– А что вы думаете? Изобьют его до полусмерти. С парой кусков трубы и велосипедной цепью они сработают профессионально. Он попадет в больницу. – Взгляд Сиверса изменился, стал отсутствующим. – Меня однажды били профессионально. О, я был крутым парнем. Я верил, что другого вреда, кроме убийства, мне не причинить. Я думал выскочить из этого, как Майк Хаммер. Но все вышло не так, мистер Боуден. Это оставляет сильные отпечатки. Я так думаю, что это боль. И то, что они не останавливаются. То, что вы слышите себя умоляющим их, а они все равно не останавливаются. Весь дух и вся гордость просто вылетают из вас. Два долгих года я не стоил и гроша. Я был полностью здоров, но постоянно дергался. Сильно дергался. Я не был готов к тому, чтобы меня снова стали так обрабатывать. Потом я начал приходить в себя. Это случилось восемнадцать лет назад, и даже сейчас я не уверен, что полностью стал прежним.
А я покрепче, чем большинство. Нет и одного человека из пятидесяти – и, поймите, я знаю, что это реальная цифра, – который бы стоил чего-нибудь после тщательного профессионального избиения. Они трясутся, как зайцы, всю оставшуюся жизнь. Вы поступаете правильно.
– А они не могут его случайно убить?
– Боуден, это профессионалы!
– Я понимаю. Но это может случится.
– Раз из десяти тысяч. Даже если и так, мы – чистые. Приказы проходят по слишком многим каналам. Даже если бы кто-то и захотел, чего не будет, он не смог бы проследить цепочку до вас.
– Мне дать вам чек?
– Боже милостивый, нет! Наличные. Когда вы сможете взять их?
– Завтра, сразу после открытия банка.
– Принесите их завтра сюда в это же время.
– Как вы думаете, когда это случится?
– Завтра или в среду вечером. Не позже. – Он допил, поставил стакан и выскользнул из кабинки.
Сэм взглянул на него, криво улыбнулся и сказал:
– Подобные вещи часто случаются? Похоже, я очень наивен.
– Это случается. Люди становятся слишком умными. Их нужно исправлять, а иногда это единственный способ дать им понять.
– Это – одно из любимых выражений Кейди.
– Тогда он будет полностью доволен.
– Чем?
– Тем, что ему дадут понять.
Он придержал все три рассказа до тех пор, пока мальчики не легли в постель, а Нэнси не ушла в свою комнату готовиться к последнему экзамену в году. Кэрол слушала со спокойным, отчужденным лицом. Они сидели рядом на кушетке в гостиной. Она сидела подогнув под себя ноги, ее круглое теплое колено упиралось ему в бедро. Она все время вертела в руке свой серебряный браслет.
– Значит, ты собираешься заплатить триста долларов за то, чтобы его до смерти избили.
– Да. Но разве ты не видишь, что это – единственный…
– О, дорогой, не пытайся объяснять или извиняться. Я не это имею в виду. Я восхищаюсь. Великолепно к этому отношусь. Я бы стригла газоны и стирала другим, чтобы заработать эти триста долларов.
– По-моему, женщины более первобытны.
– Это – да. Это – определенно да. Он беспокойно поднялся:
– И все-таки, это неправильно. Неправильно то, что такие вещи возможны.
– Почему?
– Представь себе, что разочарованный клиент решит, что мне необходимо такое же лечение. Если у него есть нужные связи, он сможет это сделать. Это превратит мир в джунгли. А в нем должен быть закон и порядок.
Она подошла к нему, обвила руками его талию и сказала:
– Бедный Сэмюэл! Может быть, это и джунгли, дорогой. И мы знаем, что в джунглях есть зверь.
– Я никак не могу выяснить. Если это и есть правильный способ уладить все, тогда все, на чем основана моя жизнь, очень хлипко.
Она скорчила рожу:
– Я – хлипкая?
– Только местами. Я имею в виду мою профессиональную жизнь.
– Разве ты не видишь, гусь ты, что это ненормальная ситуация? Логика заведет тебя в тупик. В таких вещах нужно жить инстинктами. А они – лучшее оружие женщины. И я знаю, что ты все сделал правильно. Мне хотелось бы, чтобы я сделала это вместо тебя. Ты очень честный человек, дорогой.
– Я слышу это слишком часто.
– Ты не должен рычать на меня!
– Хорошо. Я честный человек. Я плачу триста долларов за то, чтобы уложить другого человека в больницу.
– И ты все равно хороший человек. Ты слишком много переживаешь. Прекрати все эти философские теории. Просто помоги мне радоваться тому, что я больше не боюсь. А это так хорошо – не бояться. Я еще немного боюсь потому, что это пока не произошло, но после этого я собираюсь стать самой веселой женой в городе. Если это превращает меня в кровожадную ведьму, пусть так и будет.
После того как Кэрол уснула, он тихонько выбрался из кровати и подошел к креслу у окна спальни. Тихо и осторожно поднял шторы, зажег сигарету и выглянул на серебристую дорожку и каменный забор. Ночь была пуста. Четверо его невероятно ценных заложников судьбы крепко спали. Земля вращалась, звезды были высоко. Все это реальность, сказал он себе. Ночь, Земля, звезды и сон его семьи. И еще одно, что казалось таким важным, было просто пыльным и архаичным кодексом, позволявшим людям жить вместе в относительном мире и спокойствии. В древние времена деревенские старейшины наказывали тех, кто нарушил табу. И все последующие законы были огромной, громоздкой надстройкой, возведенной на основной идее того, что группа проводила наказание нарушителей. Это была племенная процедура с белыми париками, мантиями и клятвами. Просто так получается, что она не соответствует его нынешнему положению. И все же, две тысячи лет назад он мог бы прийти на совет старейшин, рассказать им о своей беде, получить поддержку племени – и хищника бы забросали камнями до смерти. Значит, это действие было дополнением к закону, то есть правомочным. Но и лежа в кровати, он все еще не мог принять эту рационализацию.
Глава 6
В среду Сивере ничего не сообщил, а Сэм не нашел ничего в газетах. В четверг, в девять тридцать утра, ему позвонил Даттон.
– Это капитан Даттон, мистер Боуден. У меня есть новости о вашем парне.
– Да?
– Мы забрали его за нарушение общественного порядка, возмущение спокойствия и сопротивление аресту. Вчера ночью, около полуночи он попал в драку во дворе за тем домом на Джэкел-стрит. На него напали три местных подонка. Они его хорошо отделали, прежде чем он смог уйти. Один из них удрал, двое в больнице. Он швырнул одного из них об навес. Повреждение спины и множественные ушибы. У другого сломаны челюсть и запястье, сотрясение и выбито несколько ребер. Ему разворотили щеку велосипедной цепью и сильно дали по глазам куском трубы.
– Его посадят в тюрьму?
– Определенно, мистер Боуден. Полагаю, он был ошеломлен происшедшим, во дворе было темно, и когда он наткнулся на патрульного, бежавшего через двор, то расплющил ему нос в лист бумаги. Второй патрульный свалил его дубиной, потом его забрали, зашили лицо, приволокли в участок и закрыли в каталажку. На этой неделе вечерние заседания ведет судья Джэмисон, посмотрим, что мы сможем дать ему сегодня. Он требует адвоката. Хотите взяться?
– Нет, спасибо.
– Судья Джемисон содействует нам не так много, как некоторые другие, но думаю, что он набросится на него вполне прилично. Заскочите туда сегодня вечером около восьми тридцати и сможете увидеть, как он справится.
– Я буду там. Капитан, не рано ли еще спрашивать вас, как все вышло в Чарльстоне?
– Нет. Все вышло так, как я говорил. С той женщиной говорили у нее дома из полиции Чарльстона. Она подтвердила, что когда-то была замужем за Кейди. И утверждает, что не видела его со дня приговора. Она утверждала, что даже не знает, что он освобожден. Очень плохо.
– Спасибо вам за то, что вы пытались сделать.
– Очень жаль, что больше ничего не вышло, мистер Боуден.
В четыре позвонил Сивере и попросил Сэма встретиться с ним на том же месте. Сэм пришел первым. Он взял выпивку, пошел к той же кабинке и сел ждать. Когда пришел Сивере, он сел напротив Сэма и сказал:
– Вам следовало бы потребовать возмещения.
– Что произошло?
– Они были слишком небрежны. Я передал им, что это крепкая обезьяна. Они любовно пошлепали его, а когда он не свалился, они попытались пошлепать его еще. Неожиданно оказалось слишком поздно. А он просто вышиб дух из этих парней. Тот, который убежал, получил хук в живот первым. Я слышал, что он до сих пор не может нормально дышать. Слухи ширятся. Трудно будет найти ребят для следующей попытки. Я слыхал, что когда один из них пролетел сквозь стену навеса, звук был, как от взрыва бомбы. Мне очень жаль, что все получилось так плохо, мистер Боуден.
– Но его посадят в тюрьму.
– И выпустят оттуда.
– Что же мне тогда делать?
– Думаю, заплатить за еще одну обработку. Вам лучше отложить тысячу для этого. Он не даст застать себя врасплох в следующий раз.
К тому времени, когда Сэм добрался домой, Кэрол узнала многое из вечерней газеты, из единственного абзаца на последней странице, где давались имена двух, лежавших в больнице, и говорилось об аресте Кейди.