– А она всегда отвечала на ваши звонки? – быстро спросил я.
– Всегда, – ответил Веселов. – Даже когда муж был дома…
У меня по спине побежали мурашки. Так бывает, когда я читаю что-либо выдающееся или смотрю хороший умный фильм. А еще – когда меня посещает правильная мысль. То, что мысль правильная, я ощущаю именно по этим холодным мурашкам…
Я не стал говорить Веселову, что около девяти вечера, по показаниям соседки-«молодки», в квартире Крохиных работал телевизор, а сам Крохин, разругавшись с женой, ушел из квартиры и направился в бар «Восточный округ». Аида Владимировна осталась одна и вполне могла говорить с Веселовым долго и без всякой конспирации. Но она не взяла трубку…
Не слышала звонка?
Но Веселов звонил не единожды.
Не хотела ни с кем разговаривать?
Но на звонки Веселова Аида Владимировна отвечала всегда.
А может, она не отвечала, потому что была уже мертва?
Я быстро доел заказанные блюда, спешно рассчитался и поднялся из-за стола.
– Так вы найдете убийцу Аиды? – спросил он меня, когда мы уже попрощались.
– Найду, – твердо ответил я. – Можете не сомневаться.
Мою новую версию о том, что к убийству Аиды Владимировны, возможно, причастен сам Крохин, могла подтвердить или опровергнуть только судмедэксперт Стрелкова. И я поехал к ней, благо был уже вечер и рабочий день закончился. Правда, у лиц с такой специальностью, как у Варвары Вячеславовны, рабочий день был не нормирован и мог закончиться и в одиннадцать, и в половине первого, но я понадеялся на удачу. Конечно, можно было предварительно позвонить и договориться о встрече, но шансов, что Стрелкова согласится со мной разговаривать, честно говоря, немного. К тому же я по опыту знал, что отказать человеку за глаза легче, нежели сказать ему это прямо в лицо. И я решил заявиться к Варваре Вячеславовне прямо домой, как снег на голову. Фактор неожиданности может сыграть мне только на руку.
Проживала судмедэксперт Стрелкова в Кузьминках на юго-востоке Москвы, в «хрущевке» на улице Юных Ленинцев, идущей параллельно Волгоградскому проспекту. Скажем прямо, не самый элитный район. Так что, выйдя на станции «Кузьминки», я минут семь-восемь протопал пешочком до Юных Ленинцев, потом повернул налево, и стоквартирная пятиэтажка предстала передо мной во всей своей панельной «красе».
В подъезде было холодно, кроме того, пахло кошачьей мочой, щами и еще какой-то кислятиной. Я поднялся на второй этаж и позвонил.
Открыли мне не сразу, но никакого изучения меня в дверной глазок не происходило. Да и глазка как такового не имелось. Не было и никаких бдительных вопросов из-за двери вроде «кто там» или «кого еще там принесло на ночь глядя». Мне просто открыли, и все. Открыла женщина лет сорока. А может, мне так показалось из-за ее усталого лица и тусклого взгляда, а на самом деле ей было всего-то тридцать пять. Определить возраст женщины весьма непросто… И в подъезде темновато.
– Здравствуйте, – сказал я.
Она кивнула и продолжала вопросительно смотреть на меня.
– Вы – Стрелкова Варвара Вячеславовна?
– Все так, – еще раз кивнула женщина.
– Меня зовут Аристарх Русаков, – представился я. – Мне нужно с вами поговорить.
– Ага… Вы из эска? – почти без вопросительной интонации спросила Варвара Вячеславовна.
– Ну-у… – неопределенно протянул я.
– Хорошо, проходите. – Стрелкова отошла от двери, пропуская меня в крохотную прихожую.
– Кто там, Варя? – услышал я мужской голос из комнаты.
– Это пришли ко мне по работе, – ответила она и повела меня на кухню. «Повела», конечно, сказано излишне напыщенно: всего-то два неполных шага, и мы уже сидели на стареньких плетеных стульях по разные стороны небольшого столика, накрытого зеленой клеенкой.
– Чай будете? – спросила Варвара Вячеславовна.
– Не откажусь, – улыбнулся я, зная, что за чашкой чая разговорить собеседника гораздо легче…
– Спрашивайте, что вас интересует, – сказала Стрелкова, разлив чай по большим кружкам.
– Меня интересует время смерти Аиды Владимировны Крохиной, – твердо произнес я.
– А разве медицинского заключения в деле нет? – удивилась Варвара Вячеславовна.
– Есть, наверное, – ответил я.
– Вы что, не читали дело?
– Не успел еще. Да меня и интересует всего один вопрос: когда убили Крохину.
– С десяти до половины двенадцатого вечера, – последовал ответ.
– А по каким признакам определяется время смерти? – спросил я, решив зайти с другой стороны.
– В основном по трупным явлениям, – ответила Варвара Вячеславовна. – Во-первых, это снижение температуры тела… Во-вторых, трупное окоченение разных групп мышц, состояние кожи и слизистых, цвет трупных пятен…
– Скажите, а с какой точностью можно определить момент смерти по этим… трупным явлениям? – поинтересовался я.
– Если прошло меньше семи-восьми часов, опытный судмедэксперт определит момент смерти с точностью до часа.
– А вы – опытный судмедэксперт? – напрямую спросил я.
– Смею надеяться, что да, – серьезно ответила Стрелкова.
– Ну, так это как раз тот самый случай, о котором вы только что говорили. Ведь вы прибыли на место преступления, когда со времени смерти потерпевшей Аиды Крохиной не прошло этих самых семи-восьми часов. Да что там семи-восьми, и пяти часов еще не прошло, ведь так? – посмотрел я на судмедэксперта.
– Все верно, – кивнула Варвара Вячеславовна.
– И вы определили время смерти…
– …с половины девятого до половины одиннадцатого, – быстро ответила Варвара Вячеславовна, не дав мне договорить. – Рана, несовместимая с жизнью, находилась в затылочной части потерпевшей, – добавила она.
Я машинально отхлебнул чай и удивленно уставился на судмедэксперта:
– Вы, наверное, хотели сказать, что время смерти Крохиной – с десяти до половины двенадцатого?
– Нет, я хотела сказать именно то, что сказала: с половины девятого до половины одиннадцатого, – выдержала мой взгляд Варвара Вячеславовна. – Это уже потом время смерти потерпевшей было подкорректировано следствием, базируясь на показаниях свидетелей.
– Понятно. Но ведь с половины девятого до половины одиннадцатого совсем не то, что с десяти до половины двенадцатого, верно? К тому же вы говорили, что время смерти можно определить с точностью до часа. А тут получается такой… люфт.
– В квартире было жарко, влажность воздуха была повышена, а все это сильно влияет на трупные изменения. Отсюда и, как вы говорите, люфт. К тому же, по показаниям ее мужа, потерпевшая в районе десяти часов была еще жива.
– Ну а если отбросить все свидетельские показания и сократить все-таки люфт до часа, то какое время вы бы назвали временем смерти Крохиной?
Варвара Вячеславовна немного подумала и ответила:
– Ее убили между половиной девятого и половиной десятого вечера. Но лучше верхнюю границу увеличить до десяти часов, дома у Крохиных действительно было очень натоплено и влажно.
– Я вас понял, – сказал я. – Вы мне очень помогли, Варвара Вячеславовна. – И задал последний вопрос: – А скажите, Крохина могла упасть сама и удариться так, чтобы умереть?
– Знаете, я не очень верю в эти самопроизвольные падения с высоты роста, которые приводят к смерти, – сказала Стрелкова. – Конечно, если бы упала старушка, дышащая на ладан, то такое вполне возможно. Но потерпевшая была женщиной здоровой, спортивной и тренированной. Скорее всего, ее ударили или сильно толкнули. И удар получился более ощутимым, нежели бы она просто повалилась на этот столик и ударилась о него головой. Так что это, несомненно, убийство.
– Спасибо, – вполне искренне поблагодарил я судмедэксперта.
– Не за что, – ответила она.
Через минуту я уже выходил из подъезда пятиэтажки. Что ж, этот день можно было назвать удачным: я узнал, что около девяти часов Аида Крохина не ответила на звонки Веселова и что настоящее время ее смерти, возможно непреднамеренной, – от половины девятого до десяти.
Полученные новости лишь подкрепляли мою новую версию, что в гибели Аиды Владимировны виноват Юрий Сергеевич Крохин, который потом смастрячил себе алиби. Только вот кто звонил ему из его квартиры в бар около десяти вечера, выдавая себя за его супругу? Может, старый дружок Альберт Киприани? Выходит, он знал об убийстве Крохиным своей жены и покрывал его, помогая убийце делать себе алиби? Да, дела-а-а…
Глава 7
Еще одно убийство, или Лекарство от сумятицы
– Привет. Я обещал держать тебя в курсе, – дозвонился я до Володьки Коробова.
– Привет. Было дело. – В голосе Коробова сквозил явный интерес.
– Так вот, докладываю тебе. Я встречался с Анатолием Веселовым.
