Успокоившись, Валери принялась за еду. В сущности она мило провела время. Ей показалось, что Оливье в глубине души также испытывает некоторую радость от того что придется положить конец их любовной эпопеи. Считая его неспособным скрыть свои чувства, она рассматривала собственное хладнокровие как победу. Он не знал, что это окончательный конец... Во время их стычек, она не раз говорила ему об этом, но он должно быть считал угрозы составляющей частью ее игры.
Она ошибалась. Оливье читал ее мысли с такой легкостью, которая пугала его самого. Ему же без труда удавалось скрыть свои мысли от Валери. Это значило для Оливье, что он безразличен к ней. Она желала распоряжаться им по своему усмотрению. Для нее он оставался просто малодушным алкоголиком, представляющим собой уже использованную вещь. Избыток преданности с его стороны вызывал неприятие с ее стороны.
Оплатив счет, они двинулись в путь. Первые километры пути длились в молчании. Валери пробовала пару раз завязать безобидный разговор, но он каждый раз повисал в воздухе. На полдороге Оливье остановился перед придорожным кафе и предложил выпить по стаканчику. Он залпом опустошил два бокала и, не дожидаясь ее, забрался в машину. Смеясь, она сказала, что он хотел бросить ее прямо на дороге. Молчание Оливье стало понемногу волновать Валери... Он выглядел очень бледным, лицо застывшим. Желая любой ценой избежать ссоры, она мягко спросила:
- Оливье, ты действительно сердишься?
Валери повернула к нему гладкое без малейших признаков усталости либо жалости лицо.
- Ты становишься идиоткой? Ты надеялась, что я, как дрессированная собака, сдам тебя мужу, и буду терпеливо ожидать следующего лета, сидя с дружками за бутылкой вина? Ты сделала из меня скотину, но несмотря ни на что ты останешься единственной, которая мне нужна. Я тебя хорошо прокатил...
- Оливье, сумасшедший! Ты едешь слишком быстро!
- Знаю! Тебе страшно?
Он захохотал.
- Почему ты смеешься?
- Потому что ты боишься. Тебе жутко страшно. Валери струсила! Ты права. Скоро мы умрем... Ты не находишь это забавным?
- Ну хватит, прекрати эту глупую игру. Ты смешон!
- Я не играю.
Валери глубоко и медленно дышала, пытаясь обрести спокойствие. Машина набирала скорость. На самом деле желал он их смерти или просто хотел произвести впечатление, чтобы заставить ее думать иначе? Она давно утверждала, что смотрит на смерть как на подругу, но дрожь, охватившее тело - результат животного страха за свою жизнь. Она заплакала.
- Оливье, прости за все, умоляю, остановись!
Он гнал машину все быстрее и быстрее, не реагируя на ее просьбы.
Колеса начали скользить по дороге. Валери закрыла бы глаза, если не паника, приковавшая ее к сидению. Она лишилась чувств в тот самый момент, когда Оливье потерял управление.
Дорожной полиции удалось дозвониться до Кристофа в 10 часов вечера. Он только что вернулся и успел окликнуть, собравшегося домой водителя. Пятнадцатью минутами позже они мчались к госпиталю в Этампе. Значит, интуиция его не подвела. С Валери случались только драмы! Они снова были пьяны. Слава богу, она не погибла... А Оливье? Полиция о нем ничего не сообщила... Невольно он подумал о скандале, который вызовет похороны молодого человека.
У Оливье оказались переломаны обе ноги, несколько ребер и трещина в правой руке. Он не подвергался смертельному риску, но его ждали долгие месяцы ходьбы на костылях до полного восстановления. Кристоф видел его спящим под действием анестезии. Вот эта загипсованная мумия представляла собой любовника его жены. Охваченный жалостью, он повернулся к врачу.
- Как только появиться возможность прошу вас перевезти его в Париж к профессору Агриппа. Он друг детства моей жены; я хочу, чтобы он встал на ноги как можно быстрее.
Доктор преодолел легкое смущение.
- Мсье, скажу вам по секрету. Я ничего не передал полиции, но...
- Но что?
- Ваша жена в бреду умоляла этого молодого человека не убивать ее. Для нее шок был скорее моральным, чем физическим. Она получила легкий ушиб позвоночника и несколько порезов лица о разбившееся стекло.
Приглушенным от испуга голосом, Кристоф прошептал:
- Обезображена?..
Он предпочел бы смерть и вздрогнул, поймав себя на такой мысли.
- Нет. Через месяц не останется никаких следов. Но я опасаюсь за психику. Страх, очевидно, повлиял на головной мозг.
- Сейчас вы позволите увидеть ее?
Доктор показал дорогу, восхищаясь самообладанием этого человека. Больная его беспокоила, но как только он увидел мужа, поверил в ее выздоровление. Он оставил Кристофа перед дверью, попросив медсестру проводить его во внутрь.
Валери покоилась без сознания7 Кристоф сел рядом. Забинтованная, она выглядела такой жалкой. Время от времени ее тело содрагалось в тревожных конвульсиях; декор, запах антисептика, все это так мало подходило ей. Кристоф начал ощущать сильную усталость. То что он предпринял в качестве заботы о Валери было смехотворным по отношению, что предчувствовал. Уже не могло идти речи о разводе... Теперь Кристоф должен заботиться о ней более внимательно. Есть ли его вина в том, что она здесь? Он заметил, что Валери внушает ему чувство ответственности близкое к отцовскому. Незаметно в тишине палаты начал подкрадываться сон и он позвонил медсестре. Попросив список необходимых вещей, которые скоро потребуются Валери, он отправился на поиски врача.
Очутившись в гостеприимном кабинете, Кристоф испытал сильное облегчение. Устроившись в обветшалом, но удобном кожаном кресле, он с удовольствием воспользовался предложенным кофе с коньяком.
- А вы неплохой врач. Извините, пожалуйста, мое неуместное удивление! Я не ожидал проявления такой человечности в больнице!
- О нас часто судят неправильно. Мы еще поговорим об этом, как только вы оправитесь от удара.
- Не найдется ли у вас что-нибудь такое, что помешало бы мне уснуть? Вот уже спустя многие годы я привык спать перед принятием какого-либо важного решения. Кажется, что эта мания сейчас не на пользу.
Проглотив таблетку, Кристоф улыбнулся врачу. Тот отложил в сторону историю болезни, которую делал вид, что читает, давая Кристофу время прийти в себя, и изложил свою точку зрения:
- Извините, если иногда я вторгаюсь в пределы частной жизни. В любом случае, как только закончатся мои обязанности, ваш случай больше не станет меня касаться, и вы будете вести себя по вашему усмотрению. как я уже сказал, вашей жене ничего не грозит... в физическом плане. Вы богаты6 поэтому дело не финансовой стороны. Посоветовал бы отвезти ее домой, то есть, хочу сказать к вам домой. Конечно вам понадобятся две сиделки, одна на ночь, другая на день, а также один из моих коллег. С некоторыми вы должны быть знакомы. Но особенно вам потребуется много терпения и нежности. Нет никакого сомнения, что любовник вашей жены, хотел убить ее и умереть сам вместе с ней. Она долго бредила, и я могу утверждать, что в такие моменты не шутят! Очевидно вы сможете выбрать подходящую клинику, что позволит избежать осложнений. Ее тело быстро пойдет на поправку. Голова, совсем другое дело...
- Спасибо за искренность. Профессор Фор позволит себе завтра позвонить вам по поводу некоторых деталей. Я сейчас поеду и все организую на месте. В котором часу можно забрать ее?
- Лучше, если она проснется уже дома. Я поставлю уколы и закажу машину. Она будет в Париже во второй половине дня. Вам остается мало времени.
В окно пробивались первые лучи солнца. Мужчины пожали друг другу руки. Они понимали, что больше не увидятся и жалели об этом.
21
Валери не осмеливалась открыть глаза; она боязливо провела пальцами по постели и с изумлением почувствовала нежный бархат меха; ее одеяло... Нет, ей снится... По щекам текли слезы. Все ее наболевшее тело кричало о том, что она не спит. Что произошло? Валери не хотела знать... Непонятный и панический страх мешал прийти в себя.
Предупрежденный санитаром, Кристоф приблизился и нежно взял ее за оцарапанную руку. Лишь бы Валери не позвала Оливье, он этого бы не вынес; страх показаться неловким сжал горло.
- Валери... слышишь меня? Это я - Кристоф. Отдыхай, милая, все уже позади... Не надо плакать...
Потрясенный Кристоф видел как расслабляется ее лицо; и слабый стон, который можно было принять за счастливый смех, доказал, что она услышала. Сиделка шепотом успокоила: "Снотворное больше не действует, наступил Естественный сон". Кристоф на цыпочках вышел из комнаты.
Кошмар, он жил в кошмаре. В квартире царил больничный запах. Он спал и работал в библиотеке, которая стала филиалом его рабочего места. Плаксивая и ленивая прислуга постоянно раздражала и шокировала Кристофа. Заботы прибавлялись. Натали не звонила, и он не пытался сам связаться с ней. Что он мог сейчас предложить? Ничего из того, что она желала. Поддержка, в которой он нуждался, не извинила бы эгоистической попытки примирения. Кроме того, нужно подумать об Оливье. Бедный парень, сильно страдал. Кристоф готов был заплатить за него, но утешать отказался? В тот же вечер он попытался найти знакомых, способных взять на себя эту роль.
