портят, а фотогеничным наоборот прибавляют обаяния.
У девушки были небольшие пухлые губы, явно свои. А на подбородке у неё Андриана заметила небольшую ямочку, которая придавала ей пикантности.
Клиентка упомянула о том, что Эва – девушка честная, и ещё Светлане Андреевне показалось, что секретарь заметила в Прохоре какие-то перемены, но говорить о своих подозрениях публично опасается. Хотя ведь Ветлова могла принять желаемое за действительное. Может быть, секретарь во время встречи с ней была несколько растерянной вовсе не потому, что её шеф прежде пил чай со сливовым вареньем, а теперь вдруг стал пить с клубничным. Может, Эва нервничала из-за неприятностей в личной жизни или у неё возникли затруднения в работе. Всё возможно. Чтобы выяснить, что тревожит девушку на самом деле, нужно встретиться с ней и разговорить её.
Вопрос в том, как лучше это сделать. Клиентка дала Андриане два номера телефонов Скрынник – офисный и мобильный, но стоит ли вообще звонить? Не зря говорят: «Предупреждён – значит вооружён». Допустим, Андриана позвонит Скрынник, представится, попросит о встрече. Но кто знает, как отреагирует Эва на вмешательство частного детектива. Её небось и так напугали расспросы полиции, которые, кстати, ни к чему не привели. То есть получается, что со следователем Эва откровенничать не стала. Что же может заставить девушку заговорить о своих подозрениях, если они, конечно, имеются, с частным детективом. Андриане пока не приходило в голову ни одной идеи, она даже не знала, как начать разговор с секретарём. Но она уже знала точно, что звонить девушке ни по одному из имеющихся у неё телефонов она не станет. Лучше всего подождать её в вестибюле в обеденный перерыв и проследовать за ней. Ведь должна же Скрынник где-то обедать. Насколько было известно Андриане, большинство фирм не одобряло приёма пищи на рабочем месте, по этой причине сотрудникам приходится бегать обедать в ближайшее кафе. Поэтому Андриана, недолго думая, отправилась ближе к обеду по адресу фирмы Топилиных. Она не стала прорываться внутрь, заметив сквозь двойные стеклянные двери бдительного охранника. Вместо этого она присела на деревянную лавочку, стоявшую как раз напротив выхода из здания. До крыльца фирмы было метра два с половиной, и Андриане было прекрасно видно всех входящих и выходящих из здания людей. На зелёном газоне, что расстелился возле лавочки, среди шелковистой травы и анютиных глазок были небольшие поливочные фонтанчики. Их тихое, успокаивающее журчание, наверное, убаюкало двух больших шмелей, которые уже пару минут сидели на цветах петуний неподвижно. Вообще-то Андриана побаивалась этих красивых насекомых, но всегда надеялась, что цветы привлекают их больше, чем она. Впрочем, так оно и было.
Стрелки часов медленно приближались к часу дня. И вот наконец двери распахнулись и выпустили из глубины здания сначала несколько человек, а потом целую гурьбу. Андриана слегка растерялась, она не думала, что из офиса люди могут хлынуть потоком, как когда-то из проходных завода. Сыщица внимательно всматривалась в лицо каждой женщины, стараясь не упустить Эву Скрынник. Вот уже схлынула с крыльца основная масса, и люди стали выходить по два-три человека. И тут Андриана подумала: «А вдруг Эва выйдет не одна? Как же я тогда к ней подойду?» Вдруг её взгляд невольно задержался на одинокой девичьей фигурке. Андриана Карлсоновна не сразу узнала девушку. Эва укоротила волосы, но главное заключалось в том, что она заметно похудела. Может быть, тем, кто видел Скрынник каждый день, её худоба и не бросалась в глаза. Но Андриане показалось, что от девушки, которой она любовалась на фотографии, осталась чуть ли не половина. «Что же у бедняжки случилось, – встревожилась сыщица, – не могли же на её внешности так глобально сказаться её подозрения относительно подмены шефа. Может, у неё с Прохором был роман, – тут же пришло ей в голову, – ведь у начальников часто случаются романтические отношения с их секретаршами. Тогда причина перемены, случившейся с Эвой, была бы вполне объяснима». Пока Андриана была занята своими мыслями, девушка медленно сошла с крыльца и пошла в сторону арки, пройдя сквозь которую можно было попасть на другую улицу. Сыщица поспешила за ней.
Скрынник прошла, не оглядываясь, почти полквартала, потом резко остановилась, как бы нехотя поправила рассыпавшиеся волосы и шагнула в сторону двухэтажного здания, зажатого между двух двенадцатиэтажных домов. Перед двухэтажным зданием находился крошечный пятачок стоянки. «Я могла бы здесь оставить своего «Буцефала», – подумала Андриана, – но в то же время не могла же я следить за Скрынник, не слезая с мотоцикла…»
Когда Эва скрылась за дверью, имитирующей морёный дуб, Андриана подошла поближе и прочла вывеску «Золушка». Она сразу догадалась, что это кафе.
Какой-то молодой человек невежливо толкнул её, а потом поинтересовался, выразив недовольство:
– Вы входите или нет? Чего вход-то своим амбаром загородили.
– Извините, – машинально отозвалась Андриана, она посторонилась, продолжая рассматривать золотую надпись с вензелями и стоящий под ней золотистый башмачок.
«Интересно, почему башмачок золотистый? – подумала Андриана. – Ведь в сказке он хрустальный…» Небольшое скромное кафе «Золушка» было настолько милым, что Андриане стало понятным, почему оно приглянулось Эве.
Она решила, что Скрынник уже выбрала столик и сделала заказ. Если девушка посещает кафе каждый обеденный перерыв, то, наверное, садится за один и тот же столик, если он, конечно, оказывается свободным к её приходу.
Войдя внутрь, Андриана Карлсоновна, к своему удивлению, наткнулась на швейцара в красной форме, расшитой золотым шнуром. Хозяева «Золушки», скорее всего, стремятся к тому, чтобы
