– Нет.
– Вы можете назвать мне причину, капитан?
– Я могу вам назвать много причин. Раз: у нас почти сто тридцать тысяч население. Но у нас то же количество полицейских сил, в людях, не в снаряжении, как тогда, когда население было восемьдесят тысяч. У нас не хватает людей, снаряжения, низкая плата и слишком много работы. Когда что-нибудь стрельнет, я должен вызывать людей на службу и извиняться перед ними за то, что мы не можем платить все сверхурочные, когда они выходят. Матери постоянно устраивают демонстрации у муниципалитета потому, что мы не можем поставить больше людей на переходах у школ. Два: это нечто, что вы, как юрист, можете понять. Это может создать интересный прецедент. Мы использовали бы незаконные методы, много времени и людей, чтобы отвести явную угрозу всему городу, а не просто одной личности. Если бы мы это сделали, нам стали бы задавать вопросы. Если бы он нанял нужного стряпчего, простите мне этот термин, здесь могло бы стать очень жарко. Люди, которых я бы назначил, были бы очень удивлены этой дополнительной обязанностью. Три: вы – не житель города. Вы работаете здесь, но ваш дом не здесь. Вы не платите городских налогов. Ваша фирма платит, но это дело не вашей фирмы. Как личность вы не платите ни малейшей части моего жалования.
Сэм покраснел и сказал:
– Я не знал, что это будет звучать ..
– Дайте мне закончить. Наконец. Я видел этого человека. Он выглядит умным. Он не кажется одержимым жаждой убийства. Я думаю, он просто попытается подавить на вас слегка. Но я не хочу, чтобы вы вышли из этого кабинета, думая, что совсем не встретили понимания. Если этот Кейди преступит черту где-нибудь в районе моей ответственности, я пригляжу за тем, чтобы те, кто его арестовывает, и судья были правильно информированы. Они отделают его так крепко, как только позволяет закон.
– Большое спасибо, капитан. У вас есть время послушать, что еще он сделал за последнее время.
– Было бы очень интересно. Сэм рассказал ему о Сиверсе и о собаке. Даттон откинулся назад, нахмурился и почесал резинкой на конце карандаша нос.
– Если он раскусил Сиверса так быстро и стряхнул его так легко, то у него талант на такие игры. У вас есть доказательства насчет собаки?
– Нет. Но после разговора с ним я уверен.
– Это, конечно, за нашими границами.
– Я это знаю.
Даттон подумал еще несколько мгновений.
– Мне очень жаль, мистер Боуден. Я не могу предложить больше ничего, кроме того, что уже сказал вам. Если вы искренне встревожены всем этим, я советую вам увезти куда-нибудь семью.
– Мы уже говорили об этом.
– Может быть, это хорошая мысль. Он устанет от своей игры и через некоторое время уедет из города. Давайте мне знать обо всех новостях. – Он поднялся и протянул руку. Сэм поблагодарил его и вышел.
В три часа дня, проходя мимо офиса Билла Стетча, он заглянул туда и увидел, что Билл один. Повинуясь порыву, он зашел и рассказал ему все. Билл был потрясен, сочувствовал – и не сделал абсолютно никаких конструктивных предложений. У Сэма создалось странное ощущение, что Билл не хочет быть втянут в эту историю ни под каким видом. Он, казалось, держал себя в стороне.
– Бедная несчастная собака. В мире бывают злобные люди, Сэмми.
– Кейди – это мое особое предназначение. Билл откинулся назад, глаза задумчивые. Он был гигантским человеком с красным лицом, чисто белыми волосами и голубыми глазами. Его стул и одежда были сделаны по особому заказу. Он оставлял впечатление радостного лентяя, но Сэм узнал еще много лет назад, в штабе армии, что манеры Билла скрывали сложный, хитрый и очень проницательный ум.
– Это ставит тебя в очень неудобное положение, – сказал Билл.
– И это творит со мной смешные вещи. Будь я проклят, если бы я когда-то смог бы увидеть себя идущим в полицию и вежливо просящим их сделать что-то незаконное.
Стетч хихикнул.
– Эта старая обаятельная дева, держащая весы и время от времени поглядывающая из-под повязки. И Сэмюэл Боуден – ее самый алчущий обожатель. Много детей чувствуют то же самое, но до черта мало мужчин, которые могут.., продолжать так обожать ее.
Сэм почувствовал, что к нему относятся покровительственно, и это разозлило его.
– Что ты имеешь в виду?
– Не возмущайся, Сэмми. Черт, когда это было просто Доррити и Стетч, я знал, что нам нужны здесь какие-то благородные мотивы, чтобы мы могли сохранить свой ханжеский вид. После того, как ты поработал со мной в Индии, я понял, что ты наш парень и лучше даже и придумать нельзя. Мы с Майком Доррити – пара пиратов с лицензиями. Нам нужен был баланс. Со звездными глазами.
– Да, черт возьми, Билл, мне не нравится…
– Спокойнее. Ты компаньон. Ты делаешь до черта хорошей работы. Ты больше чем поддерживаешь свою сторону. Мы чертовски рады, что взяли тебя. Это был умный ход. Но есть такие места в этом бизнесе, с которыми тебе не справиться, и мы не даем тебе возможности заниматься этим. Мы с Майком пачкаем этим руки. Это по части лазеек в законе. Нам хорошо платят за то, чтобы найти лазейку, независимо от справедливости дела.
– Таких, как сделка Морриса в прошлом году?
– Именно таких, как сделка Морриса в прошлом году.
– Я-то думал, что от нее смердит.
– Еще как, мой мальчик. Вот почему я забрал ее у тебя прежде, чем ты потерял для нас клиента. И вел ее сам.
– Ты заставляешь меня чувствовать себя чертовым новичком.
Билл покачал головой.
– Ты не новичок. Ты умный адвокат, Сэмми. И ты очень редкий экземпляр. Ты – хороший человек, который верит в себя и в то, что он делает. Каждая юридическая фирма должна иметь по крайней мере одного такого.
Но очень не многие имеют. Посему не обращай внимания на циничного старого бандита. Мы не воруем на самом деле. Иногда мы показываем людям, как они могут украсть, но это случается не часто. Продолжай так же относиться к этой леди с весами. Но не ужасайся так сильно, когда ты просишь полицию о незаконной услуге. Жизнь – это постоянный процесс компромиссов, Сэмми. Главное в том, чтобы выйти с другого конца, все еще сжимая несколько клочков самоуважения. Конец лекции на сегодня. Надеюсь, что ты разрешил свою маленькую неприятную проблему.
Вернувшись в свой офис, Сэм сидел за столом и думал о себе с презрением. Мечтатель с лучистыми глазами. Эйб Линкольн[*] – любитель. Преступные юристы воодушевленно защищают заведомых убийц. И о них не думали, что они неэтичны. Вот человек добросовестно занимается земельными сделками. Потом он узнает, что может получить больше. Он входит со шляпой в руках и говорит: «Покажите мне, как это можно расторгнуть». Ты изучаешь технические подробности и расторгаешь сделку. Он клиент. Он платит за услуги.
Но ведь это был честно составленный контракт, и с беспристрастной точки зрения все эти тонкости – абсурд.
Перестань исходить кровью, Боуден. Ты взрослый человек. Прекрати бегать вокруг, размахивая всеми своими флажками. Кейди стреляет твоих детей, пока ты взываешь к своему диплому и ищешь в пыльных книгах способы законно схватить его за руку.
Он позвонил в «Апекс» и оставил Сиверсу свой номер.
В четверть шестого, когда он уже уходил, позвонил Сивере, и они договорились встретиться в баре в трех кварталах от офиса Сэма через десять минут. Сэм позвонил Кэрол и сказал, что он будет поздно. Она сказала, что с детьми все в порядке, что Баки снова плакал по Мерилин, когда вернулся из школы, но это продолжалось недолго. Все они пошли с Джеми и Майком на ручей искать камень. Она взяла с собой большую соломенную сумку. Они нашли хороший камень, и было ужасно трудно тащить его обратно.
Когда Сэм вошел, Сивере стоял в баре. Он подождал, пока Сэм возьмет выпить, и они пошли в заднюю кабинку, далеко от музыкального автомата и напротив мужского туалета.
– Я говорил сегодня с капитаном Даттоном. Он ничего не будет делать.
– Я не вижу, как бы он смог. Если бы вы весили здесь куда больше, чем сейчас, это можно было бы устроить. Но он все равно сделал бы это неохотно. Между прочим, он отличный полицейский, этот парень. Вы хотите вернуться к тому, о чем вы говорили?
– Я.., думаю, да. Сивере слегка улыбнулся.
– Больше никаких разговоров о законных путях?
– Я имел их сегодня уже столько, что хватит надолго.
– Вы становитесь резче.
– Это от того, что произошло. В пятницу он приехал и отравил мою собаку. Собаку детей. Доказательств нет. В субботу он приехал на лодочную верфь, наглый до невозможности.
– Он поутихнет.
– Вы можете сделать то, о чем говорили?
– Это можно устроить за три сотни, Боуден. Я сам не буду изыскивать таланты. У меня есть друг, а у того есть нужные связи. Он поставит да него троих. Я знаю и место. Сзади дома 211 по Джэкел-стрит. У того места, где он ставит машину, есть забор и навес. Они смогут ждать в углу, между навесом и забором.
– Что.., они сделают?
– А что вы думаете? Изобьют его до полусмерти. С парой кусков трубы и велосипедной цепью они сработают профессионально. Он попадет в больницу. – Взгляд Сиверса изменился, стал отсутствующим. – Меня однажды били профессионально. О, я был крутым парнем. Я верил, что другого вреда, кроме убийства, мне не причинить. Я думал выскочить из этого, как Майк Хаммер. Но все вышло не так, мистер Боуден. Это оставляет сильные отпечатки. Я так думаю, что это боль. И то, что они не останавливаются. То, что вы слышите себя умоляющим их, а они все равно не останавливаются. Весь дух и вся гордость просто вылетают из вас. Два долгих года я не стоил и гроша. Я был полностью здоров, но постоянно дергался. Сильно дергался. Я не был готов к тому, чтобы меня снова стали так обрабатывать. Потом я начал приходить в себя. Это случилось восемнадцать лет назад, и даже сейчас я не уверен, что полностью стал прежним.
