Увидев меня, он просиял, видно, привык, что его дамы знакомые опаздывают. А я — вот она. Да еще точно в назначенное время, да еще в деловом костюме. Цените, Вадим Павлович.
Судя по всему, Благушин оценил. Может быть, оттого, что сегодня я впервые видела его в нерабочей обстановке, он показался мне вполне милым, галантным мужчиной. Просто все встало на свои места — раньше какие-то знаки внимания он мне оказывал, но ни разу никуда не приглашал. Я его всерьез и не воспринимала, хотя он мне нравился.
Сегодня — дело другое.
Правда, я сама предложила ресторан, Благушин, может быть, имел в виду деловую обстановку, но… Раз уж согласился, то согласился.
И вообще, должна же я наконец привыкать к дорогим ресторанам! Не девочка уже, а вполне зрелая незамужняя женщина. В полном расцвете лет.
Мы прошли в зал.
Там меня приятно удивили: господин Благушин успел заказать столик.
Мы уселись, нам сразу же принесли меню.
— Мы сначала поедим, Вадим Павлович, — спросила я, — или вы хотите о деле поговорить?
— В таких ресторанах, Танечка, о делах не говорят, — важно сообщил Благушин, — здесь отдыхают.
Приобщает, значит, меня к настоящей жизни. А с каких это пор я ему Танечкой стала?
— Мы с вами, Вадим Павлович, на брудершафт не пили, — сказала я. Потом смилостивилась: — Пока еще.
— Так в чем же дело? — Благушин слегка покраснел.
Получил фашист гранату?
Как раз принесли какое-то вино.
Официант разлил его по фужерам. Я слегка пригубила — что-то вроде шампанского.
Благушин поднял фужер:
— Переходим на «ты»?
— Переходим.
Выпили.
Принесли какие-то закуски — чего-то такое, что я даже в фильмах не видела. Как это едят?
Кстати, насчет фильмов: теперешняя ситуация мне очень напоминает пресловутую «Красотку». Правда, Благушин не Ричард Гир, хоть и довольно обаятелен, а я… Ну не могу сказать, что я уж намного некрасивее Джулии Робертс. Не голливудская, конечно, красавица, зато…
Благушин уверенно взялся орудовать какими-то вилочками и щипчиками, я пыталась следовать его примеру. Постепенно дело пошло.
— Знаете… то есть знаешь, Таня, — начал Благушин, — я ведь в некотором роде сегодня сделал, точнее, собираюсь сделать тебе гадость.
— Да-да?
Очень интересно, что он еще придумал.
— Мне нужно сообщить тебе неприятную новость. Очень неприятную. — Он наклонился ближе ко мне: — Тебя хотят убить. Помнишь то покушение? Когда взорвали машину? Я думал, что это охотились на моих людей. У Толи тоже с местной шпаной какие-то счеты были. Да и — ты меня извини, конечно — не мог я поверить, что такие серьезные бандиты на тебя внимание обратят. Так что сильно пугать я тебя не хочу, но ты должна знать, что за тобой охотятся. А это настоящая опасность.
Я подцепила на вилочку какую-то штучку — по вкусу, по-моему, мясо — и, прожевав, поинтересовалась:
— Откуда такие интимные подробности?
Он с изумлением уставился на меня:
— Ну вы даете… ты даешь! Я, конечно, знал о твоих стальных нервах, все-таки твоя работа обязывает, но чтобы настолько быть хладнокровной…
Я вздохнула. Милый ты мой! Я же частный детектив, а не писательница женских романов. Меня ежемесячно кто-то пытается на тот свет отправить. Так-то вот. А ты ожидал, что я здесь в истерике забьюсь? Ну нет, фигушки! Мне не впервой, да и о том, что чумаковская братва хочет меня жизни лишить, я догадывалась. Ну какой Толя им был нужен? Тоже мне важная птица!
— Расскажи мне, Вадим, по порядку все, пожалуйста.
— Ну вот. — Благушин перевел дыхание и начал свое повествование: — Вчера мы вычислили дачу Чумака. Но все дело в том, что брать придется только штурмом. Там не дача, а целый бастион. Как говорится, мой дом — моя крепость. Честно тебе сказать, никто даже и не думал, что Чумак такой крутой, хотя он не столько крутой, сколько просто «отморозок» — без тормозов.
— А он точно на даче сейчас живет? — спросила я. — Информация же у меня была непроверенная.
«Ничего себе собирающий бутылки алкоголик», — подумала я, вспомнив, как покойный Никуленко в поезде мне рассказывал о Чумаке.
— Если бы его на даче не было, она бы так не охранялась. Ты поверишь, там всяких наворотов, как на военной базе. Только что зениток нет, — Благушин помолчал, — что тоже не факт.
— Ну, Вадим, я-то вышла из игры, — сказала я, закурив, — не считая некоторых отдельных моментов.
Я подумала грешным делом, что Благушин попросит меня сейчас обвешаться гранатами и на заминированном самолете врезаться в чумаковскую дачу. Вроде камикадзе. Все равно, мол, гражданка частный детектив, жизнь теперь твоя ни гроша не стоит… Это я так шучу.
— Вот именно, Таня, не считая отдельных моментов, вроде той ерунды — охоты за твоей головой. — Благушин налил себе полный фужер и выпил вино, как простую воду. — Мне твоя жизнь небезразлична.
— Спасибо, — сказала я, — мне тоже.
— Поэтому, — торжественно произнес Благушин, — я предлагаю тебе пожить пока у меня дома, где гарантирую полную безопасность.
Он помолчал немного и добавил:
— И полный комфорт.
Вот это да! Я молчала, переваривая изысканные закуски и благушинские слова. Так вот к чему он клонит! Таня Иванова, услышав про угрожающую ей смертельную опасность, затрепещет от ужаса и прильнет к могучей груди Вадима Павловича Благушина. Он увезет хрупкую красавицу в свой замок и, естественно, трахнет.
Нет, я против ничего не имею — Благушин мужик хороший, состоятельный, симпатичный, да и Дима, как мне кажется, герой не моего романа, хоть и тоже довольно милый человек.
Я, конечно, не против, но…
Эх, Благушин, Благушин! Ухаживал бы по-человечески, совершенно другое было бы дело. А сейчас — согласиться на твое предложение — признаться в полной беспомощности. В сложившейся ситуации.
А я женщина гордая и пойти на такое не могу.
— Благодарю вас за заботу, — ответила я, — но… Я сама за себя постоять смогу. Короче — не согласна.
У Благушина вытянулось лицо. Он, как любой мужчина, ожидал легкого сопротивления (на крайний случай), но твердого отказа…
Ах как я его уела!
Благушин налил себе еще вина. Волнуется. Переживает.
— Что это горячее не несут? — спросила я невинным тоном. — Или вы, Вадим Павлович, думали, что мы даже закуски холодные не успеем доесть — поедем к вам в постель от убийц прятаться? — я снова перешла на вы.
Он побледнел:
— Ну, зачем вы так…
Да, действительно, что-то я переборщила — Благушин того и гляди заплачет.
Принесли нечто в кастрюльке, из которой валил пар. Пахло очень аппетитно.
— Извините, — сказала я.
Благушин молчал, и мне стало стыдно. Пришлось брать инициативу в собственные руки. В общем, мы скоро поехали к нему. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
А то, что было в кастрюльке, мы съели. Это оказался банальный суп с клецками. Правда, хорошо приготовленный.
* * *
Я проснулась на следующий день и подумала, что жить распутной жизнью — это, наверное, просыпаться каждое утро в новой постели. Если следовать этой формулировке, я давно уже такой жизнью живу. Хотя не считаю себя женщиной безнравственной, скорее — немного легкомысленной.
Но ведь для женщины это естественно?
Вроде так.
Ох, каждый раз в подобных ситуациях успокаиваешь себя, успокаиваешь… И все равно возникает что-то похожее на муки совести.
Рядом со мной зашевелился, просыпаясь, Благушин. Поурчал, как довольный, сытый зверь, ткнулся мне головой в плечо. Сейчас спросит, как я спала.
— Как ты спала, дорогая?
Ты смотри, провели вместе только полдня и ночь, а он уже — «дорогая». Еще вчера ведь были на вы.
— Как я спала? — переспросила я. — Ну, для потенциальной жертвы мафии довольно неплохо.
— А как тебе понравилось… э-э…
— Понравилось.
Мне действительно понравилось.
Дима, конечно, ласковый и опытный любовник, но возраст берет свое. Такого марафона, какой мы устроили с Благушиным, ему наверняка не выдержать.
Когда мы сели завтракать, я спросила:
— Надолго вы отложили штурм дачи Чумака?
— Скорее всего до завтра, — ответил мне Благушин, — хотя точно я не знаю. Я ведь такие дела не решаю…
— Возьмешь меня посмотреть?
— Да что ты! Это не ко мне, меня самого там не будет, что я, штурмовик, что ли?
— Так ты, оказывается, тоже из игры вышел? — спросила я, наливая себе кофе.
— Ну, как тебе сказать, — замялся Благушин и погладил свою бородку, — я ведь это все заварил, а хоть расхлебывает и милиция, но после штурма мое участие все равно необходимо.
— Это понятно, — ответила я.
Где же мои гадальные кости? Давно я к вам не обращалась. А зря. Нет, с моей работой все ясно — дело закончено, бабки я получила, а вот как быть с моей личной жизнью? Куда мне, простите, Диму девать? Тут банальной фразой «Прошла любовь, завяли помидоры» не отделаешься. Как я поняла, не таковский Дима человек. Поэт. Художник. Натура утонченная. Чего доброго, повесится.
