Зазвонил телефон. Появившийся на экране номер принадлежал Генри. Приятный сюрприз. Обыкновенно инициатива в телефонных переговорах с сыном принадлежала Уолтеру.
— Так и знал, что застану тебя на работе, — приветливым тоном проговорил Пирс-младший, однако его отец прекрасно понимал: именно его преданность своему делу стала причиной того, что Генри, внуки, a теперь и бывшая жена живут на противоположном берегу континента.
— А я, знаешь ли, в восторге, — признался он. — Твоя сестра только что прислала мне удивительно красивую новую модель. А как там Сэнди и Мэнди?
Дочери Генри носили имена Сандра и Аманда — в честь бабушки и тети.
— Ох, с ними обеими одна морока!
Уолтер улыбнулся, услышав в голосе единственного сына гордую родительскую интонацию. Откинувшись на спинку кресла, он зажмурил глаза и попытался подумать, насколько другой стала бы его собственная жизнь, если бы он вел себя в той же манере, что и его сын. Генри проводил со своими девочками, наверное, столько же времени, что и его жена Холли. Он тренировал их футбольную команду, снимал танцевальные выступления и каждую субботу готовил для них завтрак, чтобы Холли могла подольше поспать.
«Я все стараюсь убедить себя в том, что, когда мои дети были маленькими, времена тоже были другими, — подумал Уолтер, — и тем не менее знаю, что мог быть более близок с ними».
— Скажи им, что дедушка Уолт скучает по ним, — проговорил он и сразу же добавил: — И как, по-твоему, поживает твоя мама в Сиэтле?
Произнося эти слова, Пирс-старший раскачивался взад и вперед в своем кресле. Он никак не мог смириться с тем, что Сандра живет без него. Пользуясь возможностями Интернета, он осмотрел весь ее дом, получив о нем полное представление, однако внутри побывал только однажды, когда Сандра пригласила его на обед в честь Дня благодарения.
Генри помолчал несколько секунд, прежде чем ответить.
— Пока все еще приживается к месту. А я вот почему звоню. Мама разговаривала с тобой по поводу этого телешоу?
— Она была очень взволнована. Неужели продюсер уже принял решение?
— Пока еще нет, но дело Аманды определенно заинтересовало телевизионщиков, — ответил Генри. — Я только хотел выяснить, действительно ли ты одобряешь предстоящую перспективу. Я знаю, в какой степени может разволноваться мама. Ты не должен чувствовать себя обязанным…
— Я и не чувствую. И сказал твоей маме, что горжусь тем, что по прошествии стольких лет ей удалось найти человека, способного заинтересоваться делом Аманды. Она добивалась этого всем своим сердцем.
— Но тебе это нужно?
— Конечно, если мама считает, что это будет полезно.
— Папа, именно это меня и смущает. Не стоит делать этого ради мамы, из чувства вины или просто потому, что ты считаешь, что сделаешь нечто нужное ей. Я знаю, что вас развело именно незнание того, что произошло с Амандой.
Уолтер проглотил скопившийся в горле комок.
— Твоя мать — самая горячая и верная женщина среди всех, кого я знал. Она поставила себе целью всей жизни найти Аманду. Поверь мне… если есть на свете человек, понимающий, насколько необходимо всецело отдаваться страсти, так это именно я.
— Папа, я говорю не о работе. Я понимаю, что говорить о своих чувствах не всегда удобно, но как получилось, что мы никогда не говорим об Аманде?
— Я до сих пор каждый день вспоминаю о твоей сестре.
— Я знаю, что ты любишь ее и тоскуешь о ней. Как и все мы. Однако мы никогда не разговариваем о ней. Как вышло, что вы так уверены в том, что она где-то здесь, в этом мире?
— Я никогда не был в этом уверен. Однако позволял себе надеяться. — Каждый вечер Уолтер представлял себе свою красавицу дочь и те приключения, которые она могла бы пережить. — Она всегда любила рисовать. Что, если стала художником где-нибудь на побережье Амальфи? [10] А может быть, завела себе тихий ресторанчик в Ницце?
— На мой взгляд, конечно, все возможно, — отозвался Генри. — Однако мама говорит, что Аманда никогда не оставила бы нас в подобном неведении, и это кажется мне абсолютно верным. Как могло получиться, чтобы вы двое имели настолько разные мнения о том, что произошло?
Его отец открыл было рот, однако слова не шли у него с языка. Он не мог заново начинать обсуждение этой темы. И потому решил завершить разговор:
— Спасибо тебе за звонок, сын. Я полностью в курсе дела и буду рад увидеть тебя во Флориде.
— И ты способен оставить работу?
«Забавно, — подумал Уолтер, — я согласился принять участие в шоу, даже не подумав о компании».
— Я покину кабинет на столько времени, сколько будет необходимо.
Он понимал, что слишком запоздал с пониманием истины, заключавшейся в том, что как отец он никуда не годился и не умел рассказывать своим детям о чем-либо, кроме работы. «Мой сын, — подумал он, — перебрался через весь континент на его западный берег для того лишь, чтобы не слышать про «Ледиформ» за завтраком, обедом и ужином. И я же восстановил друг против друга обеих своих дочерей, рассчитывая, что они обе займутся семейным бизнесом, и не умея высказать каждой из них свое одобрение».
Он хотел рассказать Генри о том, почему он считает, что Аманда живет в далеких краях, проживая новую жизнь под новым именем. «Только так, — думал он, — дочь могла освободиться от меня и стать такой, какой действительно хотела стать». Но пока старший Пирс не имел сил признаться в этом.
— Значит, скоро поговорим, — сказал Генри. — Ладно, пап. Пока.
Положив на место телефонную трубку, Уолтер задумался о том, поймут ли когда-нибудь Сандра и ее дети, насколько он действительно изменился за последние несколько лет.
18
Начиналось утро понедельника, и это означало, что Джерри и Грейс обсуждают за дверями кабинета Лори, как им удалось провести выходные дни.
Оставаясь на своем месте, их начальница тем не менее сумела понять, что Гарсия распространялась на тему чрезвычайно впечатляющей внешности своего свежего ухажера.
— И где же ты его подцепила? — спросил Клейн.
