удушающую тьму.
Я никогда не помогал без запроса, но никогда и не устанавливал себе железобетонных границ. Я сжал Дашу сильней в объятиях, мне нужен близкий контакт.
— Пойдём туда?
Кивок и детский доверчивый взгляд глаза в глаза. Хорошо. Сейчас я могу повести её за собой. Из одного шокового состояния она прыгнет в другое, кинется в море со скалы вместе со мной.
— Не думай ни о чем, отдай мне контроль, закрой глаза, следуй за моим голосом. Нет никакой границы между сейчас и тогда. Смещение частот — это элементарно, мы просто шагнём туда вместе, я буду рядом. Ты чувствуешь, мы сливаемся, я заполняю твои клетки, вытесняю тебя в свободное пространство, я хочу, чтобы ты летала. Ты чувствуешь ветер. И согревающий свет. Мы заглянем в темноту, но свет останется с нами.
Меня обдало жаркой волной, Даша отдала свою волю, пошла за мной.
— Глаза не открывай. Задержи дыхание. Ныряем!
Делая огромные прыжки, мы несемся по неровному полю к постройкам, которые как будто совсем не приближаются к нам. Я прикладываю неимоверные усилия, чтобы ускориться, но как в толще воды мои движения смазанные и нечёткие. Сзади надсадное дыхание огромного зверя, земля прогибается под его мощными лапами, которые вспарывают рыхлую землю, из оскаленной пасти брызжет слюна, животное готовиться сбить меня с ног весом своего тела и впиться в шею огромными клыками.
— А-а-а!
Детский крик взорвался в голове.
В груди свистит, хрипит, в боку колет, сердце выскакивает из груди, пульс долбит в ушах. Ужас пронзает всё тело от макушки до пят. Я бегу по пустырю к пятиэтажному дому, перепрыгиваю через яму, мчусь к спасительной дороге, которая уже совсем недалеко. Там люди, машины. Я лечу, как снаряд катапульты, но, как и снаряд, я исчерпываю энергию и замедляюсь. Страх завёл слишком далеко, и, самое паршивое, что от него не убежать. Жестокий спазм сдавливает грудь.
— Ах!
Спотыкаюсь и плашмя падаю на землю, вздымая вокруг себя пыльную бурю.
— Ма-ма, — проникает в уши жалобный детский всхлип, я хочу подняться, но почему-то прижимаюсь к земле, боюсь пошевелиться.
Неподготовленное к резкой смене обстановки тело умудрилось выбить из меня здравый смысл, я не заякорился. Где тело, там и голова, хотя верно и обратное, где голова, там и тело. Провалившись в иллюзию, я оказался не готов к резкой смене локаций. Не удалось оглядеться, пришлось во все лопатки сразу удирать от собаки Баскервилей. Столетний призрак оказался живуч не по годам.
Мы загнанно дышим. Секунда в покое, усилием воли отстраняюсь от эмоций и видения Даши.
— Посмотри назад.
— Не могу, — шепчет девочка.
Звук за спиной заставляет её с неожиданной прытью перевернуться и сидя пятиться назад. Леденящий ужас на её лице сменяется осознанием и сильнейшим облегчением.
— Она… не злая?
Щенок овчарки с примесью беспородного Бобика, виляет хвостом, с любопытством смотрит на нас. Выдыхаем, открываем глаза. Небольшая пауза, чтобы прийти в себя. Погладил по щеке смелую девочку, заглянул в серо-зелёные омуты.
Её глаза сказали. Всё хорошо.
— Надо уходить.
Цель — производственный цех в сотне метров от нас, там можно скрыться, выйти через него на другую улицу и выбрать убежище. Пустырь надо было пересечь за максимально короткое время, я не знал, где камеры и насколько тщательно следят за нами. Чужой травмат у меня за поясом. Значит, гости скоро пожалуют с воспитательной беседой. Не зная броду, я не собирался проверять глубину их намерений. В данных условиях мне больше подходили партизанские рейды, чем открытый бой, поэтому заметать следы следовало быстро.
Пробежав пустырь, мы свернули под тёмные своды огромного пустого одноэтажного цеха. Здесь ничего не осталось от когда-то богатого хозяйства, кроме прошлогодних листьев, битого кирпича, разломанных шкафчиков, обрывков бумаги и старых пожелтевших страниц инструкций и документов. Если бы не спешка, я бы полистал журнал «Изобретатель и рационализатор» лохматого года выпуска, попавшийся на глаза.
В тишине под ногами поскрипывал песок, гулким эхом отражались от стен звук шагов. Мы быстро пересекли цех, вышли на соседнюю улицу, пробежали метров двадцать и свернули в двухэтажный корпус, зияющий огромными пустыми пролётами.
— Вверх!
На опасную лестницу без перил я шагнул первый. Осторожно придерживаясь за стену, Даша двинулась за мной. Мы одолели четыре пролёта, поднялись на второй этаж, очутились в длинном коридоре и просторными пустыми комнатами. Огромные комнаты с граффити по стенам, застеклённые окна — вполне цивилизованный вид.
— Привал, — я высмотрел чистое место, сел на пол, вытянув ноги, прислонился к стене.
Безмолвная Даша не мешала сосредотачиваться. С иронией подумал о том, что молчаливая спутница просто бриллиант для такого любителя тишины, как я.
Если у охотников тепловизоры, то стена — хорошее укрытие, толстый ствол дерева тоже подойдёт. А вот грязь не поможет, она быстро нагреется от контакта с кожей. Если материал не пропускает свет, то он не способен пропустить излучение в инфракрасном диапазоне.
Думаю, этот прибор не очень полезен в условиях каменных джунглей. Он может засечь человека только на открытом пространстве. Но как укрыться от него в нашем общежитии, когда прибыли ночные «гости»? А они, похоже, будут посещать нас регулярно.
Мысленно перебрал варианты маскировки в нашем нынешнем бедном арсенале, тихие шаги и шорох вывели меня из транса.
— Шелковица! — прошептала Даша.
Сирена! Сердце пропустило удар. Как же я скучал по твоему волшебному голосу.
— Там, прямо до окна деревья вымахали. — Она протянула ко мне горсть темной ягоды.
Мои губы коснулись ладони Даши, я прихватил одну ягоду, другую, третью. Шелковица была сладкая, с небольшой кислинкой, которая вносила неповторимый аромат во вкус ягоды.
— Нравится?
— Очень, — прошептал я и коснулся губами её запястья, там, где пульсировала голубая венка. Пальцы Даши медленно прошлись по моей щеке, поднялись вверх и вплелись в волосы. Расстояние между нами сократилось. Осторожное движение друг к другу. Мгновение, и невесомый ласковый поцелуй.
Дашины губы мягкие, сочные, как плоды шелковицы, погладили мои. Ощущения — космос, словно у меня не было поцелуев целую вечность. Целую вечность я был в глубокой заморозке. А она меня расколдовала.
Даша отстранилась, и посмотрела на меня расфокусированным взглядом.
— У меня есть альтер эго.
Если честно, я с трудом собрал мозги в кучу. Как во время поцелуя можно думать о своём «другом я»? У меня что, такой никчёмный поцелуй?
— Это персидский царь Дарий — беспощадный воин и жестокий завоеватель.
Наклонил голову, рассматривая девушку.
— С виду ты вроде не кровожадная?
— Меня интересует состояние берсерк. Знаешь такое?
Ничего себе Даша, утром ела кашу. Знаю ли я? Не далее как час назад
