Бороться с мировым злом я, понятное дело, не собиралась. Ставить глобальные цели в виде разоблачения круговой поруки, устроенной Гвоздковым в отдельно взятом округе, мне и в голову не приходило. Это без меня. Пусть другие занимаются оздоровлением полицейских кадров. У меня цель более приземленная и конкретная: не дать засадить за решетку Аделаиду Семеновну. А для этого нужно поспешить. Я была уверена, что в понедельник ей будет предъявлено обвинение, улики будут подтасованы, факты подогнаны под конкретные обстоятельства, и тогда уже без помощи адвоката, высокооплачиваемого адвоката, нам вряд ли обойтись. Мне же нужно успеть остановить механизм, который пытается запустить Гвоздков, до того, как будет слишком поздно. Значит, времени у меня до утра понедельника. Ничего так задачка! Разыскать в многомиллионном городе человека в болотном комбинезоне и заставить его признаться в том, что он оставил своего друга в бане Аделаиды Семеновны уже раненым. Ну, и выяснить, кто же его на самом деле подстрелил. Вот, как-то так.
Тратить время на Капотню я не стала. Поехала в Мячково добывать улики против парочки «простынных воров», как я их ранее окрестила. Когда туда добралась, поселок был погружен в сонную тишину. О том, чтобы допрашивать жителей поселка немедленно, и речи быть не могло. Я загнала машину Вероники во двор и, взойдя на крыльцо, дернула дверь. Та оказалась запертой. Я постучала. Никто не отозвался. Я постучала настойчивее, но и на этот раз Вероника отзываться не торопилась. Оглядев дом, я поняла, что ни в одном окне не горит свет. По крайней мере, в тех окнах, что были мне видны с крыльца, его точно не было. Вспомнив визит Алены, я пошарила рукой над дверью. Так и есть. Вот он, ключик волшебный. Вставив его в замочную скважину, я свободно проникла в дом.
Вероники там не оказалось. Лишь на столе записка. Вероника написала ее для меня. Что-то типа того, что если, мол, вернетесь раньше меня, ужин в холодильнике, пироги на столе, чай заварен. Съесть нормальный ужин, а не булочки из сомнительной забегаловки, я была не прочь, а вот возиться с ним мне не очень-то хотелось. Пусть даже и просто разогревать. Интересно, надолго Вероника ушла? Можно было дождаться ее и поужинать вместе. Так я и решила сделать. Прошла в свою комнату, вытянулась на постели и занялась привычным делом – рассуждениями.
Итак, на роль «козла отпущения» в этом деле Гвоздков выбрал Аделаиду Семеновну. Почему? Очень просто. Труп обнаружен на ее участке. Она – женщина немолодая. Судя по дому, далеко не бедная. Следовательно, на ее счету может быть не один случай нарушения закона. Ну, действительно, разве может человек, разменявший шестой десяток, быть перед законом чист? Нонсенс. Гвоздкову, приехавшему по вызову, и возраст, и материальное положение Аделаиды Семеновны на руку. Думаю, решение о том, кого обвинять в смерти неизвестного мужчины, пришло, как только он подъехал к даче. Ему достаточно было издалека увидеть Аделаидины хоромы, как решение пришло само собой. Скорее всего, он рассуждал следующим образом: ишь, какой терем отгрохали. На трудовые доходы подобной дачи не построишь. Шикуют тут, а люди вынуждены в двадцати метрах вчетвером, а то и впятером ютиться. Дом не в один этаж, сарай с погребом, да еще и отдельно стоящая баня. Не жирно ли? Вот не было бы у них бани, не пришлось бы сейчас на своем участке полицию встречать.
Только вот как он собирается ее подставить? Любому здравомыслящему человеку понятно, что Аделаида к смерти мужчины непричастна. Что? Что он собирается делать? Заставить ее подписать чистосердечное признание? Допустим. Но как быть со следственным экспериментом? Разве сможет Аделаида Семеновна рассказать, как убивала мужчину, если на самом деле она этого не делала? Или Гвоздков вообще не собирается устраивать следственных экспериментов? Тогда он должен предъявить свидетеля, готового подтвердить, что он видел, как Аделаида Семеновна стреляла в покойного. А кого он предъявит, если этого никто видеть не мог? Подкупит кого-то? Да нет, не может быть. Это же легко проверяется. Вычислить подставного свидетеля проще простого. Не пойдет Гвоздков на подобный риск. Тогда что он предпримет?
Я услышала шаги в соседней комнате. На половине Вероники заскрипели половицы. Хозяйка вернулась. Двигалась она тихо, стараясь не шуметь. Я сидела в темноте, поэтому Вероника могла решить, что я давно сплю. Я решила дать о себе знать.
– Добрый вечер, Вероника. В гостях были? – крикнула я.
Звуки в соседней комнате замерли, затем возобновились. Я услышала стук каблучков по половицам. Дверь открылась, и на пороге возникла фигура хозяйки дачи.
– Не спите? А я думала, вы намотались за день и вырубились, не дождавшись моего прихода, – весело прощебетала Вероника.
– Если честно, только мысль о совместном ужине спасла меня от подобного финала, – улыбнулась я.
– Оголодали, значит? А я тефтелек наделала. И еще рулетики сырные. И салат «Греческий». А на десерт – мороженое с клюквенным сиропом. У меня с прошлого года клюква осталась, так я решила ее в дело пустить. Полезная же вещь. Все, я на стол накрывать, а вы готовьтесь. Через десять минут жду вас в гостиной, – и она упорхнула.
Я поднялась с дивана и последовала за хозяйкой. Хватит у человека на шее сидеть, пора отрабатывать свое пребывание на чужой даче. В кухне я выбрала себе местечко малозаметное, чтобы в глаза не бросаться. Устроилась на высоком табурете и принялась чистить сельдерей. Не то, чтобы мне так уж его хотелось, просто нужно было чем-то руки занять. Пока я трудилась над сельдереем, Вероника выкладывала свежие новости о том, что думают жители поселка о задержании Аделаиды Семеновны и о трупе в ее бане.
– Семейная пара, Виктор Борисович и Маргарита Игоревна, с участка, примыкающего к участку Аделаиды Семеновны, категорически не желают признавать, что та могла совершить нечто подобное. А вот представители более молодого поколения вполне это допускают. Я разговаривала с парнями из тридцатого дома, они там дачу на лето снимают, так они говорят, что Аделаида Семеновна не раз грозилась им расправой, если они не прекратят врубать свой рэп по ночам. И про пистолет, между прочим, говорила. Ну, Валентина Николаевна, это та, чья племянница за вами ухаживала, пока вы температурой маялись, естественно пылает праведным гневом. А племянница ее, Алена, рассказала мне под большим секретом, что видела, как Аделаида Семеновна оружием забавлялась! Представляете? Такая почтенная женщина, а питает слабость к огнестрельному оружию. У нее, между прочим, кроме пистолета, конфискованного коротышкой-полицейским, в доме ружье имеется. Огромное, двуствольное. Я сама видела, – заговорщицким шепотом закончила Вероника.
– Вот про забавы с пистолетом хотелось бы поподробнее услышать, – попросила я.
– Так это к Алене. Подробности она вам может рассказать. А я что? Я могу сообщить только то, что сама от нее слышала, – пожала плечами Вероника.
– Давно это было? – спросила я.
– Что было? – не поняла она.
– Забавы с оружием, – пояснила я.
– В том-то и дело, что недавно. Буквально на прошлой неделе. В выходные, кажется, – ответила Вероника.
– Тогда пошли, – откладывая сельдерей, проговорила я.
– Куда? – не поняла собеседница.
– К Алене, куда ж еще, – пояснила я.
– А ужин? – Вероника обвела взглядом накрытый стол.
– Ужин подождет, – ответила я, забрала из ее рук миску с салатом и стала подталкивать ее к выходу.
– Да куда мы на ночь глядя пойдем? Может, люди спят уже, – упиралась Вероника.
– Значит, разбудим, – настаивала я. – Пойдемте, Вероника. Быстрее начнем, быстрее закончим. Не хотите общаться с Аленой, я вас не неволю. Покажете мне, где она живет, и вернетесь к своему ужину.
– Ладно уж, пойдемте. Как вас одну бросишь, – вздохнула она и вышла на крыльцо.
Алена жила на той же даче, что и Валентина Николаевна, только не в доме, а в пристройке. Вход в нее был отдельный. Вероника стукнула для приличия в дверь и вошла внутрь. Я последовала за ней. Алена удивленно смотрела на поздних гостей, соображая, что может означать наш визит.
– Доброй ночи, Татьяна. Вот уж кого не ожидала увидеть, – протянула она, здороваясь. – Помощь медицинская понадобилась? Да вы вроде неплохо себя чувствуете. По крайней мере, выглядите гораздо лучше, чем в тот раз, когда я к вам приходила.
– Благодарю. Чувствую я себя действительно намного лучше, – согласилась я. – Но мы здесь не по этому вопросу.
– Что тогда? Решили обсудить, как Аделаиде помочь? Так я вам в этом не советчик. В адвокатских вопросах я полный профан. Это, скорее, по вашей линии, – нащупав верную тему, призналась Алена.
– Как знать, может быть, как раз вы Аделаиде Семеновне главную помощь и окажете, – произнесла я.
– Сомневаюсь, что ей хоть кто-то сможет помочь. Я слышала, ее в тюрьму увезли? – спросила девушка.
– Не в тюрьму, а в следственный изолятор или что-то в этом роде. Я слышала, как коротышка по телефону с кем-то обсуждал, куда ее определить, – поделилась информацией Вероника. – А, вспомнила, ее в камеру предварительного заключения должны закрыть.
