— Не так уж он и силен, раз вы его на первом же сеансе раскусили.
— Кто его знает, может, он специально позволил себя раскусить. Мол, видите, я и притворяться-то толком не умею! Я ж прост, хотя и строю из себя хитрого. А сам думает: пусть поймет, что я пытался обмануть его, но не получилось, и на том и успокоится, мол, простой случай… Нет, милый мой, это уже индукция второго порядка! Достойный внимания случай. Назначим, пожалуй, ему «схему». От «схемы» он не убежит. Гарантирую, через три недели наизнанку вывернется, по полочкам разложится. Будет интересно с ним побороться!
— Ну что ж, поборемся! — поддакнул Трахиров. — Еще как поборемся!
Психиатры разошлись по своим делам. Только тогда Иван оторвался от двери и, спотыкаясь, точно в полусне, направился к своей постели. Что ж, его раскусили, он так и знал…
Но они еще поборются! Еще как поборются! Он принимает вызов.
Я намеревалась провести приятный день за картами и с разжиревшей кошачьей тушей на коленях, мурлычущей моторчиком на низких оборотах, но мне помешали. Раздался звонок в дверь. Шеф мне сто раз говорил: не открывай без предварительного телефонного договора о встрече, потому что по ту сторону, образно выражаясь, баррикады в любой момент может оказаться злобного вида налоговый инспектор (встреча с которым не входит в набор главных жизненных удовольствий современного человека), представитель кочевого племени цыган или участковый милиционер, решивший сшибить сотню-другую на проверке заведения, расположенного на его территории.
Но я открыла. За дверью оказался вчерашний клиент.
— А я к вам! — сказал он и, не дожидаясь приглашения, вошел в коридор.
— А Михаила Ивановича нет, он на задании, — растерянно произнесла я при виде знакомой коренастой фигуры.
— А я, собственно говоря, не к нему, а к вам, Таня, — заявил посетитель.
— Да? Ну проходите, — промямлила я. Какое у него могло быть дело ко мне, я совершенно не могла представить.
— Видите ли, Таня… — начал он, усаживаясь в кресло. — Я могу вас называть просто по имени? Ведь вы мне по возрасту годитесь в дочери…
— Пожалуйста, — пожала я плечами.
— Понимаете, вы на меня произвели очень благоприятное впечатление, — продолжал посетитель, а я ему вполне благосклонно внимала. — Вы красивы, умны. (Я скромно потупилась.) Вы храбрая и вполне самостоятельная девушка…
— Ну что вы. — Под потоком комплиментов я смущенно опустила ресницы.
— У меня есть дочь Маша, примерно вашего возраста, так вот, я вам скажу откровенно, она на вашем фоне выглядит просто маленькой инфантильной девочкой… Хотя кончает институт международных отношений.
Весьма странный способ отвешивать комплименты, подумала я.
— Понимаете, у Маши проблемы… Большие проблемы… Не буду вам рассказывать сразу обо всем, чтобы не испугать, думаю, вы вскоре сами узнаете, но главная проблема — у нее нет подруги…
Ха, мне бы ее проблемы!
— Ей не с кем поделиться своими бедами, — продолжал посетитель. — Не с кем посоветоваться… Мать ее умерла, у Маши остались только брат и я. Она попала в дурную компанию, даже пыталась покончить жизнь самоубийством, ей угрожали… Теперь, конечно, все позади, но… Но я боюсь нового срыва. Боюсь, что он окажется еще сильнее, чем предыдущий… Вот если бы у нее была подруга, которая бы посоветовала ей в трудную минуту, удержала от опрометчивого поступка… Понимаете, к чему я это все говорю?
— Нет, — откровенно призналась я.
— Я, наверное, очень непонятно выражаюсь, — смутился посетитель, — откровенно говоря, я хотел бы, чтобы вы стали Машиной подругой!
— Я?! Почему я?! — Мои брови удивленно поползли вверх.
— Потому что у вас, как я мог заметить, сильный характер. Вы не боитесь нестандартных ситуаций, умеете принимать решение, вы оптимистка по натуре — идеальная подруга для Маши. Кроме того, вы не замужем. Надеюсь, у вас нет детей?
— Нет, только собаки, но и те не мои… Но понимаете… — Я слегка пришла в себя и уже раздумывала, как бы потактичнее отказать посетителю с такой, мягко говоря, странной просьбой. — В общем-то у меня уже есть подруги и… Понимаете, ведь я не знаю вашу дочь и… Кроме того, как я поняла, вы живете за городом, а я терпеть не могу электричек и…
— Нет, вы не поняли, — нетерпеливо прервал мое робкое блеянье визитер. — Я все оплачу!
— Что значит «все»? — Меня взяла легкая оторопь.
— Затраты личного времени, неудобства, переезд…
— К-какой еще переезд?
— Вы будете жить у нас — так будет лучше. Чтобы вы всегда были с ней рядом. Вам будет выделена отдельная комната, при необходимости шофер или один из охранников сразу же отвезет вас в город. Естественно, питание за наш счет, об этом даже речи быть не может… Кроме того, все совместные развлечения — походы в кино, в ресторан, возможно, небольшие туристические поездки — оплачиваются. Кстати, в доме все делает домработница.
— Но позвольте! Я не собираюсь к вам переезжать!
— Сколько вы хотите? Двадцать долларов в день? Пятьдесят? Решайте!
В моем мозгу мелькнула мысль: «Пятьдесят в день — это полторы тысячи в месяц». Я приоткрыла рот, ошеломленная суммой, которую раньше видела только в гангстерских боевиках.
— А вот задаток. — Посетитель выудил из кармана пухлый бумажник и выложил одну за другой на стол семь бумажек с портретом генерала Гранта на лицевой стороне. — Это за первую неделю работы… Ну что, согласны?
Я молчала, не зная, что сказать. В голове кружилось и сияло пухлыми боками соблазнительное число из четырех цифр, по крайней мере две из которых были нулями и стояли после значащей цифры, а не перед ней!
— Что-то я не совсем понимаю, — наконец произнесла я. — За что вы все-таки собираетесь платить мне такие бешеные деньги?
— Наконец-то я слышу деловую речь, — обрадовался клиент и незамедлительно раскрыл свой объемистый портфель.
Точно крыса, завороженная гамельнским крысоловом, я смотрела, как в жирном чреве портфеля исчезли руки посетителя — мне казалось, что он набит пачками денег. Но вместо пачек клиент достал обыкновенную клеенчатую тетрадь с обтрепанными краями и произнес:
— За что я буду платить вам деньги? А вот это мы сейчас и обсудим!.. — Клеенчатую тетрадь он вручил мне: — Прочтите, прежде чем решиться. Это дневник Маши. Я попросил у нее разрешения дать его на прочтение врачу, а она сказала: «Можешь хоть напечатать его в газете, мне плевать!» Так что вам можно… Тогда вы лучше поймете ее… И сможете помочь…
Желание помочь у меня было весьма абстрактное, а желания участвовать в судьбе Маши я тоже особенно не испытывала, так как мне еще не доводилось видеть ее самое. Но деньги… Прямо скажем, их было слишком много для того, чтобы такая эфемерная субстанция, как покой, все еще продолжала существовать в моем мозгу.
«Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — безрезультатно уговаривала я себя. — Как говорят американцы, бесплатных обедов не бывает, за бесплатный обед всегда кто-нибудь платит. Да и англичане говорят: «В шкафу каждой семьи есть свой скелет». Не на этот ли скелет меня зовут, поманив кругленькой суммой?»
Но отчего-то народная мудрость всех народов мира, обычно приходившая на помощь в критической ситуации, сегодня напрочь отказывалась мне помогать.
— Мне нужно еще посоветоваться с шефом, — наконец произнесла я, обуреваемая сомнениями. — Может быть, он не разрешит…
Но «шеф» явился в контору поздно вечером. Он молча ввалился в комнату, дыша морозным духом и с трудом двигая одеревеневшими членами.
— Наконец-то! — Я радостно бросилась к нему.
— Ч-чаю, — не двигая губами просипел Ненашев и без сил рухнул в кресло — он напоминал полугнилой телеграфный столб, сломленный бурей.
Дымящаяся чашка была мгновенно отправлена в покрасневшие, как у рака, клешни!
— Что с тобой? — спросила я как можно участливее. — Замерз?
— Д-да, — просипел голос, точно из подземелья. — От-топитель в машине сломался, а на улице м-минус.
— Неужели? — вежливо осведомилась я. — А в комнате так жарко… У меня даже голова слегка разболелась от духоты…
Из кресла донеслось сдавленное рычание, как будто там кто-то душил лесного зверя.
— Тут приходил Чипанов, — сказала я, жирно намазывая хлеб маслом и протягивая его задушенному зверю. — Но не думай, что ты ему нужен был… Вовсе нет! Представь, он предложил мне пожить у них… Понимаешь, его дочери нужна подруга, он обещал хорошо заплатить. Даже дал задаток!
Я достала из сейфа семь зеленоватых бумажек и веером выложила их пред светлые очи начальника.
Челюсти задвигались все медленнее и наконец замерли. Чашка с чаем отправилась на стол.
— Что-то я не въезжаю, — медленно и тихо произнес Михаил, уставившись на стопку зеленоватых купюр. — За что он тебе дал задаток?
