— Я? — переспросила Надя, видно вспомнив, что я знакома с ее начальницей, и сразу же сбавляя гонор. — Извините, пожалуйста, я с подружкой быстро перекинулась парой слов… Ну я пойду, хорошо?
— Спасибо за помощь, — соблаговолила я сменить гнев на милость, — до свидания.
Надя быстро ушла, а я, посмотрев на часы, направилась к знакомому магазину. Скоро должна была подойти Ирина.
Там наблюдалась та же, что и вчера, картина: готовящиеся к отдыху на асфальте ханыги и вспотевший от пересчитывания денежной мелочи продавец. Все были на своих местах, только я в парадном платье смотрелась здесь просто неуместно.
Прикормившиеся мужики кидали на меня опасливые взгляды и старались обходить стороной по максимальному радиусу.
Я заняла не прежнее свое место, а встала чуть в отдалении, руководствуясь принципом никогда не ходить одной и той же дорогой и два раза не светить в одном месте. Если хоть раз такая осторожность спасает жизнь, то, значит, этот принцип себя уже оправдал. Со мною это было, оттого я и стала так поступать.
Ирина появилась почти сразу после того, как я закурила. У меня создалось впечатление, что она где-то пряталась или подходила сюда секретными переходами: дверь «Веселого Джокера» просматривалась просто отлично, и я не заметила, как Ирина оттуда выходила.
— А вот и я, — сказала она чуть запыхавшимся голосом, — буду надеяться, что в моем стойле без меня ничего не случится. Бармены последят за порядком и начальник охраны.
Она встала со мною рядом, в волнении стукнула несколько раз каблуком об асфальт и спросила:
— Ты не посмотрела, Таня, что там, в пакете?
— Пока не успела.
— Да вещи, в общем-то, ерундовые, но у тебя же другой взгляд, профессиональный. — Ирина улыбнулась. — В каком-то фильме показывали, как менты по волокнам ткани чуть ли не преступника определяли. Ты так можешь?
— Дело чаще всего не в волокнах, а в логике, — поправила я ее. — Так ты не порассказала, что там получилось у Нины с Борисом Сергеевичем. Чего он хотел добиться своим шантажом? Чистой и прекрасной любви?
— Смеешься?! — воскликнула Ирина. — Ты же видела этот пузень. Нет, любовь свою он осуществляет где-то на стороне, если это ему еще нужно.
С Ниной он закрутил другое дело, денежное. Но подробностей я не знаю, она насчет этого не распространялась.
— Откуда же ты знаешь, что дело денежное? — задала я вполне естественный вопрос.
— Ну-у, — протянула Ирина и закурила, — Нинка как-то обмолвилась, что скоро у нее бабок будет выше крыши и она наконец сможет и с мужем развестись, и свое дело открыть. Все говорила о маленьком ресторанчике. Знаешь, так обидно — все деньги в этой стране у мужиков, а ты хоть в лепешку разбейся, все равно смотрят на тебя как на предмет пользования, а не как на…
— Члена бизнес-сообщества, — догадливо закончила я ее фразу. — А откуда появятся большие деньги, Нина не говорила?
— Нет, этого она точно не говорила. А потом, позже, уже перед тем как, — Ирина передернулась и сильно затянулась сигаретой, — ну, перед тем как ее убили, она мне сказала, что начинает бояться за свою жизнь. И еще добавила, что если раньше огорчалась, что у них с Юрой нет детей, то сейчас это ее даже радует. Потому что можно бояться только за себя одну.
Я подумала и уточнила:
— Получается, что муж в ее планах не фигурировал никак. Она сразу после удачного дела собиралась уйти от него и на этом покончить с семейным статусом, правильно?
— Я так поняла, по крайней мере. — Ирина опустила голову и, помолчав, добавила:
— Хотя, знаешь, я сейчас, после твоего вопроса, вспомнила одну ее фразу. Подожди, подожди!
Ирина отступила на полшага назад, потом прошла передо мной, низко опустив голову и покачивая рукой с сигаретой.
— Она мне однажды сказала, что, если бы Юрка не был таким скупердяем и содержал ее как положено, ему и не пришлось бы впоследствии расплачиваться за свою жадность.
— Что это означает? — удивилась я. — Она что, хотела с помощью Бориса Сергеевича ограбить своего мужа?
— Ты меня спрашиваешь? — переспросила Ирина. — Понятия не имею. Да и что значит «ограбить»? Я так поняла, что ей привалят деньги гораздо круче тех, которые имел Юра. А раскаиваться он будет, потому что ее потеряет. Короче, я не знаю, она говорила намеками и совершенно не отвечала на вопросы. Говорила, что не мое, мол, это дело, а кто мало знает, тот долго живет.
Выпалив эту фразу, Ирина вдруг изумленно посмотрела на меня.
— Бли-ин! — проговорила она тихим голосом. — А ведь Нинка именно так и сказала. Только сейчас до меня дошло, как она была права. Я ничего не знаю и поэтому живу дольше ее!
Я ничего не ответила на это, несомненно, верное замечание.
Мы стояли в небольшом отдалении от магазина и прекрасно видели и его, и часть дороги, к нему примыкающей. Показавшийся вдали автомобиль, приблизившись, оказался «Жигулями» десятой модели, а когда подъехал еще ближе — машиной Макса. Мы с Ириной почти одновременно обратили на «десятку» внимание, а увидев, что Максик точно подъезжает на то место, где вчера брал меня, переглянулись и пошли к нему.
— Вот дела, — пробормотала Ирина, — он приехал раньше, чем обычно. Он же не знал, что я буду здесь с тобой.
Макс вышел из машины и расплылся в улыбке:
— Я как чувствовал, что увижу вас здесь. Думал, придется ждать, а оказывается, это вы меня ждете.
Едем?
Мы с Ириной, разумеется, согласились. Но сегодня уже приглашения в гости не последовало, наоборот, Ирина высказала желание довезти меня до дома. И так как сейчас моим домом была неуютная, сильно богемная квартира, мы поехали туда.
Как детектив со стажем скажу: осторожность в нашем деле — это необходимое условие успеха. Вот из этих практичных соображений я не стала называть точный адрес гостеприимного художника Жени, а попросила остановить машину за квартал до его пятиэтажки, сказав, что я живу в ближайшем доме, Пообещав встретиться с Ириной и Максимом в ближайшем же будущем, я направилась к нужному подъезду только после того, как «десятка» уехала.
Причем сначала обошла дом вокруг. И, не заметив ничего подозрительного, я быстро поднялась до пятого этажа и открыла дверь своим ключом, которым меня вооружил мой предусмотрительный домохозяин.
Сбросив надоевшие туфли в коридоре, босиком прошла в комнату и затормозилась в дверях: в комнате, помимо Жени, я увидела друга Васю и высокого спортивного парня в дорогом светлом костюме. Вася с пистолетом в руке стоял посередине комнаты, а неизвестный гость развалился в кресле у окна. Женя сидел, сжавшись, в другом кресле и посматривал на меня жалобными глазами.
Сзади скрипнула дверь, и показался еще один симпатичный мальчик, и тоже с пистолетом. До этого он, видимо, скрывался в ванной.
Вася переглянулся с Женей, потом с парнем в светлом костюме.
— Это не она, — сказал Вася, недоуменно приподнимая брови, — та была блондинкой и вроде потолще.
Я еле сдержалась, чтобы не рявкнуть на него за эту очевидную глупость.
— Ребята, я же вам говорил, что вы ошиблись, — залепетал Женя, пряча от меня перепуганные глаза.
— Тухни, — небрежно бросил ему обладатель хорошего костюма. — А вы, девушка, передайте мне вашу сумочку. И без резких движений, пожалуйста.
— Зачем? — агрессивно спросила я. — И вообще, кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит? Женя, это кто?
По мере возможностей я пыталась изобразить из себя недоумевающую местную жительницу, но, кажется, не на тех нарвалась. Вася сделал шаг по направлению ко мне и поднял пистолет. В этот момент бандит, стоявший сзади, выдернул у меня из-под мышки сумочку и бросил ее сидящему в кресле парню. Как видно, тот здесь был главным.
Я поняла, что попалась, и приходилось с этим примириться: мой пистолет и документы лежали в сумочке. Длинное платье никак не располагало к побегу, ну а два жлоба со «стволами» — уж тем более.
— Женя, — обратилась я к непутевому художнику, не догадавшемуся выставить на окно пару картин или валенок, чтобы предупредить меня о провале явочной квартиры, — уступи даме место, пожалуйста.
Женя суетливо вскочил, а Вася, научившийся кое-чему, отошел на два шага назад. Значит, старые фокусы с ним не пройдут. Надо будет применять новые.
Парень в костюме тем временем раскрыл мою сумочку, заглянул в нее, хмыкнул и достал из нее не пистолет, как можно было бы ожидать, а лицензию.
— Иванова Татьяна Александровна, — вслух прочитал он. — Ну вот, а ты, Вася, гнал ботву, что это не она! Получается, что у тебя хреновая память на лица и на фигуры. Убирайте «стволы», ребята, и марш все отсюда. Я с девушкой общаться буду.
Эта команда сразу же изменила мое настроение. Я почему-то передумала бить Васю креслом по башке и тем более отбирать у него пистолет. Ну что поделаешь, если я люблю поговорить с незнакомыми мне людьми! Тем более с мужчинами, одетыми в дорогие костюмы.
