к бессмертию. С музыкой я непобедим. С музыкой я способен на любой подвиг. Не важно, слышу ли я звуки струн или клавиш, дремлющая во мне космическая сила моментально рвётся наружу и ничто в мире не способно её остановить.
– Если глубоко сунуть в рот два пальца, эффект будет тот же, – сказал Андрей.
– Ты боишься, человек. Я чувствую, как дрожат твои жилы.
– Ты будешь бить или нет? – прервал его Андрей.
И Дик ударил. Да так, что два шара филигранно друг за другом зашли в одну лузу.
– Это магия, – прошептал он.
Следующей зазвучала избитая, но оттого не менее прекрасная «Beat it» с суперуспешного альбома Майкла нашего Джексона «Триллер».
Закрепить успех Дику не удалось, и очередь перешла к Андрею. Он с наигранной лёгкостью забил очередной шар, вырвавшись вперёд. При следующем ударе кий прошёлся вскользь по битку. В бильярдной терминологии это означает киксовать.
Радость Дика длилась недолго. От сильного удара наконечник кия пробороздил сукно, а шар подпрыгнул на месте.
– Как продвигается работа над книгой? – спросил он, дабы отвлечься от мыслей о неудачной игре.
– Хорошая попытка, но тебе не отвлечь моё внимание.
– И всё-таки?
Андрей ходил вокруг стола, выбирая удобное расположение для удара.
– Книга будет, – ответил он. – В моей голове она уже родилась. Теперь идёт процесс её извлечения. И это самое сложное.
– Дашь почитать?
– Чёрта с два. Получишь чистовой вариант на почту месяца этак через три.
– Так долго.
– За один присест книгу не написать. Моя норма тысяча слов в день, – он немного подумал. – Две тысячи в хороший день. В такие редкие дни слова сами просятся на бумагу, и моя задача направить этот поток в нужное русло.
– Ты повёрнут на книгах.
– Сочту твои слова за комплимент.
Заиграла ритмичная «Dancing in the dark» Брюса Спрингстина и Дик затанцевал в такт резвой мелодии. Смотреть на это было и смешно, и страшно. Смешно потому, что танцевать он не умел и двигался неуклюже. И страшно оттого, что каждый новый пируэт мог обернуться жёстким падением на пол.
Игра продолжалась ещё час. Под конец оба изрядно опьянели. Под столом скопилось немалое количество пустых бутылок, а пошлым шуткам был потерян счёт. Дик безнадёжно проигрывал и нехотя признал поражение. Так Андрей стал чемпионом бунгало по почти пляжному бильярду. Одиннадцать-четыре это вам не шутка.
4
Тем же вечером Андрей и Дик сидели на веранде, одетые в купленные утром пляжные шорты и футболки. Только Дик выбрал себе аляповатые, свисающие до колен шорты цвета радуги, а Андрей более строгий и короткий вариант серого цвета. На футболках обоих красовалась фотография обложки четвёртого студийного альбома Led Zeppelin вышедшего в тысяча девятьсот семьдесят первом году. Именно этот любимый альбом Дика звучал сейчас в глубине бунгало из портативной колонки. Ему и принадлежала идея взять одинаковые футболки. Андрей вырос на Beatles, и гордился тем, что смог побывать на концертах Ринго Старра в Крокус Сити Холле и Пола Маккартни в спорткомплексе Олимпийский в 2011 году, а тяжёлый рок предпочитал на уровне отдельных, часто звучащих по радио песен.
Они молча смотрели на закат, часто прикладываясь к пивным бутылкам. Кроваво-красная звезда, дающая жизнь планете, медленно покидала эту часть земного шара, чтобы подняться на другом. Вечерний бриз гнал в море нагретый за день воздух. Из-за этого он стал влажным. На поверхности воды почти не наблюдалось волнений.
Дик сбросил сланцы на пол и положил ноги на перила. Затем отправил в рот сразу несколько солёных фисташек. Помимо горы орехов на столике валялись крышки от пивных бутылок (коих Андрей насчитал уже шесть), а также стояла тарелка с бутербродами. Учитывая общую калорийность потребляемой пищи, Андрей с притворным ужасом подсчитал в уме сколько лишних килограмм наберёт к концу работы над книгой.
Он заметил, что очередная бутылка мистическим образом опустела в руках и сходил до холодильника за новыми для себя и Дика. По пути он зашёл в туалет, чтобы освободить место для свежего пива. А ещё заметил, как предательски шатается под ним пол.
Он протянул другу холодную бутылку и указал пальцем на его вздымающийся живот.
– Не хочешь избавить свой мотор от постоянной необходимости перекачивать пару литров лишней крови?
– Думаю об этом каждый раз, как смотрюсь в зеркало, – не задумываясь, ответил Дик.
– И?
– И нахожу себя дьявольски привлекательным.
– Я ещё на первом курсе запомнил, что с самооценкой у тебя всё в порядке. Боюсь, с таким подходом к здоровью ты не дотянешь до пятидесяти, – последнюю фразу Андрей произнёс на полном серьёзе.
– Нашёл, чем удивить, – пожал плечами Дик. – А какой, скажи, смысл, жить до глубокой старости?
Андрею нравились разговоры, изрядно подкреплённые спиртным, на философские темы. Он удобнее развалился на стуле.
– С такой логикой можно прийти к выводу, что не стоило и рождаться, – сказал он.
– А стоило?
– Надеюсь ты это не серьёзно. Конечно, стоило. Ты молодой мужик и не имеешь права распускать сопли.
– Никто и не распускает, – обиделся Дик. – Просто я не вижу разницы между смертью в пятьдесят лет или смертью в семьдесят пять.
– Пятьдесят ещё почти молодость.
– Ну да, – Дик показательно усмехнулся, – кто-то и в шестьдесят становится отцом.
– Ты так говоришь, потому что у тебя нет цели в жизни.
– Ты хотел сказать нет семьи. Даже подруги нет, потому что я жирный и храплю по ночам.
– Я сказал, что хотел. У меня тоже нет семьи, зато есть цель.
Дик внимательно посмотрел на захмелевшего друга.
– Скучаешь по жене?
Андрей не сразу нашёлся с ответом. После смерти Ирины прошло время, и боль притупилась. Только он до сих пор не разобрался, была ли это боль от измены или от смерти.
– Скорее сожалею, – признался он. – Особенно когда просыпаюсь в одиночестве.
Делиться с другом подробностями преследующего его сна он не хотел.
– Привычка свыше нам дана, замена счастию она, – процитировал Дик фразу из Евгения Онегина.
– В измене всегда виноваты двое.
– Ты это брось. Она наставила тебе рога и поплатилась за это.
– Выбирай выражения, – произнёс Андрей устало. – Я любил её.
– Ты может и любил. А она? Будь она жива, сколько ещё продлился бы ваш брак?
Андрей никогда об этом не задумывался. И всегда гнал прочь подобные мысли.
– Молчишь?
Андрей действительно молчал. Да и что он мог сказать.
– Тогда позволь мне объяснить тебе, как устроена жизнь, – наседал Дик, не забывая, однако, прикладываться к бутылке. – А устроена она примитивно. Ты рождаешься, мучаешься
