Валентина Ивановна передала мне все конверты: буквы вырезаны и наклеены. «А что, если с них снять отпечатки пальцев, — мелькнула у меня в голове мысль. — На самом письме вряд ли, а вот когда заклеивали… то, может, и получится».
Но потом я решила, что это ничего не даст. Судя по «почерку» шантажистов, вряд ли действуют профессионалы, числящиеся в картотеке органов.
— А почему вы сразу не обратились ко мне? Не знали о моем существовании или просто не хотели?
— Знать знала, правда, понаслышке, но знала, что и услуги ваши стоят дорого, а у нас…
Я невольно огляделась еще раз. Большого достатка, конечно, нет, но даже я не могу себе позволить такую мебель. Валентина Ивановна, перехватив мой взгляд, улыбнулась.
— Не поверите, но все это, — она обвела комнату рукой, — случайность.
Мы и сами не поверили.
— То есть? Наследство рухнуло на голову?
— Нет. Выиграли в «Русское лото». Никогда ни во что не играла, а тут с работы шла — и продавец пристал: «Возьмите да возьмите, увидите, счастливый билетик». Настроение хорошее было, нам зарплату немного прибавили. Я и купила пять штук. Выиграл один, но какой! Мы даже за выигрышем не хотели идти: все равно обманут. А оказалось — правда. Мебель — моя слабость. Мы о таких креслах всю жизнь мечтали. Не поверите, первое время я в них целые вечера просиживала, ничего не Делая. Светка ужин готовила. Если бы вы видели, что в этой квартире стояло раньше. Ужаснулись бы. У людей на даче лучше. А теперь — красота. И настроение поднимается. Знал бы тот продавец, какой билет он мне продал. А тут вот несчастье.
Я просмотрела последний конверт. Там все как прежде: требовали десять тысяч долларов. Только новая приписка: в случае обращения в милицию угроза будет приведена в исполнение немедленно.
— А вы сейчас не работаете?
— Нет, я взяла отпуск. Начальство у нас хорошее. Я объяснила, что дома небольшие проблемы. Дали сразу.
— Да, кстати, насчет оплаты. Если что случится серьезное, можете обращаться. Не со всех я беру дорого.
— Хорошо, спасибо.
— А со Светой, мне кажется, вам лучше поговорить. Может быть, она и видела что-нибудь.
— А может, вы сами? — осторожно предложила Валентина Ивановна. — Я что-то боюсь.
— Хорошо, я не против. Можно прямо сейчас.
— Сейчас даже лучше. А то, знаете, и мне очень тяжело, я ей ничего объяснить не могу.
Я подошла к Светиной комнате и постучалась.
— Да, войдите.
— Я могу с тобой поговорить?
— Можете.
У меня мелькнула мысль, что Света все знает. По-моему, она меня ждала и, судя по всему, знала, кто я такая. Я огляделась, благо «Русского лото» коснулось и ее комнаты. Стенка была новейшая.
— Мне тоже кое-что перепало, — улыбаясь и указывая на стенку, сказала она.
Я не стала играть в кошки-мышки и спросила напрямик:
— Света, ты знаешь, почему я к вам пришла?
— Да, знаю.
— И давно?
— Нет, с прошлой недели. До этого я ничего не могла понять. Меня везде встречают, никуда одну не пускают, даже на день рождения к подруге. Там был весь класс, кроме меня. Я наотрез отказалась идти с родителями. Это ужасно! А потом я подсмотрела совершенно случайно, что мама прячет ключ от секретера.
Когда ее не было, я достала и все прочитала. Родители стали ужасно дерганые. С ними разговаривать невозможно. Но этого больше не будет.
— Чего?
— Писем.
— Почему?
Она замялась, а потом вдруг, что-то вспомнив, воскликнула:
— Так вы же этим занялись!
Но мне показалось, что не это она хотела сказать.
— Свет, а ты ничего подозрительного не заметила?
— Нет, — она сразу отвела глаза.
Заметила, но говорить не хочет. Почему? Может быть, тот человек понял, что его обнаружили, и напугал девочку?
— Ну, может быть, в школе, в классе. Ведь незаметно сфотографировать трудно. А ты здесь, — я взяла одну из фоток, — смотришь почти прямо в объектив.
— Нет, я ничего не видела.
— А ты Лину Скоморохову знаешь?
— Да, а что?
— У нее такие же проблемы, что и у тебя.
— Да? И ее тоже встречают?
Я кивнула головой, — Я почему-то не обратила внимания, — похоже, сейчас она говорила правду.
— И то же самое происходило с Машей, вот только фамилию я ее не знаю.
Она, кстати, мне и сказала о тебе.
— Это так заметно, что меня встречают? — в голосе сквозило отчаяние.
— Нет, просто с ней это уже было, поэтому она и обратила внимание.
— И что, это было давно?
— Весной.
— Они отдали деньги?
— Да.
— Конечно, если они есть, то можно и отдать. А если нет? И взять негде?
— Я постараюсь решить эту проблему. Света что-то пробормотала еле слышно, но я не придала этому значения.
Я попросила у Валентины Ивановны письма и фотографии. Заверила ее, что все будет хорошо, и пообещала, что зайду еще.
— Если что-нибудь будет новенькое, заходите вы, — попрощалась я.
Телефон, как всегда, надрывался. Я, не разуваясь, рванула к нему и успела.
— Танечка, это ты?
— Я, Вениамин Викторович, — сразу узнала и очень обрадовалась я. — Здравствуйте.
— Очень рад слышать твой голос не по автоответчику. Что-нибудь случилось? Проблемы?
— Так, мелочь. Вы не могли бы помочь?
— Все, что в моих силах.
— Я не хотела бы разговаривать по телефону.
— Да, да, хорошо. Где мы встретимся?
— Давайте на нашем месте, в том скверике, помните?
— Конечно, Танечка. Вроде бы на память я никогда не жаловался. Во сколько?
— Прямо сейчас. Вы сможете?
— Как раз сейчас смогу. До встречи.
«Наш» скверик находился на равном расстоянии как от моего дома, так и от дома Вениамина Викторовича. Поэтому наши машины подъехали к нему одновременно. Он помахал мне рукой, приглашая в свою машину.
— У меня точно чисто. Мои проверяют часто. Да и кому я нужен по старости лет, чтобы мне «жучки» ставить.
— Вы знаете: береженого бог бережет. Пойдемте лучше прогуляемся.
Погодка просто чудесная стоит.
— Ничего против не имею. Желание дамы — закон.
— А вы все такой же.
Мы шли по аллейке. Очень люблю осень. Она несет с собой какое-то умиротворение. Особенно это чувствуется за городом, в лесу.
— Поздно мне уже меняться, да и незачем, пожалуй. Так что у тебя?
— Мне очень нужно найти одного человека. Раньше работал в органах, но фамилии я не знаю. Только имя, отчество, примерный возраст и приблизительное звание. Семья, деньги.. Пожалуй, все.
Вениамин Викторович в задумчивости покачал головой.
— Загадка, однако. Но я попробую сделать все возможное. Конечно, тебе надо все срочно. — Улыбнувшись, я кивнула.
Мы повернули к машинам и шли молча, шурша листьями. Правда, их было еще не много.
— Вот так и опадают наши годы, — прервал молчание мой собеседник.
— Ну, Вениамин Викторович, вы сегодня что-то философски настроены.
Какие годы?
— Ты мне льстишь, Танечка, а жизнь прошла. Грустно, знаешь ли. Вам нас, стариков, не понять.
— Да вы любому молодому фору дадите.
— Раньше давал. Хорошо здесь все-таки. Может, в выходные махнем в лес?
— неожиданно предложил он.
— Я не против, мне бы только дело закончить.
— О! Еще уйма времени. Успеешь не одно дело раскрыть. А насчет твоей просьбы — встретимся завтра утром. Часов в восемь здесь же. Чтобы лишний раз не звонить.
— Хорошо, буду ждать.
— Счастливо, Танюша. Удачи тебе.
Мы разъехались в противоположные стороны, и мне почему-то стало очень грустно. Что видели в жизни те же пенсионеры нашего дома? У моего знакомого хотя бы была боевая молодость. А что было у них, у других?
Беспросветная работа на благо отечества, которое просто отвернулось от них, отбросив, как ненужные отходы. Верно сказала Зоя Борисовна, это они «там» жить начинают, когда на пенсию выходят, а у нас — доживают. «Что это меня понесло куда-то», — встряхнулась я от своих мыслей.
Я подъезжала к дому. Во дворе стояла редкая, особенно в последние два дня, тишина. Вероятно, все старшее поколение наслаждается прелестями «той» жизни, сидя в своих обветшалых комнатах. «Хотя не у всех они и обветшалые, — вспомнив квартиру Марьи Николаевны, подумала я. — А может, покойная пускала квартирантов», — продолжила я свои измышления, но тут же отбросила эту мысль, сама удивившись, как мне это могло прийти в голову. Об этом обязательно все бы знали, и не только Наташа и «подружки», но и, судя по активности наших бабулек, весь дом. Но, черт побери, чья же это одежда висит в шкафу?
Я поставила машину и хотела идти домой, как в конце двора показались Наташа с незнакомым молодым человеком.
«А она, кажется, делает успехи. И Васе, похоже, дали отставку, — усмехнулась я. — Но, с другой стороны, почему так быстро?»
— Наташа, тебя можно на минутку? — окликнула я ее. Она приветливо улыбнулась и, что-то сказав своему спутнику, подошла ко мне.
