Сев в кресло поудобнее, я попросила, чтобы мне вернули мою сумочку или дали из нее сигареты. Сигареты с зажигалкой я получила, а вот сумку нет.
Вася, подхватив Женю под руку, свалил с ним в кухню. Там же скрылся и коридорный мальчик, пряча пистолетик в кармашек штанишек.
Я закурила и за неимением поблизости пепельницы решила стряхивать пепел на мой собственный акварельный портрет, еще не законченный Женей. Портрет лежал очень удобно — на столе рядом с креслом, в котором я сидела. Хоть таким неординарным методом, но все равно приятно приобщиться к богеме.
— Вы прекрасно держитесь, — польстил мне ненужным комплиментом мой новый собеседник.
Я вздохнула, выпустила сигаретный дым вверх и ответила, что ему сказать то же самое не могу.
— Это почему же? — искренне изумился он. — Я ведь не хамил. И не собираюсь этого делать.
— Весьма рада, — холодно улыбнулась я. — Но вы забыли представиться, молодой человек.
— Меня зовут Сан Саныч Бармин. В некоторых кругах я известен как Борман. Слышали о таком?
— Приходилось на днях, — призналась я.
— Ну вот и славненько, значит, сэкономим время на представительских расходах, — пошутил Борман и сам же весело рассмеялся своей незамысловатой шутке.
Я стряхнула пепел с сигареты на свой нарисованный бюст, чуть преувеличенный, но вполне приемлемый, и вопросительно подняла брови. Ситуация ясно показывала, что грубого наезда не предвидится и, похоже, Борман действительно хочет поговорить.
Расклад сил в Волгополоцке, как я уже знала, диктовал прямую линию поведения: если Дядя Боря против чего-то, значит, Борман — за. И наоборот. Но какую роль играет здесь некто Вася? Вот это я и решила узнать прежде всего.
— Сан Саныч, — обратилась я к Борману, — а этот… — я кивнула в сторону кухни, — Вася что, у вас с Борисом Сергеевичем один на двоих? Получается, парнишка трудится по совместительству?
Борман снова рассмеялся:
— По совместительству только у меня и за отдельную плату. Но хватит юмора, нужно переговорить о деле.
Он вынул из нагрудного кармана пиджака сигару, откусил и выплюнул на пол кончик, тщательно раскурил ее и начал излагать:
— Дядя Боря был уверен, что вы работаете на меня. Поэтому Вася, увидев, как вы сиганули на балкон к этому лошку, не стал вас ему закладывать, а тихо стукнул мне. Я хочу развести рамсы: кто вас нанял и кто за этим стоит? Ясно, что вы пашете не на Борю, это уже хорошо. А на кого же? Кого так заинтересовал Петров, что вызвали детектива из Тарасова? Да еще, извините, женского пола. Это чтоб секретнее было, что ли?
— Сан Саныч, — устало произнесла я, — вы производите гораздо более приятное впечатление, чем Борис Сергеевич. Так не разочаровывайте меня, пожалуйста. Мало того что мне не дают работать все, кому не лень, так еще и пристают, извините, с неприличными вопросами. Я не могу назвать вам моего клиента по разным причинам. Может быть, вы не будете настаивать, и тогда мы, возможно, сумеем поговорить более результативно, чем у меня получилось с Борисом Сергеевичем?
Борман откровенно расхохотался:
— То есть я имею шанс не получить Васей в пузо, да? Ну ты даешь!
Борман прекратил смеяться так же резко, как и начал.
— Я слышал о твоих неприятностях в «Астории». Темная история, очень темная. Там крышу держат погоны. Мои ребята попробовали сунуться и… — Борман почесал шею и скривился. — Короче, ушли ни с чем, скажем так. Ты еще хоть раз видела тех кадров, что у тебя Юркины бумажки поперли?
— Даже два раза, — призналась я и рассказала про встречи на вокзале и около «Веселого Джокера».
Борман слушал внимательно. После того как я закончила, задал несколько уточняющих вопросов и забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
— Хреновая история, — констатировал он, — хреновая, потому что я не знаю, кто это. И Боря не знает. А варяги не нужны никому.
Потом взглянул на меня с хитрым прищуром и произнес:
— Может быть, я и не стану тебя пытать за твоего клиента. А ты скажешь тогда, в чем конкретно заключается твое задание?
— Наиболее полное определение причин смерти Нины Петровой, — ответила я. — За те бестолковые два дня, что я торчу в этом городе, честно говоря, расследование продвинулось мало. Постоянно кто-то мешает. Хотя именно это означает, что со смертью Нины не так чисто, как хотелось бы многим думать.
— Совсем нечисто, — угрюмо подтвердил Борман. — Стало быть, кроме смерти этой телки, тебя больше ничего не колышет, я правильно понял?
— Абсолютно, — ответила я. — А разве есть еще что-то, соединяющееся с ее убийством?
Борман снова задумался, старательно пыхтя сигарой.
— А ты как, умеешь вести несколько дел параллельно? — вдруг спросил он. — Или в один момент времени можешь думать только об одном?
Я пожала плечами:
— Бывало, что я вела одновременно и два, и три дела. Но все зависит от конкретной ситуации. Если мне сейчас предложат параллельно с делом Петровой заняться, например, кражей бриллиантов у какого-нибудь кувейтского шейха на Лазурном берегу, то придется отказаться — раздваиваться не умею.
— Никто не умеет, — пробормотал Борман. — Я вот что имею в виду, Татьяна. — Он наконец-то затушил свою сигару и сунул остаток ее в карман пиджака. — Хочу тебе дать работку по одному розыску. — Борман вдруг сморщился так, словно у него внезапно заныл больной зуб. Дернув шеей, он вполголоса выругался:
— Вот ведь какие ментовские слова полезли из меня. Короче: попутно с Нинкиным убийством ты наверняка найдешь то, что и мне будет интересно. Пока ты не поставлена на курс, то можешь и сама не понять, что тебе пошло в руки. А мне уже выбора нет. Точнее, есть: или тебя озадачивать, или сливать.
Борман весело улыбнулся, но по его глазам было видно, что сейчас он шутить не собирается. Если я с ним не договорюсь, то мои шансы дожить до утра уменьшатся до нулевой отметки. Меня «сольют», и я почти ничего не смогу сделать против. Второй раз бег по крыше не пройдет. А если хотя бы один из троих вооруженных противников меня достанет, то мне этого может хватить. Навсегда.
— Я слушаю вас, Сан Саныч, — сказала я, доставая вторую сигарету из пачки.
Борман легким прыжком поднялся из кресла и, быстро пройдя через комнату, заглянул в кухню и скомандовал:
— Вот что, голуби, хватайте свои задницы в кулак и несите их погулять. Воздуха поглотайте, хватит вам дымом дышать.
В ответ на его слова сразу же заскрипели по полу ножки кухонных табуретов, и вся компания вместе с Женей, уже даже не пытавшимся сопротивляться, вышла в коридор. Через полминуты хлопнула входная дверь, и мы с Борманом остались одни в квартире. Все это говорило о серьезности предстоящего разговора.
Я сидела в кресле и молчала. А глава одной из местных бандитских группировок стоял возле двери, глубоко засунув руки в карманы брюк, и казался о чем-то глубоко задумавшимся.
— Ну, в общем, ты решила, я так понимаю, — наконец сказал он. — Посмотрим, как дальше карты лягут. Ты начинаешь работать на меня…
Я приоткрыла рот, чтобы сделать уточняющее замечание, но Борман махнул рукой:
— Знаю, понял уже. Моя работа не помешает той, над которой ты сейчас трудишься, а даже поможет. Дело тут вот в чем…
Борман подошел к своему креслу, сел в него, вновь достал сигару, но не закурил ее, а закрутил в пальцах.
— Случился, Танька, со мной один казус, о котором пока никто не должен знать, кроме тебя. Вот его ты и будешь расследовать. Короче, Нинку Петрову замочили из-за больших денег, причем моих.
— Это сделал тот, кто меня на эти бабки кинул. Вот эту падлу ты мне назовешь. Получается интересное кино: ты, делая одно дело, решаешь сразу две задачи. Но моя — первая! Ясно?
— Нет, — ответила я.
— Что?! — заорал Борман, вскакивая на ноги. — Ты не поняла, что я тебе сказал?!
Он раскрошил сигару в сжавшемся кулаке и не заметил этого, и мелкая табачная труха посыпалась у него между пальцев.
— Я шутить с тобой не собираюсь. Разве мы с тобой не договорились? — Борман вытянул указательный палец в мою сторону. Его глаза, налившиеся кровью, необычайно расширились, и казалось — сейчас лопнут.
— Вы успокойтесь, Сан Саныч, — нарочито тихо и равнодушно сказала я. — Я никогда не нарушаю своего слова, и это все знают. — Мне легко было в этом признаваться, потому что я Борману ничего, собственно, не обещала. — Я сказала «нет», потому что не поняла смысла вашего утверждения насчет причины убийства Нины. Как это может быть: вас кинули, вы знаете, что ее убили из-за ваших денег, но не знаете, кто это сделал. Это все мне непонятно. Расскажите все подробно и не торопясь, пожалуйста.
Борман еще постоял несколько секунд в позиции с указующим перстом, затем сумел как-то взять себя в руки и уже не сел, а рухнул в кресло, не спуская с меня глаз.
— И кстати, — попросила я, — не могли бы вы передать мне из моей сумки замшевый мешочек, если вас не затруднит. Мне это помогает сосредоточиться.
