за душу взяла, она… довольно милая.
«Милая», конечно, весьма странное определение для работы, которую я выбрала в качестве своей любимой на выставке. Не знаю, что пыталась изобразить Мещерякова, но выглядела картина специфично, как, впрочем, и другие работы художницы. В отличие от полотна под названием «Радость», возле которого мы стояли с Блавинской, та картина была слишком темная, с нее свисали веревки, сплетенные на манер паутины, а в центре кислотно-зеленым пластилином была вылеплена спираль.
Писательница внимательно посмотрела на картину, потом заметила:
— Это самая мрачная работа на выставке. Меня она, наоборот, пугает…
— А я люблю подобное, — пожала плечами я. — Вот если говорить о литературе, меня привлекают триллеры и «ужастики». Кстати, хотела спросить, что вы думаете о книге Майи Рудовской «Слуга дьявола»? Вы ее читали?
— Естественно, — кивнула Блавинская. — Для первого романа книга очень и очень удачная, тут и говорить нечего. Сразу видно, писал талантливый человек, у которого есть чему поучиться. Признаюсь, я с нетерпением ожидаю продолжения — точнее, новой книги Рудовской. Когда она выйдет, я сразу же отправлюсь в книжный магазин за новинкой! Обожаю бумажные книги, у меня дома целая библиотека современной литературы!
— Надо же, а я думала, среди писателей царит жуткая конкуренция, — заметила я. — Ну, если кто-то из новых авторов пробивается в люди, «матерые» сочинители начинают ему завидовать…
— Такое случается нередко, — не стала возражать Блавинская. — Но я считаю, что это глупо. У удачливых людей надо учиться, а не завидовать им. Нельзя себя ни с кем сравнивать, так как каждый человек уникален, другого такого нет. Если начинаешь комплексовать — значит, ты просто не уверен в себе, и над этим надо работать. Меня книга Рудовской многому научила — к примеру, не стоит бояться поднимать спорные темы, ведь каждый писатель имеет право высказаться. Рудовская не побоялась заявить на весь мир о своем отношении к проблеме нездоровых отношений, и это достойно уважения. Признаюсь, когда я читала роман, мне порой было очень страшно — ведь то, о чем говорится в книге, происходит сплошь и рядом, только на это почему-то закрывают глаза. В результате жестокость процветает, а справедливости нет… Вот в чем задача писателя — говорить о том, о чем молчат, заставлять читателей думать, рассуждать. Выбирать для себя, что для него приемлемо, а что — нет, и в меру своих возможностей бороться со злом.
— Думаю, вы — уникум, — заявила я. — Вот мне, наоборот, попадаются сплошь завистливые люди, которые не могут смириться с успехом другого…
— Знаю, большинство таких, — вздохнула Блавинская. — Но это ведь неправильно, вы как сами считаете? Зависть — отвратительное чувство, оно разрушает изнутри, заставляет человека гнить и сжирать самого себя. Никогда нельзя опускаться до этого, хотя порой смириться с успехом другого человека бывает очень непросто…
Пока мы разговаривали с Блавинской, Олег вовсю флиртовал с Майей — по крайней мере, именно так это выглядело со стороны. Рудовская охотно болтала с ним, и, похоже, оба были вполне довольны вечером.
Я не спускала с них глаз, но, к счастью, парочка никуда не собиралась уходить. Похоже, неженатый племянник Нины Петровны скоро будет пристроен, с ухмылкой подумала я про себя. А что, Майя одинока, она сама говорила, что отношений в настоящее время у нее ни с кем нет, Олег тоже без пары. Оба писатели, по возрасту у них тоже вроде разница небольшая, так что роман между ними возможен. Хотя стоит присмотреться к Олегу — неизвестно, что это за человек, знакома я с ним недолго, вдруг он связан с происшествиями, которые случились за последнее время с Рудовской? Узнаю его фамилию и посмотрю информацию о нем в базе данных, вдруг найду что-то интересное.
Пока мне не стоит зря терять времени, надо поговорить с другими писателями. Елена Блавинская по-прежнему созерцала полотна Мещеряковой, единственная из всех собравшихся гостей. Остальные посетители выставки наслаждались общением, шампанским и закусками, картины их не особо интересовали. Сама художница с улыбкой беседовала с какой-то женщиной лет пятидесяти, краем уха я услышала, что разговаривают они о живописи. Муж Инны стоял рядом, с обожанием поглядывая на жену.
Эмилия Разина и Егор Краев стояли возле стола с закусками и тоже разговаривали. Разина хохотала — она была уже навеселе, ее собеседник уплетал бутерброд с красной икрой. Парочка вела себя вполне прилично, со стороны даже не скажешь, что они любовники.
Я подошла к ним и воскликнула:
— Я не ошиблась, вы действительно знаменитые писатели? Эмилия Разина и Егор Краев, верно?
Эмилия посмотрела на меня с любопытством, Краев — с недовольством.
Разина высокомерно улыбнулась.
— Да, все верно, вы не ошиблись. А к вам, простите, как обращаться? Вы — начинающий автор или художница?
— Ни то, ни другое, — проговорила я. — Меня зовут Женя, я — переводчик. Занимаюсь переводами книг на иностранные языки, подрабатываю репетиторством.
— Надо же, как интересно! — заметила Эмилия. — Переводчиков тут я пока не встречала.
— Я тоже, — кивнула я. — Зато я познакомилась с двумя писательницами — Майей Рудовской и Еленой Блавинской. И вот — мне повезло, наконец-то я увидела и вас! Весьма наслышана о вашем творчестве!
— Вы читали мои книги? — поинтересовалась Разина.
Я кивнула.
— Почти все, — заявила я. — Вы потрясающе пишете!
— Благодарю, — улыбнулась Эмилия. — И какая же вам понравилась больше всего?
Увы, я представления не имела, как называется хотя бы один роман Разиной, поэтому ответила весьма абстрактно:
— Ой, для меня это очень сложный вопрос. Я не смогу выбрать какую-то одну книгу, так как все они замечательны! Скажите, когда ждать следующий роман?
— Милочка, я только недавно закончила свою очередную книгу, — снисходительно произнесла писательница. — Я же не робот, мне нужно вдохновение для того, чтобы начать писать новый роман!
— Простите мою нетерпеливость, — я потупила взор. — Просто я обожаю читать, и ваши книги для меня — настоящая отдушина! Они позволяют отдохнуть от проблем, погрузиться в другой мир…
Разиной моя бессовестная лесть была по нраву, зато Краев откровенно скучал в моем присутствии. Мужчина развлекал себя тем, что уничтожал закуски да постоянно подливал себе в фужер шампанское. Но пока моей целью была Эмилия — я подозревала, что дамочка любит поболтать, а значит, из нее можно вытянуть какую-то информацию.
Хорошо, что Блавинская не слышала наш разговор — она по-прежнему ходила от одной картины к другой, сейчас же писательница подошла к Мещеряковой и завела с ней разговор. О чем они беседовали, мне было неизвестно — вокруг стоял гул голосов, в такой обстановке
