Ознакомительная версия.
– Я пыталась понять, что вы такое говорите, но ничего не поняла. Кто вы такая, из Минздрава, что ли?
Санитарка открыла от удивления рот, а я почувствовала себя полной идиоткой. «Ну надо же было сморозить такую глупость про Минздрав!» – едва успела подумать я, как заострила свое внимание на простынке. У меня перед глазами почти круглосуточно было казенное постельное белье с зелеными цветочками и надписью «Минздрав». Это слово буквально врезалось в мое подсознание и слетело с языка при первом мало-мальски подходящем случае.
– Да, я из Министерства здравоохранения, – саркастически сказала моя собеседница, и это прозвучало как иносказательное название того ведомства, для которого она хотела раздобыть информацию.
Я напряженно улыбнулась и сказала следующее:
– Я должна вам признаться, потому что не могу больше поддерживать эту иллюзию... Никакая я не ясновидящая... Мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь...
Пожилая санитарка тетя Люба выругалась таким многоэтажным матом, которого я никогда не слышала в своей жизни даже от грузчиков. А ведь под окнами нашего дома, в том городе на Вятке, где я когда-то жила, собирались грузчики ближайшего продовольственного магазина! Мне казалось тогда, что обычных слов они знают меньше, чем матерных, но до таких склонений и спряжений, которые только что употребила «секретная агентка российской спецслужбы», те работники физического труда еще не додумались. Словом, тетя Люба произвела на меня сильное впечатление. По-моему, она и сама смутилась от своей ругани. Я решила воспользоваться ее легким замешательством.
– Вы что себе позволяете! Да вы, тетя Люба, пьяны что ли? Несете какую-то околесицу, материтесь! Прошу вас, отстаньте от меня! Да, вы меня раскрыли, в смысле экстрасенсорных способностей, я – шарлатанка, у меня их никогда не было и нет, а вот сотрясение мозга было настоящее! Мне нужен покой, а вы меня нервничать заставляете. Я даже не пойму, что вам собственно от меня надо!
Вот теперь я тетю Любу переиграла. Она с легкостью заглотила наживку, которую я ей подкинула, поверив в то, что я – не ясновидящая. Она-то была в этом уверена, и считала, что ее тайна мне известна. Теперь выходило, что это не так. Тетя Люба выдала себя с головой и не получила от меня никакой информации! Для нее это был двойной удар! Мне еще никогда не приходилось видеть таких оттенков в ауре. Я бы назвала это «оранжевым дождем на сером фоне».
– Глупая пустышка, – процедила сквозь зубы тетя Люба и вышла из палаты.
«Да, теперь мне не до скуки. То одно, то другое, – подумала я. – Даже нет времени, чтобы хорошенько обо всем этом поразмыслить».
Только от меня вышла санитарка, как в палату зашел Андрей Вадимович. «Они решили меня доконать», – пронеслось в моей голове, а где-то в груди снова напряглась пружина.
Предстоящее общение обещало быть также непредсказуемым, поэтому расслабляться не стоило.
– Зачем к тебе приходила эта старая ведьма? – спросил врач, жующий жевательную резинку.
– Пыль вытирала, – ответила я и увидела серый налет на подоконнике.
Ответ был явно невпопад, и Андрей Вадимович скорчил нелепейшую гримасу.
– Так, я тебе и поверил, Калинова! – чавкая, произнес доктор. – Я догадываюсь, что она от тебя хотела, эта стукачка.
Андрей Вадимович скользнул своим похотливым взглядом по очертаниям моих ног. Мне показалось, что ситцевая застиранная простынка прозрачна как полиэтилен. Я знала все достоинства своей фигуры и не могла обижаться ни на природу, ни на родителей, но, тем не менее, испытала чувство неловкости.
– Что вам от меня надо? – серьезно спросила я.
Врач-бабник громогласно хмыкнул, и я даже подумала, что он надует из жвачки пузырь, но я ошиблась.
– Да, ничего. Я, конечно, западаю на красивых бабенок... но если ты такая идейная, я на тебя время тратить не собираюсь. А потом, мне кажется, вы с Сашкой глаз друг на друга положили...
Вот после этих слов Андрей Вадимович, действительно, надул из жевательной резинки пузырь, лопнул его и разразился идиотским смешком. Я пыталась понять, зачем же он ко мне пожаловал, но мысли путались. В голове был полный сумбур из впечатлений от общения с этим нахалом, с тетей Любой и от увиденного во время транса. Еще мне казалось, что на меня смотрит какое-то женское лицо, но я не понимала, откуда оно. Возможно, оно всплыло из моей памяти, может быть, мое Я принесло этот портрет из астрала или что-то еще... Чтобы понять это, надо было сосредоточиться, но где тут? Андрей Вадимович перестал смеяться и выдал следующее:
– А что! Сашка холостой и помешан на парапсихологии... Вы вполне подходите друг к другу...
– А, это вы пришли мне об этом сказать?
– Вообще-то, нет. Это я так, к слову... Хотел насчет Тишко предупредить, что с ней осторожней надо, она стучит в органы...
– Откуда вы знаете?
– Был у нас два года назад один случай... Волынского чуть с работы не выгнали... Вообщем, вычислили мы, что тетя Люба наша – «засланный казачок»... Наверняка, она тебя про Кириллову пытала... Чувствую я, что здесь дело странное...
– Что странное? – спросила я, желая подтолкнуть Андрея Вадимовича к дальнейшим откровениям.
Он попытался надуть еще один пузырь, но передумал. Меня перестало раздражать его чавканье, я ждала от него сенсации.
– Все странно, – заговорческим тоном проговорил врач. – И дырка у Кирилловой во лбу была странная, и посетитель к ней странный приходил. Говорил, что надо делать все возможное, но в тоже время не спасать Кириллову. Она, дескать, иностранная шпионка, не оказать ей помощь мы не можем потому, что будет международный скандал, и в то же время будет лучше, чтобы она не пришла в себя.
– А вы это откуда знаете, он разве вам все это говорил? – уточнила я, вспомнив, что человек со стеклянным взглядом разговаривал в ординаторской с Волынским и Голявиным, а Андрей Вадимович в это время был в третьей палате.
– Юрий Яковлевич планерку собирал, до нас все довел. А потом этот тип медсестру с собой привел, она Кириллову караулила. Я потому и заволновался, что мог лишнее этой девчонке взболтнуть...
Я вспомнила, что слышала за второй дверью в третью палату их голоса. Молодой женский голосочек показался мне незнакомым, и я решила, что это была практикантка. А это, оказывается, был персонал совсем из другой «оперы»!
– Да, колоться, так до конца, – на одном выдохе произнес Андрей Вадимович. – Она меня все про тебя расспрашивала... но я, поверь мне, ничего ей не сказал...
– То есть как про меня? – не на шутку встревожилась я.
– Она сказала, что слышала, будто среди больных есть ясновидящая и просила познакомить с тобой. Говорила, что хочет узнать свое будущее... Но я тогда на нее сильно запал, поэтому ответил, что не слышал ни о какой ясновидящей. Если честно, я решил за ней приударить, да и она вроде не против была, только играла она со мной, стерва...
Андрей Вадимович замолчал и даже перестал жевать. Я поняла, что та девица больно задела его мужское самолюбие. В подтверждение моей догадки, доктор вдруг сказал:
– Вот на тебя я уже не сержусь, ты сразу дала понять мне, что «нет»... А она... Я даже думаю, что она могла что-то сделать, чтобы Кириллова на тот свет раньше отправилась. Вскрытие покажет... Боюсь, что меня могут обвинить... Предчувствие у меня нехорошее, поэтому я тебе все рассказываю. Волынский себе тоже места не находит, никакой бумаги, предписывающей уход за Кирилловой посторонней медсестры не было... Да, санитарка эта, Тишко Любовь Петровна, к Юрию Яковлевичу, да и ко мне со своими вопросами лезла... Ничего мы ей сказать не могли, вот она к тебе подкатываться стала, так ведь?
– Да, но я сказала ей, что никаких способностей у меня нет...
– Вот это правильно! – одобрительно заметил Андрей Вадимович, немного подумал и спросил, – А все-таки, есть у тебя эти способности или нет? Ясновидящая ты или нет?
Я промолчала, но кивком головы дала понять, что я все-таки обладаю способностью ясновидения. Доктор облегченно вздохнул.
– Ну, так что ты об этом думаешь?
– Я думаю, что это очень сложное и запутанное дело, так наскоком в нем не разберешься. Но я постараюсь...
– Спасибо, – поблагодарил Андрей Вадимович и направился к выходу.
У меня появилась новая информация к размышлению. «Только бы мне дали возможность все обдумать в тишине!» – подумала я, провожая врача взглядом.
Смешная у него была походка! Ноги не сгибались в коленях, а ступни были слишком уж обращены наружу. Ни дать ни взять Чарли Чаплин, трагический комик! Ему бы еще цилиндр и трость, была бы точная копия...
В середине прошлого века Люба Тишко приехала в Москву из маленького сибирского городка, чтобы стать актрисой. В школе ее все так и звали Артистка. Она была очень общительна, красива и играла главные роли во всех школьных спектаклях. Вряд ли Грибоедов, Островский и Чехов видели своих героинь в одинаковом обличьи.
Ознакомительная версия.
