– Думаю, они входят в число наиболее влиятельных семей города, – задумчиво проговорила Ирина Анатольевна. – Хотя…
Бережная умолкла, вероятно, решив, что и так сказала достаточно.
– Вы с ними знакомы? – поинтересовался я.
– Ещё бы, – подтвердила Ирина Анатольевна. – Мы росли в одном микрорайоне и даже учились в одной школе. Правда, Влад окончил её гораздо раньше нас с Леной…
Когда Бережная рассказывала всё это, я заметил на её лице выражение, которое без труда навело бы любого внимательного слушателя на вполне определённые мысли.
– Кажется, вас не очень радуют расспросы о Фенькиных, – вежливо обронил я. – Вы в ссоре с этим почтенным семейством?
Если до сей минуты, я видел на губах Ирины лишь скептическую улыбку, то теперь её сменила брезгливая гримаса.
– Почтенное семейство?! – она презрительно хмыкнула. – Приберегите эти слова для более достойных!
– Вы сомневаетесь в порядочности Фенькиных?!
Вероятно, я задал вопрос чересчур эмоционально, словно вдруг услышал от собеседницы про восход солнца на Северном полюсе.
В ответ Ирина звонко рассмеялась, высоко задрав свой небольшой нежный подбородок.
– Простите, но вы меня спровоцировали! – сказала она, когда немного успокоилась и вытерла выступившие на глазах слезинки.
– Я действительно ни на грамм не верю в порядочность Фенькиных, – заявила Ирина через секунду. – Что же в этом удивительного?
В подобном заявлении и, правда, не было ничего удивительного, однако меня сейчас не устраивали пустые декларации.
– Но почему?! – вопросил я и выжидательно уставился на собеседницу.
Бережная, прежде чем ответить, внимательно рассмотрела коротко остриженные ногти на своей изящной руке. Кстати, они были без маникюра.
– Я знала Влада ещё, когда он бесстыдно фарцевал тряпками в нашей школе, – негромко начала Ирина. – Лет пять назад мне также доводилось видеть Фенькина. Тогда он носился по городу и убеждал людей вкладывать деньги в свой клуб, который потом, буквально в одночасье, превратился в рухнувшую финансовую пирамиду!
Несмотря на тихий голос, её интонации никак нельзя было назвать равнодушными.
– Влад – бессовестный человек, и никто не убедит меня в обратном! – сделала Ирина неутешительный вывод, и затем добавила. – Не думаю, что Вита намного лучше мужа…
Такая информация всегда интересна, особенно, если пытаешься лучше узнать своего клиента и попутно прикидываешь надёжность его близкого (и не очень) окружения.
– Фенькина судили? – спросил я, после того, как в блокноте появилось ещё несколько коротких строчек.
Ира печально усмехнулась.
– Куда там! По-моему, дело даже не довели до суда, – в её голосе теперь слышалось одно лишь разочарование. – Может, когда-нибудь этим мерзавцам отольются чужие слёзы?!
Потом я задал ей ещё десяток – другой вопросов, но, к великому сожалению, ничего любопытного не услышал.
Перед тем, как расстаться, Ирина Анатольевна предложила выпить чашечку кофе, но я, поблагодарив, отказался:
– Если вдруг решите, что я должен знать по этому делу больше, чем сейчас, звоните – мобильник всегда при мне.
Я оставил ей свои телефоны и, попросив сохранить нашу беседу в тайне, вежливо откланялся.
К машине я шёл не торопясь, попутно обдумывая результаты разговора с Бережной. Откровенно говоря, они разочаровывали.
Перед встречей с Ириной, можно было ожидать, что она, прямо или косвенно, но всё же подскажет возможные причины нынешнего состояния подруги. Или, на худой конец, просто вспомнит, что-то действительно любопытное об их совместном времяпрепровождении в столице, что также могло бы натолкнуть меня на разгадку чужой семейной тайны.
Увы, хвастать, практически, было нечем, так что все мои ожидания так и остались при мне до лучших времён.
С другой стороны, размышлял я, часть вины за безрезультатное скитание в неизвестности, безусловно, лежала на нас с Гнединым. На нём, вероятно, даже большая.
Как знать, сообщи я Ирине истинную причину расследования, она, возможно, тоже бы прониклась нешуточным беспокойством Гнедина. Глядишь, подкинула бы пару дельных советов, а то и просто рассказала всё начистоту. Тем не менее, Александр Иванович строжайше запретил посвящать кого бы то ни было в суть своей болезненной проблемы и Ирина Анатольевна Бережная не стала исключением.
«Женские тайны… Тьфу ты! – вспомнилось мне вдруг выражение Бережной. – Из-за таких вот тайн, Гнедин сейчас и не находит себе места!».
Тайны – тайнами, а надо было что-то делать дальше. Я просидел у Ирины больше полутора часов, и до двух оставалось уже совсем немного.
Когда утром в гостинице я начерно планировал свой день, встреча с четой Фенькиных стояла сразу вслед за посещением Ирины Анатольевны. Однако после разговора с Бережной, решил повременить со звонком Владлену Борисовичу и, вместо этого, набрал на мобильнике номер шефа. К тому моменту я уже дошёл до небольшой стоянки и забрался в машину.
Через полминуты в трубке послышался хрипловатый голос Максимыча:
– Что нужно, Лёша?
Эта манера не тратить время на вежливые приветствия и сразу говорить о деле, была отличительной чертой Маркелова, и я уже давно к ней привык.
– Ты в Москве?
– В Москве, – откликнулся Максимыч. – Сижу в кабинете и оцениваю положение дел.
– Как отец?
Маркелов выразительно вздохнул:
– Для инфарктника ещё ничего. Спасибо, что выручил!
После вежливого вступления я перешёл к делу.
Наш разговор длился не более пяти минут. В конце старик пообещал перезвонить в течение часа и после этого оборвал связь.
Торчать на солнцепёке среди серых панельных коробок совершенно не хотелось и, запустив мотор, я неспешно покатил в центр города, намереваясь где-нибудь перекусить.
Едва я доехал до площади Революции с огромным, довольно безобразным памятником Владимиру Ильичу перед бывшим обкомовским зданием, как из нагрудного кармана рубашки раздались звуки знакомой мелодии.
– Лёша, я всё узнал! – бодро сообщил Маркелов.
Чтобы записать продиктованную информацию, мне пришлось свернуть к обочине и остановить машину.
– Этого парня уже предупредили, так что валяй – звони! – бросил напоследок Максимыч.
Я отключил связь и взглянул на только что сделанную запись. Там значилось: «Артём Александрович Иващенко – старший опер новоградского УВД». Чуть ниже я записал несколько телефонных номеров, по которым его можно было вызвонить.
«У нас везде есть свои люди!», – мысленно и не без удовлетворения повторил я один из старых постулатов Маркелова.
«Ну, почти везде…», – обычно поправлялся шеф, когда на него глядели с очень уж заметным подозрением.
Тем не менее, утверждая это, Максимыч был абсолютно прав, ибо все, или же почти все сотрудники нашего агентства с волшебным и многообещающим названием «Кудесники», в разное время достаточно поработали либо в МУРе, либо в оперативно-следственных органах других российских областей и территорий, откуда в дальнейшем их благополучно переманили в родимую столицу. Так что, каждый из нас, прежде чем превратиться, с лёгкой руки Маркелова, в сыщика-кудесника, успел сплести на прежнем рабочем месте весьма солидную по размерам и разветвлённости сеть рабочих связей, контактов и знакомств, не говоря уже о личной дружбе с многими следователями и оперативниками. На эту вот спасительную сеточку и можно было, в случае чего, рассчитывать для сбора нужной информации.
Минут через пятнадцать из трубки, наконец, послышался резковатый баритон Артёма Александровича. Когда я представился, Иващенко попросил перезвонить чуть позже и продиктовал номер мобильного телефона.
«Осторожный малый!», – подумал я, прикидывая вероятность прослушивания служебной связи у местных ментов.
Встретились мы с ним через полчаса в кафе «Лилия» на улице Вацлава Воровского. Иващенко сидел за столиком у окна и с явным удовольствием потягивал из бокала тёмное пивко.
Это был крупный плечистый малый лет тридцати семи, с густой черной шевелюрой и хитроватым лицом, на котором выделялись смышлёные глаза и, слегка обгоревший на солнце, нос картошкой. Тенниска, голубые джинсы и кожаные сандалии на босу ногу делали его похожим на торгаша средней руки, который забежал сюда утолить жажду, а заодно и пообедать.
В небольшом кафе находилось десятка полтора посетителей, и молоденький рыжий официант с несерьёзным веснушчатым лицом возник рядом с нашим столиком, едва я успел поздороваться с Иващенко и усесться рядом на свободный стул.
Когда официант убежал с моим заказом, Иващенко поставил бокал и придвинулся ко мне.
– Если я правильно понял, вы хотите навести справки о Владе Фенькине?
Я утвердительно кивнул:
