все же — диагноз жить будет, не все потеряно.
Вообще-то этот разговор был не только для поболтать и ободрить, я отвлекал ее от зрелища на заднем фоне. Орлиный Нос набрал темно-зеленую жижу в шприц и держал его над Мудрым Филином, пока тот расчехлял руку — ох и дурной пример мы подаем ребенку, аж стыдно. Наверное, детектива учили делать уколы в академии, мол, вдруг пригодится, и вот кто бы мог подумать — раз, два, и вязкая гадость уже течет по фиолетовым венам, еще и жжет, потому как наш начальник зашипел, заскрипел зубами и заерзал в кресле, скорчился весь, а лоб тут же покраснел и вспотел. Я подбежал к нему, но вроде бы обошлось, и он медленно достал из кармана пиджака медальон, как у Джованни, с виду старинный часы, но стрелки стоят на полудне, а внутри тот самый кристалл.
Мудрый Филин объяснил, что кнопка запустит разряд тока, возникнет тот самый зеленый пузырь, и сразу же для удобства начнется отсчет времени.
— И все же я вынужден спросить: каждый из вас в достаточной мере осознает предстоящую опасность? Начиная с того, что я могу умереть намного раньше ожидаемого срока, а значит, если мы и сможем переместиться, на обратном пути на вас подействует временной парадокс; и заканчивая встречей с этими существами и Мэдом Кэптивом, что может стоить кому-то или даже большинству из нас жизни. Сейчас последний шанс отказаться, особенно тебе, Армани Коллин, поскольку ты еще слишком молод, чтобы так рисковать.
— В последнее время сам себе удивляюсь — сдружился я с вашим внуком и почему-то сильно хочется спасти его, а лишние руки вам явно не помешают.
Он даже натянул улыбочку и прямо-таки весь расцвел, будто по крови не текла смертельно-опасная дрянь.
— Что ж, радостно это слышать. Я не стану настаивать на обратном и позволю тебе как мужчине самому принять это ответственное решение… И похоже, что ты изменился, Армани, — сказал он, как если бы это и был его коварный план или потому что я сегодня весь из себя такой альтруист, но это временная акция, не советую привыкать. А вообще как иначе, и тут дело не только в ДеВи — если десятки психов будут разгуливать по городу, того гляди и Оле достанется…
И тут я вспомнил про нее — нет, не про ссору, хотя я так и не отправил вчера километровое сообщение с извинениями, а то, что я могу не вернуться, и это и правда будет выглядеть, как если бы сбежал из-за ребенка. Она же ни весточки не получит, что я, где я и как пал смертью храбрых в битве с монстрами. Мудрый Филин с детективом уже стояли на просторном участке гостиной, но я крикнул все, мол, стоять, не двигаться, у меня тут дело вселенской важности, а минута особой роли не сыграет. Ровно столько мне и дали — я судорожно пытался что-то придумать, но мозг отказывался составлять слова и, по-моему, вообще выбросил их из памяти. Наконец настрочил что-то в стиле:
«Прости за все нервы, дорогая, ты лучшее, что со мной случилось, и, если я не вернусь, знай, что последняя моя мысль будет о тебе, amo».
Получилось с кучей ошибок, без знаков препинания и хотя бы одной маломальской шуточки, какой кошмар! Я вдавил кнопку отправки, прижался к ним, и как раз вспыхнул зеленый пузырь.
Конечно, стало гадко от мысли, что я могу никогда больше не увидеть Олю, но я тут же перебил эту ерунду — никому не помирать, сейчас кого надо, спасем, остальных перебьем и вообще мы с ней проживем до ста и умрем в один день, на другое я не согласен. Может, оптимизм и наивный бред, зато чуть легче стало растворяться в портале — теперь можно, поехали, полетели, поплыли… Короче, вперед!
[1] Раффаэле Эспозито — один из первых итальянских поваров, который придумал классическую пиццу «Маргариту», состоящую из помидор, сыра и базилика. — Прим. авт.
30.09.199 X г., 08:15 AM
Неизвестное место…
Бывает так, что после многолетних пробуждений в собственной постели, оказавшись в другом месте, вначале не осознаешь перемен. Лишь когда я потянулся к прикроватной тумбе, чтобы выключить будильник, понял, что он не звенел. Домашнее одеяло, к тому же, сменилось колючим пледом, а матрац стал вдвое жестче, у́же и неприятно поскрипывал. Тотчас же раздались незнакомые голоса сбоку и приглушенный гул — за стеной… Мои чувства вмиг обострились, точно у дикого животного в незнакомой местности, и я решил притвориться спящим на какое-то время, различая каждый звук. По тем вырванным бессмысленным обрывкам фраз я понял, что эти люди находились здесь наравне с моим положением. Несмотря на все, я ни на йоту не приблизился к пониманию происходящего и решил подробно восстановить в памяти вчерашний день. Это было похоже на просмотр знакомой киноленты в перемотке: сцены мелькали так быстро, что незнакомому человеку понять что-либо было бы затруднительно, но проживший их без труда составит хронологию событий. Я вспомнил и школьных друзей в баре, и драку с певцом, и прекрасную женщину на мосту, и последующий разговор с Фелицией, который стал апофеозом нашего брака… Что же было далее? Этого я не помнил…
Вдруг в комнату вошел мужчина, скромно, но дружелюбно поприветствовавший всех, и его манера общения в одночасье дала понять: он врач.
— Мистер Фирдан, как вы себя чувствуете?
Я приоткрыл, но тотчас же плотно сомкнул веки — белоснежный халат, казалось, стократно усиливал освещение! — и натужно прохрипел:
— Где я?
— Вы не помните, что произошло?..
Все именно так: я находился в больничной палате и самое ужасающее в том, что даже не знал почему… Когда мне удалось открыть глаза, мужчина исчез. На его месте, точь-в-точь повторяя силуэт, стояла Фелиция, внешний вид которой наводил на раздумье: не очередной ли это призрак воображения? Единственным оттенком лица были серые пятна, напоминающие книжную плесень. Сухая, лишенная жизненных соков кожа шелушилась крупинками пепла, а в набухших глазах, казалось не смыкавшихся минувшей ночью, страшила даже не густая сеточка сосудов, а взгляд: пустой, обреченный, безразличный… мертвый… — если словами возможно передать хотя бы долю истины. Никогда прежде я не видел ее настолько измученной.
— Где Виктим? — сказала она низким загробным голосом, сделав крохотный шаг в мою сторону.
Порой вопрос уже таит в себе знание. Сам факт того, что Фелиция спрашивала это, значил одно: Виктим пропал. Как же так… Десятки возможных и невозможных предположений
