Я погладила Ирину по руке, она всхлипнула:
— Да ну тебя!
— Ты собираешься так прожить всю жизнь? — Мне было немного жаль эту молодую запуганную женщину. — Может быть, попробуем что-нибудь изменить? Я, кстати, уже наступила Дяде Боре на одну из его мозолей. Можно сказать, это при моем содействии он сейчас отлеживается с примочками на пузе. А про Макса и Нину я уже знаю.
Ирина промолчала, только покачала головой, поглядев на меня с некоторым страхом.
— А зачем ты мне наплела, что Петров импотент? — улыбнулась я. — Экспертная проверка этого не подтвердила. Я видела его любовницу и содержательно пообщалась с ней.
— Да просто что первое в голову пришло, то и ляпнула, — призналась Ирина. — Думаешь, каково мне было при Максе отвечать на твои расспросы?
Ты видела: он быстро вернулся со стоянки, быстро на кухне пошурудил и сел практически рядом с нами. Я же знала, что каждое слово будет доложено.
Так, в общем-то, и получилось.
Ирина посмотрела в сторону и продолжила:
— Петров был нормальным мужиком, только ему до жены дела не было никакого. Нинка работала здесь менеджером, таким же, как я. Однажды после работы зашел у них разговор с Борисом Сергеевичем. В шутку такой, знаешь. Одним словом можно сказать, он взял ее на «слабо». Они поспорили, по-моему, на полштуки баксов, что она не сможет выступить в голом виде. А Нина кричала, что сможет. Пьяными они были. Ну а потом, когда она все-таки выступила с детской этой песенкой, оказалось, что ее сняли на видеокамеру. Все сняли: как она раздевалась и как выступала…
Ирина взяла свой бокал и медленно выпила все пиво.
— Еще будешь? — спросила она меня.
— У меня есть, — сказала я.
Я пить не хотела, но компанию поддерживала мелкими глотками.
— А я буду, — со злостью ответила Ирина и снова налила себе полный бокал.
— И что потом было с пленкой? — спросила я.
— С пленкой-то ничего, а с Нинкой хреново.
Борис Сергеевич взял ее за горло, и у них пошли какие-то свои дела.
Ирина облизнула губы.
— Знаешь, — пробормотала она, — я вот разговариваю с тобой, а сама думаю о том, что страшнее.
Не понимаешь, о чем я?
— Нет пока.
— Я думаю, что страшнее: разговаривать с тобой здесь и ждать, чтобы кто-то вошел и увидел нас, или разговаривать на глазах у Макса? Максу еще можно лапшичку на ушки навесить, а вот Борису Сергеевичу не получится. Я себя перед ним всегда чувствую кроликом, которого гипнотизирует удав. Отвратительное ощущение, скажу я тебе.
Словно он тебя насквозь видит и посмеивается: ври, ври, девочка, приятно слушать…
В этот момент в дверь стукнули один раз, и к нам заглянула девушка в серебристом купальнике.
— Ой, извините, Ирина Григорьевна, я не знала, что вы с посетителем.
— Что тебе, Надя? — устало произнесла Ирина.
— Да хотела спросить, можно мне сегодня пораньше уйти. С ребенком проблемы, я вам говорила.
— Иди, — Ирина слабо махнула ей рукой, — завтра утром позвонишь мне домой. Нужно будет решить один вопрос.
— Спасибо большое. И хорошо, я позвоню. — Девушка стрельнула взглядом по моему платью и вышла, нежно прикрыв за собой дверь.
— Ну вот, сама и накаркала, — произнесла Ирина со злостью. — Знаешь что, — она посмотрела на наручные часы, — давай сегодня встретимся на улице в два часа, а? Макс подъедет к трем, и мы за час с тобой спокойно обо всем поговорим. Неуютно мне здесь, понимаешь, неуютно!
Я согласилась и встала.
Ирина, вдруг вспомнив что-то, наклонилась и достала из-под стола коричневый полиэтиленовый пакет с какими-то свертками.
— Здесь вещи Нины, — сказала она, — девчонки собрали все, что осталось. Она была детдомовской, так что родителей у нее нет. А Петров, сама понимаешь, в вещах жены не нуждается. Возьмешь? Может быть, обнаружишь какую-нибудь ниточку. Теперь это тебе, наверное, нужнее всего.
Я взяла пакет, и Ирина проводила меня до выхода в зал.
— Я дальше не пойду, — сказала она, отступая на шаг назад, — извини, пожалуйста.
— Охрана меня не задержит с посторонними предметами? — спросила я.
Ирина покачала в воздухе пальцем:
— Правильно. Подожди.
Она заглянула в ближайшую уборную, позвала кого-то, и через минуту из комнаты вышла та самая девушка, которая отпрашивалась с работы. Сейчас на ней поверх купальника был надет легкий сарафанчик.
— Надя, прошу тебя, — сказала Ирина, — донеси пакет до выхода, а потом отдай его этой девушке. Ладно?
— Конечно, Ирина Григорьевна.
Я передала пакет и взглянула на Ирину.
— Значит, около того магазинчика? — уточнила я.
Ирина кивнула, повернулась и пошла в сторону своего кабинета, а мы с Надей — к игровому залу.
Потом Надя отправилась к выходу из клуба, а я взяла еще один коктейль и не спеша профланировала перед рулетками. Ни Бориса Сергеевича, ни Васи, ни Зинаиды сегодня в «Джокере» не было. Отдыхают ребятки. Зализывают раны.
Выйдя на улицу, я осмотрелась и, не заметив нигде Нади с пакетом, прошла немного вдоль фасада клуба.
Здесь, почти прислонив к бордюрным камням свои матово-черные бамперные морды, уже стояли несколько дорогих иномарок. Замыкала этот помпезный ряд белая «девятка», стоящая чуть поодаль с раскрытыми передними дверками. Водитель, видимо, высадив пассажира, ушедшего в клуб, сейчас просто наслаждался вечерней прохладой. Увидев меня, он как-то странно засуетился, закрыл глаза и сделал вид, что спит. Оказывается, остались еще на свете мужчины, пугающиеся красивых женщин.
Пройдя мимо «девятки», я оказалась на углу здания, в котором размещался «Веселый Джокер».
Налево был поворот во двор, где мы познакомились с Ириной, направо продолжалась улица, уходящая к мукомольному комбинату. В двух-трех кварталах отсюда и была убита Нина Петрова.
Я посмотрела в темноту двора, сделала в его сторону пару шагов, остановилась и опустила руку в сумочку, собираясь вынуть пачку сигарет. Надя куда-то запропастилась с пакетом, возможно, полным вещдоков, и я решила покурить и подождать ее. Вполне возможно, что, выходя из клуба, Надя зацепилась языком за какую-нибудь из своих коллег и сейчас еще трепалась в одном из закоулков «Джокера».
Позади меня, на улице, послышались быстрые шаги. Я оглянулась, думая, что это спешит запоздавшая Надя.
К водителю «девятки» подошел, держа в руке две пачки сигарет, какой-то парень.
— Все нормально, Коляныч? — обратился он к водителю, протягивая ему сигареты.
— Быстро садись, она вышла! — громким шепотом ответил водитель, показывая в мою сторону, хотя видеть меня со своего места он не мог.
И сейчас, когда парень обернулся, я узнала в нем знакомого по номеру в отеле «Астория» и железнодорожному вокзалу мерзавца-каратиста. Помня его прыть, быстро прикинула: положение сейчас крайне невыигрышное для меня: длинное платье, туфли на высоком каблуке, а позади темный двор, в котором пока спрячешься — переломаешь себе все, что можно, а что нельзя сломать, очень больно ушибешь.
Я вынула руку из сумочки, но не с сигаретами, как намеревалась, а с пистолетом. Опасность была слишком явной, чтобы ею пренебрегать. Нащупывая левой рукой стену позади себя, я медленно отступила в темный двор.
Я услышала, как завелся мотор, и вслед за этим — характерный шорох шин по асфальту. «Девятка» въехала за угол, на мгновенье осветив меня фарами.
Я прижалась к стене и подняла пистолет.
Фары тут же потухли, и «девятка» резво сдала назад, а потом проехала вперед по прямой метров двадцать. После этого она развернулась, заставив резко затормозить неторопливо проплывающий по своему маршруту троллейбус, и умчалась по дороге.
Еще несколько минут я не могла привести в порядок мысли и чувства. Не убирая пистолет, вышла к углу дома, осмотрелась и только после этого, и не раньше, спрятала оружие в сумочку и вздохнула.
Да, в недобрый час окликнул меня Петров из темноты, и задание, на которое я так скоропалительно согласилась, с каждым днем обрастало все новыми двусмысленностями.
Братки, похитившие у меня документы, вели, оказывается, за мной постоянную слежку, не собираясь вступать в прямой конфликт. Пока. И я не знала точно, что им нужно и вообще чьи это люди.
Но если руководствоваться методом исключения, то получалось, что они — бравые ребята Бормана.
Или, может, еще какая-то неизвестная мне третья сила? Тьфу-тьфу, этого только не хватало.
— Где же вы потерялись? — послышался справа возмущенный окрик, и ко мне подбежала Надя. — Я уже десять минут вас здесь жду! — сказала она, протягивая мне пакет и всем своим видом демонстрируя оскорбленную честную пунктуальность.
— Как странно, — спокойно, но напустив строгости в интонации голоса, ответила я и приняла пакет, оказавшийся достаточно тяжелым, — я тоже все это время жду вас, Надя. Вы не заблудились случайно по дороге, нет?
