полиция — это последняя инстанция. Можно обзванивать знакомых, искать самому, уверять себя, если подросток, что он просто сбежал из дома. Прийти сюда значило признаться себе в первую очередь, что все плохо. Она остановилась. Шелест бумаги на ветру, дрожь легкой куртки. Плач. Нет сомнений, зачем она пришла, просто беспокойный разум пытался отвлечься на стенд с новостями и предупреждениями. Что еще остается?
Я наклонил поля шляпы, завернулся в пальто. Шаг осторожный, но лужа на 9-й ступени выдает меня, туфля звонко разбрызгала ее.
— Детектив Рей! О детектив, постойте! Возьмите, молю вас, возьмите этот листок. Мой Итан, он пропал… Мы искали… Ничего не… Бедный Итан!..
Эмоции вытеснили слова. Силуэт женщины уменьшился вдвое: она ссутулилась и уткнулась носом в рукав куртки. Нашла силы поднять голову. Взгляд пронзительный, как у тонущего перед дырявой лодкой. Ноги подкашиваются, дрожат в попытке не упасть.
Мы молчали. Ветер казался оглушительным, воздух — плотным, тяжелым.
— Мы найдем его, — солгал я. Забрал листок самодельного объявления и вошел внутрь.
В вестибюле отделения полиции многолюдно. Каждый стол одинаковый: опечаленные родители и задумчивый серьезный полицейский. Одни рассказывают новую историю (или спрашивают о результатах поисков), другой слушает и печатает текст объявления. И как я желал им ограбления, угона машины, потери документов… Все это можно вернуть. Детей — нет.
Имена всегда были выборочной информацией. Я помню все детали, что могут относиться к расследованию (мимика, движения, одежда), но не имя, хотя с этого все начинается. Поэтому смешно: за пятнадцать лет службы я не запомнил имя ни одного подчиненного. Ни тех, что были раньше, ни тех, что сейчас. Но одно имя пришлось запомнить… Стажеры под моим руководством толпились в углу помещения, будучи на подхвате в мое отсутствие. Вместо 5-ти лиц я насчитал 4, беспечно болтающих в такой трудный час. Я выискивал по всему вестибюлю того, кого не хватало.
Я старался пройти незамеченным, но меня приветствовали. И полицейские, и еще более горячо гражданские. Так не радовались редким прибытиям шефа полиции и капитана участка. Потому что я руководил расследованием, а не бумагами и подписями. И полицейским приходилось сдерживать людей, чтобы меня не окружили с вопросами. Глупо думать, что обращение ко мне напрямую повлияет на ход расследования. Наверное, у меня был слишком уставший вид — никто не пытался подойти ко мне.
На подходе к кабинету меня окружили подчиненные, тот же неполный состав.
— Здравствуйте, мистер Рей!
— Добрый вечер! Мы собрали для вас досье всех новых жертв.
— Может, принести кофе с пончиком из кафетерия?
— Моя кошка…
Идиоты. Причем по двум причинам. Они думали, я не услышу скрип дверных петель среди их галдежа? Надеялись на успех циркового номера? По одной улыбке на всех 4-х лицах становился понятным их план. Признаю, долю победы они ухватили — несмотря на мой рост, закрыли вид на кабинет. Когда я окинул взглядом вестибюль, тень уже хлопнула дверью уборной. Пятый подчиненный был на удивление ловким и бесшумным. Но не для меня.
Я игнорировал пустые приветствия и вошел в кабинет. Меня встретил десяток деталей разной степени скрытости. Даже не нужно было предполагать, задавать себе вопросы. По правде говоря, я знал истину, как только Пятый не попал в поле зрения. Осталось достроить ситуацию в подробностях.
На краю моего стола сидела Алисия. Лицо красное, раскаленного цвета, щеки горят. Взгляд дерзкий, прямо в глаза, но быстро отводит, изучает паркет. Ресницы и веки подкрашены, моргает чаще обычного. Блеск для губ местами стерся. Рыжие волосы растрепаны с одной стороны; не нужно иметь идеальный ум, чтобы понять, чья ладонь прикасалась к ним. Пальцы нервно стучат по столу. Она никогда не сидела на столе. Кресло повернуто к окну, изначально они были там. И чертов одеколон, которым пропахла вся комната.
— Привет, пап.
— Слезь со стола! Это неуважительно, как минимум, к полиции.
— Извините, мистер Детектив. Забыла, что вы такой ранимый.
Я не хотел слушать язвительные фразы и ложь. Я знал ответ. Но подсознательно надеялся на шанс в 0,001 %. Увы, логика не обманывала меня. Теперь в углу вестибюля стояло пять парней. Безвкусный одеколон струей тянулся от моей комнаты к уборной и затем к подчиненным.
Плевать я хотел на правила приличия, прямолинейно грозно шагал в его сторону. Люди оборачивались от порывов воздуха, работники отвлекались от печатания. Услышать стук туфель легко, когда они похожи на выстрелы. Пятый был смелым, глухим или тупым. Храбростью не отличился еще, а медицинский осмотр показывал хороший слух. Он упорно не замечал меня, во всю хвастался, как его пронесло. Сейчас действительно пронесет… Я уже подбирался к этому идиоту и нервно чесал ладони. Подчиненные били тревогу ударами по руке, стремительно разбегались. Мы остались одни. Тигр и зебра. Привычное беспечное выражение лица сменилось на страх, руки тряслись, язык пытался что-то солгать. На обкусанных губах я видел остатки блеска моей дочери!
Судьба спасла его. Явилась в виде одного из сотрудников полиции.
— Мистер Рей! Это срочно! Вас вызывает Роуч Андерсон по неотложному делу. Я думаю, мы поймали его…
Его.
Молодая девушка, недавно закончившая академию, поступила глупо. Прилюдно сказать всем то, что нужно было бы держать в тайне. Сначала все застыли, пытаясь осознать и поверить в ее слова, а потом офицерам пришлось сдерживать гражданских, которые рванулись узнать детали. Все хотели взглянуть в лицо ужасному человеку. Легендарному в каком-то смысле. Мир запомнит его как величайшего детоубийцу в истории страны или даже мира.
Если бы не заявление такого масштаба, на одно дело сегодня стало бы больше. И убийцей оказался бы я. Вместо этого я ткнул объявление о пропаже Итана Картера Пятому в грудь и пошел на долгожданную встречу. Полицейской пришлось закрыть за мной дверь, ведущую на нулевой этаж.
В левом крыле находился капитан полиции Роуч Андерсон. Он нервно ходил вдоль широкого стекла комнаты для допросов, шептал что-то размышляя вслух. Я посмотрел в конец коридора. Возле ряда подсобных помещений качалась открытая настежь дверь. Правильно, что воспользовались запасным входом. Иначе на убийцу накинулись бы. Смог бы я оттащить матерей, у которых он отобрал смысл жизни? Стал бы мешать?
Роуч Андерсон смотрел в пол. Я подошел к нему вплотную, и он встрепенулся, поднял подбородок. Волосы длиной до скул качнулись в такт. Взгляд взволнованный, неуверенный, как будто он много лет скупал лотерейные билеты и наконец-то удача ответила. Наверное, так и есть. Я не видел его 5 дней. Он изменился: фиолетовые отеки под глазами, кожа серая, шелушится от нервов, волосы еще быстрее
