Галине пришлось оставлять дочь с матерью, а самой пойти на работу. Хорошей профессии у нее не было, и каторжный труд едва кормил. Она поняла, что без мужчины вырастить дочь не сможет. Тогда Галина впервые занялась собой и вдруг узнала, что никакая она не дурнушка, а нормальная женщина с очень даже приличной фигурой. И мужчинам это нравится. Галина научилась краситься, одеваться так, чтобы сразу попадать в центр мужского внимания. Второго мужа она выбирала осмотрительнее, ведь он должен был стать настоящим отцом ее девочке.
Юра оказался человек положительный, спиртного в рот не брал, и даже не курил. По службе был на хорошем счету, к Галине и Ларисочке относился хорошо. Второй муж приносил зарплату домой, даже в воскресенье сидел дома и читал газеты. Сначала это ей нравилось. Она занялась благоустройством квартиры, много времени проводила с дочерью, устроила ее в лучшую в округе школу. Но когда началась перестройка, люди засуетились, стали зарабатывать деньги, ее Юра продолжал просиживать кресло. Зарплату давали уже не регулярно, цены менялись с калейдоскопической быстротой, и Галина Викторовна поняла, что уютное гнездышко, свитое ею в двухкомнатной «хущевке», скоро развалится.
Галина не стала дожидаться конца, бросила второго мужа и занялась поисками нового. Теперь она точно знала, какой мужчина ей нужен, и бросила все силы на достижение цели. Она своего добилась и в третий раз вышла замуж. Для этого ей, можно сказать, пришлось совершить настоящий подвиг, ведь она заполучила «нового русского». Сколько молодых и длинноногих мечтают о богатом мужике! Галина Викторовна готова была ради дочери на все. Они поселились в том же доме и подъезде, где жила лучшая подруга дочери — Ксения Мещерякова. Это было непросто, но Галина настаивала, и Валера сдался. В устройство дома — уютного и красивого — муж не вмешивался. Он вообще не очень мешал Галине, поскольку большую часть времени проводил в офисе.
Поселиться рядом с Мещеряковыми было не просто капризом. Галина Викторовна точно знала, что, несмотря на показную демократичность, эта номенклатурная семья обладает большими связями. Она ни с кем, даже с Ларисой (мала еще), не делилась своими планами, но в мечтах представляла, что лучшая подруга замолвит словечко перед своими родными, и тогда перед Ларисой откроются все двери. Жаль, конечно, что Ксения не была мальчиком, тогда можно было бы рассчитывать на более прочный союз с кланом Мещеряковых-Ларионовых, но и нынешний расклад Галину Викторовну устраивал. До поры, до времени.
Девочки неплохо ладили между собой, со стороны казалось, что даже дружили, но по мере взросления Галина Викторовна заметила, что Ксения постоянно оттесняет Ларису на второй план. Видимо, номенклатурное барство стало уже генетическим, инстинктивно не допускало на одну доску людей другого круга, хоть они, может, были даже способнее, а скорее — именно поэтому.
Ее добрая дочь этого не видела и вполне искренне уступала первенство, считая Мещерякову чуть ли не идеалом. Галине Викторовне было очень трудно заставить Ларисочку взглянуть на подругу критическим взглядом. Правда открылась совсем недавно, когда в очередной раз Ксанка обошла Ларису, причем сделано это было совершенно нечестным способом.
Одним из поветрий, принесенных с Запада, явились выборы первых красавиц класса. Эти мероприятия стали проводиться во всех классах вплоть до младших, началась подготовка и в ларисином классе. По словам дочери, Ксения сначала вроде бы вообще отказывалась принимать участие в конкурсе, очевидно, она не чувствовала в себе уверенности, чтобы захватить первое место, а второе эту жадину никак не могло устроить. Потом она все-таки согласилась. Уже в тот момент Галина Викторовна почувствовала, что дело нечисто. Она постаралась поддержать Ларисочку, нарисовала плакат в ее поддержку, разбросала в классе и учительской листовки, поговорила с преподавателями и несколькими учениками, которые, как считала Галина Викторовна, еще не попали под влияние Мещеряковой.
Ларисочка выступила на конкурсе блестяще, и мать нисколько не преувеличивала ее достижений, она, как взрослая женщина, вполне способна быть объективной… или почти объективной. Перед оглашением результата сердце Галины Викторовны ёкнуло не случайно: красавицей, будто бы большинством голосов, была названа Ксения и ей вручили картонную корону, обернутую в фольгу. Такую наглость оставлять без внимания было уже невозможно. Пока дети резвились на дискотеке, прелюдией к которой и был конкурс, Галина Викторовна пошла в учительскую и потребовала объяснений от завуча по воспитательной работе. Со скандалом ей все же показали протоколы выборов, но они оказались самой настоящей подделкой! Это даже доказывать было не нужно, настолько все очевидно: по этим записям выходило, что Мещерякова заняла первое место, а Лариса даже не второе, а третье! И как только этой маленькой сучке удалось подкупить или запугать преподавателей, которые занимались подсчетом баллов? Наверняка к этому безобразию приложил руку кто-нибудь из ее семьи. Вот поэтому она и согласилась принимать участие в конкурсе — первое место было забронировано заранее.
После этого случая Галина Викторовна поняла, что ставка на детскую дружбу себя исчерпала. Кажется, и Ларисочка кое в чем стала разбираться. К счастью, прошло время, когда все вопросы решали блат и телефонное право. И Галина стала мудрее за прожитые годы. Она не позволит сломать жизнь ее дочери, как такие же маленькие гадины сломали ее собственную. Она сумеет защитить свою дочь! Не может быть, чтобы предстоящий конкурс красоты не открыл всем глаза, не восстановил справедливость. Реванш неизбежен, пусть Мещерякова это знает! Вернее, она это еще узнает, потому что теперь Галина Викторовна решила, как поступить с нечестной соперницей дочери, как поступить с той, которая несколько лет подряд занимала чужое место. Гадина уступит, ей придется это сделать. И этот выбор сделала не Галина Викторовна, она сделала его сама, это Ксения добилась того, чтобы с ней поступили по заслугам, ее грехи должны пасть ей же на голову. Их так много, что искупить их нельзя, и нет в том ничьей вины…
Никогда еще уроки не казались такими длинными и скучными. Ксанке не сиделось за партой, хотелось скорее бежать домой. Она бы даже рискнула пропустить пару уроков, но, к сожалению, время сбора было назначено после их окончания. Когда вчера оказалось, что дело крутится вокруг таблеток, у них возникло больше вопросов, чем ответов. И главный вопрос: как связано убийство Инны с препаратом для похудения? Они проговорили вчера час, но так и не пришли ни к какому решению. Вернее, решили, что следует еще кое-что разузнать. Не стоило назначать сегодня раннего свидания, потому что Степка с утра отправился следить за частным детективом.
Расследование, которое начало наконец как-то двигаться, захватило ребят. Поэтому, как только прозвучал звонок с последнего шестого урока, Андрей и Ксанка встретились в вестибюле, взялись за руки и понеслись домой, словно за ними опять гнался маньяк в черной маске.
Степа с задания еще не явился. Чтобы скоротать время, Ксанка с Андреем отправилась на кухню и занялись обедом. Тем более что четверых подростков, занятых сыщицким делом, простыми бутербродами накормить нелегко. Андрюшка стал выполнять приказ по чистке картофеля, а Ксения достала из холодильника «ножки Буша».
Как только окорочка в компании с картошкой и майонезом отправились в духовку, в дверь позвонил Степа. Ксанка поставила плиту на слабый огонь, чтобы ничто не отвлекало стратегов от совещания.
— Это черт знает что! — начал доклад уставший от непрерывной езды Степан. — Если бы я мог допустить мысль, что Вихров знает о слежке, то решил бы, что он специально водит нас за нос. — Брат демонстративно достал из кармана блокнот и стал зачитывать, — школы: 18-я, 146-я, 593-я и 813-я. Детский клуб «Луч», Военно-патриотические подростковые клубы «Факел» и «Богатырь», балетный кружок. Вот те адреса, по которым я мотался за ним все утро.
Степка бросил блокнот на стол, а сам плюхнулся на тахту.
— А вдруг он действительно тебя заметил? — осторожно спросила Ксения.
— Ни-ког-да! — раздельно сказал брат.
— Если бы и заметил, то зачем сыщику водить за нос подростка? — подумал вслух Андрей. — В крайнем случае он постарался бы его поймать и уши оборвать.
— Ты уже стихами заговариваешься, — сердито заметил Степа. — Да он меня ни разу не засек, иначе бы прибавил газу и — тю-тю!
— Что за шум без драки? — на пороге комнаты возник Витя Шварц. — Так воюете, что звонка не слышите?
— Мнениями обмениваемся, — проворчал Степа. — Считаю, что детектив параллельно с делом Инны занимается чем-то еще и поэтому невольно сбивает нас с толку. В таком случае следить за ним дальше бессмысленно и даже вредно. Только время зря потеряем.
