– Мужиков, Милочка, надо дрессировать и строить, – любила поучать она свою закадычную подружку.
– Ладно уж лекции читать. А если не “строятся”?! Мужик нынче какой пошел – ты ему все, а ему и даром ничего не надо…
– Ты это мне брось – «даром», – улыбалась Лиля благодарной слушательнице. – Так и быть, кину по старой дружбе парочку рецептов. Как почувствуешь – поплыл мужик, а поплыть они могут и от воблы, – Лиля окинула подругу оценивающим взглядом, – доставай сразу кнут . Сразу же. А следом – пряник .
– Да слышала я об этом, без толку.
– Слы-ша-ла, – передразнила она подругу. – А ты попробуй. Главное – чередуй. Без устали. Но не дай Бог хоть раз перекормить его “пряниками” – кинет! Моментально. Или такого натерпишься… Это – когда даром.
– Но не умею я просить, даже намекать…
– Ну, ты, балда… «Про-си-и-ть». Это же табу № 1.
– И без тебя это знаю. «Табу»! Ты еще латынь вспомни. Или свои истории хранишь под грифом «секретно»?
– Слушай! Как-то раз устроила я Вадюле демарш – по пустяковому поводу. Кстати, мужики реагируют только на пустяки. Попробуй, подойди к нему с реальной проблемой – или увильнет, или вообще смоется… Не поленилась, прикинь, в столицу слетать. И – вызвала своего ненаглядного междугородней прямо из «Националя»: все кончено, дескать , забудь. Мобилу, кстати, не отключила и три дня считала его «непринятые звонки» и истеричные SMS-ки: вернись – прощу – билеты заказаны. Не вернулась. Прикинь, деньги тают, экономлю уже на еде, только бы продлить проживание в дорогущем отеле.
– Выбрала бы подешевле…
– Ты вправду тупишь или притворяешься?! Если бы Вадя узнал, что бедствую, копейки считаю, ждал бы, не дергаясь, да ручки б потирал: куда его Лилечка денется. И был бы прав… Короче, выдержала. И – дождалась: он сам за мной прилеел, да еще на коленях елозил, чтобы в знак примирения приняла у него то платиновое ожерелье. Помнишь, с россыпью брюликов, овальная жемчужина в центре? Х1Х век…
За 20 минут до выхода Лиля по привычке просчитала сегодняшнее соотношение кнутов и пряников. Та-а-к, она его простила, позволила повезти ее на загородную прогулку в зверинец – это уже пряник. О! Начать с кнута лучше у клетки с тигром. Экзотика. Драйв. Да и антураж – высший класс, – развеселилась Лиля, – уже и стихами заговорила. Ничего, зато Вадюля запомнит надолго.
Семигорск, 5 марта, 2007 г.
Тот поздний вечер в зверинце Вадим Иванович Кривошеев запомнил на всю оставшуюся жизнь. Может потому, что роковое событие каким-то чудом сумел записать на камеру пытливый журналюга? Главное, пять лет молчал – таился, подлюка! Живого льва боялся… А мертвого – когда на выборах он продул Горину [1] – пинать побрезговал?! Так или иначе – он сам во всем виноват. Сам. Если бы, болван, не высунулся, не продефилировал в «Вестях» с горячей новостью, что собирается двигать в Думу России, так и не узнал бы никогда, что существует такой диск. Эх, знать бы, где упасть, соломку б подстелил…
Тут как тут, на следующий день после эфира, тот подлюка и вынырнул. И цену заоблачную – как шарахнет! Но даже не в этом дело: кто доверится хоть раз шантажисту, попадает в кабалу на всю жизнь…
С журналюгой на днях людишки мои разобрались, но никакого диска так и не нашли. Хотя искали ретиво, даже, кхм, – слишком: троих замочили впустую. Оби-и-идно. Исчез диск – как в воду канул. Но раскадровка того рокового вечера – пятилетней давности – и сейчас проплывает перед глазами. Как будто это случилось вчера…
* * *
Солнечногорск, за 6 лет до событий; ноябрь 2001 г., поздний вечер
У трейлера кочующего по стране зверинца полетел двигатель и что-то еще не заладилось с сцеплением – ремонт предстоял долгий. Выручили железнодорожники, предоставив специально оборудованный вагон. Пока звери томились в товарняке, администрация зверинца отмечала последний вечер на Кавминводах в фешенебельном «Театральном». Пришлось объяснить, что пошел на поводу у внука: его мечта – подержать в руках настоящего, живого тигренка. Пошли навстречу и мне, выделив еще и сопровождающего. К счастью последнего, я отказался – незачем, дескать, человека из-за стола выдергивать. Мой Васюта (и водила, и телохранитель в одном лице), дескать, разберется.
Чужие глаза и уши были мне ни к чему.
Ваське подробно объяснили, где находится нужный вагон нужного состава, а какой-то коротышка вручил ему связку ключей. И мы поехали за Лилей.
Я млел я в предвкушении: Лилька будет в восторге! Живо представил потрясающую картину: златовласая бестия баюкает трехнедельного тигренка, а рядом бьют хвостами по прутьям решеток кровожадные дикие звери.
Связку ключей я переложил себе на колени – демонстрационный эффект будет полнее, если дверь в звериное царство отопру лично я.
Первым в темное чрево вагона прыгнул Васька и протянул руку Лильке. Под музыку просыпающихся джунглей она нырнула следом. Схватился было за поручень и я, как вдруг со мной кто-то поздоровался. Я про себя чертыхнулся и, машинально кивнув незнакомому худощавому парню, взобрался вслед за Лилей.
Черная бездна вагона, маня и пугая фосфорицирующими огоньками нестерпимо желтого, раскалено-белого и кроваво-красного оттенков, вмиг поглотила мысли о странном незнакомце. Наконец, Василий нащупал выключатель и яркое, после темного перрона, освещение затопило длинный вагон.
Товарняк был действительно оборудован. У входа, за довольно широким выступом, размещался 100-литровый кегль с холодной водой и металлический чан с краником для кипячения. С левой стороны приглашающе манило двухместное купе с раздвинутой дверью – единственное место с окном. Видимо, для сопровождающих. А далее, в два ряда вдоль глухих стен стояли клетки, и крепкий звериный дух кружил голову…
В третьей по счету, справа, на толстых лапах покачивался разбуженный тигренок.
– Маняня! – возликовала Лилька.
Подбежав, она протянула было сквозь прутья руки, но дотронуться до «маняни» не успела. Стоящую рядом клетку чуть не опрокинула разъяренная тигрица. Бэлла или Берта, а, вспомнил, – Зита! Лилькин визг потонул в громовом рыке.
Я оставил Лильку в купе, нашел в связке нужный ключ – похожий на тот, каким пользуются проводники, только помассивней, и взглядом спросил у испуганной девчонки – нести ли тигренка? Она благодарно кивнула.
У второй клетки справа я невольно остановился – меня ел взглядом желтоглазый Шер Хан. Не узнать его было невозможно: гораздо крупнее Зиты, невероятно мощный загривок. И – блеск лютой злобы в глазах: он знал, что я иду за тигренком.
Поистине, он больше походил на царя зверей, по крайней мере, в этом загоне. Именно на его рык согласным тявканьем отреагировали две облезлые гиены. Именно от его неистового прыжка поднял сонные веки лев, в пружину сжалась угольно-черная, настороженная пантера, и на одной ноте завыли волки.
А что лев? Лишь умеет гордо носить шикарную гриву – мантию короля, да кисточкой хвоста выражать, порой, свое нетерпение: типичный конституционный монарх при волке-премьере. Но энергетика тигра неописуема – он гипнотизирует как удав, он правит как лев, он восхищает как ягуар, он подавляет как гриф.
Шер-Хан словно просканировал мои мысли – и присел на задние лапы, приняв позу царя зверей. Я шутливо склонил свою голову, и он позволил подойти к клетке с тигренком. Когда я повернул ключ, то заметил, что отверстие замка в клетке у Шер Хана идентично. Ни с того, ни с сего в мыслях бряцнуло – этим же ключом при желании можно открыть здесь любую клетку!
Непонятное наваждение заставило меня пройти в самый дальний угол – там стояла пустая клеть. Ключ легко повернулся, распахнув дверцу. Естественно, – пожал я плечами, – это же не квартиры, чтоб к каждой клетке был свой ключ. Отогнав ни к месту смутные мысли, я заторопился к тигренку: небось, Лилечка уже заждалась. Кстати, что она там, в купе, скучает? Уснула, что ли?
И тут, со стороны входа, где прикреплен у выступа громадный кегль с водой, послышался то ли стон, то ли вздох. Я замер. Хотя зверье уже успокоилось, сквозь клетки зримо струилось напряжение. Вздох повторился уже громче…
Шер-Хан взглянул мне прямо в глаза – я все понял…
В симфонии экстаза в исполнении моей ненаглядной, где я знал наизусть каждую ноту и каждую паузу, – эти нежные, едва колышущие воздух вздохи-всхлипы, означали кульминацию «прелюдии». От предваряющих все поцелуев она заводилась как ненормальная. Я ли не знал ее как свои пять пальцев?
Надо было уйти как подобает льву, но в меня селилась ярость Шер Хана. Правая рука впилась в громоздкий тяжелый ключ. Ключ! В голове будто сверкнула пронзительно желтая молния, а может я вновь пересекся взглядом с желтоглазым Шер-Ханом?! Но…
С того самого момента – ничего не помню. Ни как открыл дверь в клетку Шер-Хана, ни как отпрыгнул в купе и успел защелкнуть замок…
