– Году в девяносто третьем – девяносто четвёртом, этот Гнедин отыскал на здешних болотах «мессер» времён войны и толкнул его немцам за солидный куш! Уметь надо, – добавил он, то ли с восхищением, то ли с едва заметной завистью.
– Сколько можно выручить за это железо? – с сомнением спросил я. – Немцы, вроде, всегда были практичными людьми.
– Должно быть, оно того стоило, – разумно заключил Иващенко, и я не стал возражать.
– У Гнедина были связи с криминалом?
Мой спутник неопределённо пожал плечами:
– В те годы страну несло чёрт знает куда и криминал сидел в каждом втором кабинете, – философски заметил опер и пришлось опять признать его правоту.
Я простился с ним, когда мы неторопливо дошли до Центрального универмага, рядом с которым осталась моя машина. Ещё по дороге, я передал спутнику распечатанную пачку «Президента», куда предварительно вложил три зелёные купюры с портретом столь любимого на Руси Бенджамина Франклина – скромную благодарность Артёму Александровичу за оказанную помощь и, вместе с тем, аванс в пользу ребят из нашего агентства, которым впоследствии, возможно, ещё придется обращаться к Иващенко или его коллегам.
Если кому-нибудь из непосвящённых вдруг взбрело бы назвать взяткой это денежное подношение, я бы точно не покраснел от стыда, ибо превосходно знал, как тяжело зарабатывают на хлеб оперативники в нашей доблестной милиции и, каким чёрствым и невкусным частенько оказывается для них этот хлебушек!
Чтобы уличный шум не мешал говорить по телефону, я забрался в машину.
На звонок ответила секретарь Гнедина, которой тот, вероятно, передал трубку для зарядки аккумуляторов.
Я попросил Оленьку позвать Александра Ивановича и вскоре услышал его негромкий проникновенный голос.
Понимая, что разговариваю с очень занятым человеком, я постарался быть максимально кратким и, в двух словах, объяснил Гнедину сложившуюся ситуацию.
– Фенькин сообщал вам о случившемся? – поинтересовался я в заключение.
Гнедин ответил отрицательно и, в свою очередь, озабоченно осведомился, насколько может доверять моей информации.
– Ошибка исключена, – коротко заверил я расстроенного банкира. – А что, Фенькин брал кредит в вашем банке?
– Увы, – отозвались на другом конце линии. – Шесть миллионов рублей.
Услышав о столь значительной сумме, я даже присвистнул.
Между тем, Александр Иванович пожелал узнать, что я намерен делать дальше.
– Нанесу визит Владлену Борисовичу, – ответил я и сразу перешёл к тому, ради чего, собственно, и позвонил Гнедину. – Мне хотелось бы, чтобы Фенькин рассказал о случившемся, как можно подробнее. Не исключено, что это имеет отношение к нашему расследованию!
Но Гнедин, похоже, и сам уже понял, что от него требуется, и прервал меня буквально на полуслове.
– Не беспокойтесь, Влад будет с вами откровенней, чем на исповеди, – без тени сомнения заявил банкир. – Я перезвоню вам и скажу, когда вы сможете встретиться…
Вечером, незадолго до ужина, я вдруг вспомнил, что за день ещё ни разу не звонил в Сочи. С каждым днём созваниваться с Юлькой было всё противнее, но, поскольку я пока не придумал, как развязать этот хитрый узелок, приходилось терпеть и делать вид, что ничего не случилось.
Юлька откликнулась на вызов лишь минуты через две, и в первый момент я даже подумал, что невзначай нарушил её сон.
– Что-то стряслось?! – испуганно спросила она, явно пытаясь восстановить дыхание.
– Ничего, дорогая, кроме того, что мне до чертиков надоел Челябинск и вся эта долбаная командировка!
– Какая у вас погода? – тут же спросила Юлька с плохо скрываемым нетерпением.
– Холодно и бесконечные дожди! – отозвался я, гадая, от какого занятия сейчас оторвал свою ненаглядную. – В Дагомысе, наверное, получше?…
Юлька ответила что-то невразумительное. В этот вечер она явно не была настроена на беспечную болтовню и, сославшись на головную боль, попросила перезвонить с утра.
– Похоже, перегрелась на солнышке! – притворно пожаловалась она и, перед тем как проститься, осведомилась, когда я собираюсь приехать.
– Не раньше чем через неделю, – недовольно буркнул я. – Здесь непочатый край работы!
Когда недлинный разговор закончился, я выругался и мысленно подвёл несомненный итог беседы: мало того, что Юлька отдыхала в Сочи на мои кровные, она ещё и бесстыдно трахалась там с мужиком! Вполне вероятно, я даже знал этого мужика в лицо…
Когда кидают кидал, что в нашей жизни, согласитесь, случается крайне редко, у меня в душе сразу возникает чувство глубокой признательности небесам за внимание к делам сынов человеческих. Если бы подобное возмездие настигало, по крайней мере, каждого второго, или, хотя бы каждого десятого мерзавца, то, вполне возможно, интерес некоторых двуногих особей к данному способу обогащения заметно поубавился.
Не стану скрывать, после разговора с Артёмом Иващенко мне было очень любопытно повидаться с Фенькиными и расспросить их не только о том, что было непосредственно связано с Еленой Гнединой, но также про то, как эту парочку угораздило купиться на чужие посулы. Не знаю почему, но я как-то сразу догадался, что финансами в фенькинском семействе заправляет исключительно Виталия Александровна, а значит вина за случившийся провал, по всей видимости, лежит не только на главе семейства.
На следующий день, то есть в четверг, около десяти утра я припарковал машину рядом с двухэтажным L-образным зданием на улице Астрономической, в котором располагалась новоградская телекомпания «Аркадия».
После того, как я предъявил удостоверение немолодому лысоватому охраннику, а также сказал ему, что гендиректор «Аркадии» назначил мне аудиенцию на десять ноль-ноль, хромированная вертушка турникета, до сей поры преграждавшая путь, послушно крутнулась вокруг своей оси, и вскоре я уже поднимался по лестнице на второй этаж.
В нешироком длинном коридоре с зеркальными стенами я едва разминулся с какими-то шумными молодыми людьми, которые явно торопились на съемки.
Пройдя по коридору ещё с десяток метров, я обнаружил слева от себя раскрытую дверь приёмной и, недолго думая, направился к ней.
Судя по строгой физиономии, секретарша Владлена Борисовича знала себе цену и была преисполнена решимости выполнять порученную ей работу только с оценкой «отлично». Эта довольно привлекательная светловолосая девица с короткой стрижкой и фигурой манекенщицы своими повадками напоминала преданную овчарку, которая, случись что, не раздумывая, положит жизнь за обожаемого хозяина.
Вскоре после того, как Лана (именно так звали неулыбчивую фенькинскую секретаршу) доложила о моём приходе по внутренней связи, Владлен Борисович появился в дверях кабинета и, поздоровавшись за руку, жестом предложил пройти к нему, попутно приказав своей сторожевой девице ни в коем случае нас не беспокоить.
Похоже, мы с Владленом Фенькиным были ровесниками, но со своим ростом под метр восемьдесят пять и по-медвежьи крупной фигурой, он выглядел гораздо представительнее меня, а его дорогой тёмно-зелёный костюм лишь усиливал это впечатление.
Глаза – вот, пожалуй, главное, на что я обратил внимание при первом же взгляде на его немолодое, выбритое до синевы лицо. Карие бездушные глаза, из тех, что в нужный момент могут, словно по волшебству, становиться вдруг такими тёплыми и честными, а в иных случаях, наоборот, мертвенно стекленеют, моментально выдавая истинную суть их обладателя.
Во всём же остальном облик гендиректора «Аркадии» не отличался ничем примечательным: ёжик жестких, изрядно поседевших волос, небольшой приплюснутый нос на располневшей физиономии с нездоровой кожей и набрякшими мешками под глазами. Впрочем, последнее обстоятельство довольно убедительно свидетельствовало о том, что господин Фенькин регулярно злоупотребляет крепкими спиртными напитками.
– Добро пожаловать в «Аркадию»! – бодро произнёс Фенькин, когда мы зашли в большой длинный кабинет, обставленный чёрной офисной мебелью, и уселись на мягкий диван, что стоял в пяти шагах от двери вместе с парой глубоких кожаных кресел и полированным мраморным столиком.
Фальшивый оптимизм хозяина кабинета не смог скрыть того настороженного внимания, с которым Фенькин сейчас разглядывал меня, ожидая начала нашей беседы.
Я сразу попросил Влада рассказать о том, что случилось с ним несколько месяцев назад.
Услышав просьбу, Владлен Борисович моментально погрустнел и затем, выудив из кармана пиджака пачку «Парламента», нервно закурил.
– Откуда вам про это известно? – хмуро спросил он своим резким тенорком, попутно сделав глубокую затяжку.
– Из надёжных источников, – уклончиво ответил я, прекрасно понимая, что после разговора с Гнединым, Фенькину просто некуда деваться.
