– Не то чтобы знаю… – замялась Надежда Николаевна.
– Слушай, ты меня не зли! – мгновенно завелась Алка. – Я в этом театре до вечера проторчала, меня Тимофеев хотел уже в розыск объявлять! Говори быстро и подробно!
– Ну и ну, – вздохнула Надежда, – не знаю, что и сказать…
Очень коротко, поминутно оглядываясь на дверь и показывая коту кулак, чтобы помалкивал и не смел ничего передавать мужу, а она в ответ не станет его наказывать за изгвазданную кухню, Надежда Николаевна рассказала подруге обо всем, что случилось с ней после того, как соседский мальчишка Димка установил ей новый мессенджер.
– Ну и ну! – в свою очередь сказала Алка. – И что ты теперь собираешься делать? Говорила ведь еще тогда, чтобы послала ты этого типа подальше, что жулик он, а не Петька Квадратов вовсе!
– Да я-то его послала бы, да только он никуда бы не делся, – возразила Надежда. – Раз уж он на меня как-то вышел, то не отвязался бы.
– А книгу ты у матери нашла?
– Нашла, но не поняла, с чего она такой интерес у них вызывает, что даже на убийство пошли. Ой, выходит, уже два убийства было…
– То-то и оно! – припечатала Алка.
У Надежды мелькнула слабая мысль, как можно выяснить, откуда взялся на ее голову этот самый лже-Квадратов, но она решила подумать об этом после. А Алке сказала:
– Слушай, я вот все думаю… что мы помним о Пете Квадратове? Кто были его родители, откуда у него в доме эта книга оказалась?
– Да понятия не имею! – рассердилась подруга. – Это ты вечно с ним про книжки болтала.
Даже сейчас в ее голосе слышалось недовольство, и Надежда Николаевна вспомнила, что Алка тогда здорово ревновала, что Надежда много времени проводит с Петькой.
– А вообще-то… – Алка ненадолго задумалась, – надо с тетей Линой поговорить. Она с ними в одной квартире жила и с Петькиной матерью дружила близко.
– Да сколько лет прошло, она небось и забыла все!
– А вот это ты зря. Бабулька еще очень даже ничего. Сама смеется: говорит, я не помню, куда кошелек положила или кофточку летнюю, а что сорок лет назад было – все перед глазами стоит. Так что ради такого дела давай тетю Лину навестим. Она только рада будет поговорить. Завтра и пойдем. Похоже, конференция у нас накрылась медным тазом, во всяком случае, с утра там полиция работать будет, наших не пустят.
– Вот и хорошо, я торт куплю! – обрадовалась Надежда. – Ей сладкое можно?
– Да у нее со здоровьем полный порядок, нам бы так!
Тетя Лина оказалась сухонькой бодрой старушкой с ясными не по возрасту глазами. Алку она обняла и поцеловала, в Надежду вгляделась внимательно и заявила:
– Ты Надя. Помню, приходила как-то к Петьке. Коса у тебя была вот такая… – она показала до пояса.
Точно, в начальной школе была у Надежды толстая коса, а с пятого класса она постоянно вела дебаты с матерью, чтобы ее отрезать. Мать стойко сопротивлялась. Наконец в седьмом классе Надежда взяла да и сама отрезала косу ножницами. Скандал был страшный, Надю спас отец и сам же дал денег на парикмахерскую. Мать не разговаривала с ней две недели, пока опять-таки не вмешался отец. Что уж он ей сказал, Надежда до сих пор не знала, но мать сменила гнев на милость и вообще стала относиться к Надежде без прежней строгости.
Тетя Лина проживала в крошечной однокомнатной квартирке, которую заработала честным трудом. Работала она всю жизнь на хлебозаводе, от него и квартиру получила, а ту трехкомнатную, где она с Квадратовыми жила, отдали директорскому водителю, там их шестеро было: он с женой, трое детей, да еще тещу из деревни выписали, чтобы с детьми сидеть.
За стол сели в маленькой, но чистенькой и уютной кухне, Алка нарезала торт и навела разговор на Квадратовых.
– Ну что сказать… – тетя Лина вздохнула. – Хорошо жили, дружно, коммунальных гадостей друг другу никогда не делали. С Ларисой, Петькиной матерью, мы вообще почитай как родные были. Хозяин такой молчаливый был, много работал, вот где – не скажу. Петька парень спокойный был, не хулиганил, все больше книжки читал, ну да вы знаете… – она обернулась к Надежде. – Лариса работала, конечно, но так, от случая к случаю. То дежурит лифтершей, то группу продленного дня возьмет, то еще что-нибудь. Говорила, чтобы побольше дома бывать, а то Петька от рук совсем отобьется… Мать у нее жила далеко, а про родственников мужа она никогда не говорила. И вот сейчас я вспоминаю: вроде бы и дружно мы жили, а про свою семью она не больно много рассказывала. Ну, мне и ни к чему тогда было. Знала только, что ни у нее, ни у мужа братьев-сестер не было. А родители его вроде умерли рано. Жили они тихо, в выходные никаких гостей, никаких пьянок-гулянок, сходят в парк, если погода хорошая, Лариса что-то вкусное приготовит, да и ладно. Она пекла очень хорошо. Помню, я как-то на работу принесла ее пирожные, так у нас на заводе даже главный кондитер заинтересовалась, рецепт просила. Говорила, что его в производство пустят.
– Пустили? – заинтересовалась Алка.
– Пустили, да только все равно не то получилось, у Ларисы куда вкуснее было.
– А отчего они уехали так срочно?
– А вот не знаю. Лариса сказала, что мать ее болеет. Ну так и съездила бы сама, я уж ей говорила, что за Петькой пригляжу и мужа ее голодным не оставлю, супчик какой-нито сварганю. Но она только отмахнулась – надо, мол, ехать. Вот и поехали на смерть свою… – тетя Лина вытерла сбежавшую слезу.
Алка погладила ее по плечу и налила свежего чаю.
– И все-таки, с чего это они вдруг подхватились? Что-то случилось до этого? Вспомните, любой пустяк…
– А вот знаете, девочки, вспомнила я… – Тетя Лина смотрела тревожно. – Буквально дня за три до их отъезда днем это случилось. Я сменами тогда работала, а в тот раз подмениться пришлось, потому что напарница моя заболела. Ну, отработала я две смены подряд, домой явилась никакая. Лариса на кухне возится, муж на работе, Петька в школе. А я еще по дороге управдомшу нашу встретила, Калерию Ивановну. Ой, она говорит, так ты дома будешь, я зайду, квитанцию занесу. Я собралась в ванную помыться спокойно, а Ларе и говорю про Калерию, что зайдет. Открой ей, говорю, распишись, где надо, за меня. Да не вопрос, она отвечает.
Тетя Лина отпила остывшего чая.
– Ну, значит, я застряла в ванной, намылась на свободе, постирушку устроила, потом выхожу и слышу из комнаты Квадратовых голоса какие-то. Ну, думаю, Петька, что ли, вернулся или телевизор у Ларисы работает? Хотя врать не буду, днем она телевизор не включала, все больше по хозяйству вертелась. А разговор на повышенных тонах идет. Мужской голос угрожающе так повторяет: «Где она? Где она? Я знаю, что она у тебя, больше некому было ее взять. Есть еще эти… – говорит, – посторонняя боковая ветка, так они вообще ни при чем». Ну, думаю, точно Ларка сериал какой-то новый мексиканский смотрит, тогда как раз все очень ими увлекались. И то сказать: жизнь показывали там спокойную, яркую, солнца много, а страдания какие-то выдуманные, ненастоящие, и кончается сериал всегда хорошо. В общем, все мы тогда на эти сериалы подсели, особенно женщины. И хотела я уже к Ларисе постучаться, чтобы спросить, что за сериал и по какой программе. Подошла к двери и вдруг слышу ее голос: «Нет у меня ничего, а если бы и было, ничего бы тебе не отдала. Хоть убей меня прямо вот тут!» Представляете? – Тетя Лина махнула рукой, едва не уронив на пол пустую чашку.
– А дальше что было? – хором спросили Алка с Надеждой.
– Ну, я стою, ушам своим не верю, а потом слышу – стук, грохот, возня какая-то. Ну, думаю, это уж точно не по телевизору. И постучала в дверь, спрашиваю: «Лариса, у тебя все в порядке?» Там тихо стало, как в могиле, и меня вдруг страх взял. Как жахнула я кулаком в дверь: «Ларка, – кричу, – отзовись, а не то милицию вызываю сей же час и еще соседа крикну Анатолия, что на мясокомбинате работает!»
– Что, правда такой сосед был? – спросила Алка.
– Да нет, это я для острастки, уж очень мне тишина в комнате не понравилась. Схватила зонтик старый, что в прихожей валялся, да и хотела в дверь сунуться. И слышу – снова там возня, будто кто-то борется, а потом шаги такие крадущиеся к двери и вроде как замок с той стороны поворачивается. Ну, тут я как толкну дверь со всей силы! Успела, пока он на замок не заперся, да еще дверью его шандарахнула.
