Дома я в который раз проанализировала свое поведение: зачем я соглашаюсь на эти встречи? Я влюблена? Нет. Просто с Сережей окружающий мир становится таким чистым, ясным и простым. И негодяям, подобным Дудареву, в нем просто и бесхитростно дают по морде. И в девушке ценят не неземную красоту и доступность, а наивность и искренность. Искренность. Это я, пожалуй, себе польстила. Видимо, я настолько привыкла жить двойной жизнью, что при знакомстве с новым человеком боюсь открыть перед ним свое истинное лицо. В прямом и переносном смысле этого слова.
* * *
Утром я вспомнила, что уже давно не интересовалась делами моих постояльцев – Алины и Марсика. Алина, конечно, герой и оставила в прошлый раз коня без завтрака по уважительной причине, но этих причин у нее может найтись целый воз, а старый Марсик не для того был спасен из лап живодеров, чтобы умереть от голода. Даже если после этого он и будет оплакан по всем правилам.
Я вышла во двор и подошла к импровизированной конюшне. Алина была там, она тихо с кем-то разговаривала:
– Ты же будешь аккуратным? Ты не сделаешь мне больно? Я собираюсь доверить тебе самое дорогое, и ты должен пообещать мне, что не воспользуешься моей доверчивостью. Понимаешь, чтобы стать настоящей казачкой, надо очень многому научиться. И самое главное – поменять статус. Если я так и останусь девушкой, то они ни за что не возьмут меня к себе. Ну, ты готов?
Что, черт возьми, там происходит? Я распахнула дверь и зашла в сарай. Глазам моим предстала странная картина: Марсик замер в своем стойле, коленопреклоненная Алина – у него в ногах.
– Полина! – строго сказала она. – Ты чуть все не испортила. А если бы я уже начала отдавать ему поклон?
– Ты с ума сошла, – только и смогла сказать я.
– Нет, – грустно ответила Алина, – просто у меня несчастье. Эти бюрократы сказали, что казачкой можно стать или при рождении, это когда у тебя отец казак, или при замужестве, то есть выйдя замуж за казака. Так как папаша мой подкачал, остается второй вариант.
– А при чем здесь Марсик? Ты собралась замуж за него?
– Чтобы меня полюбил казак, надо продемонстрировать ему, что я не просто какая-то там городская избалованная девица, а умная и достойная, знаю все правила и умею их выполнять. Например, когда казак возвращается с войны, жена должна поклониться его коню в ноги за то, что тот привез мужа домой живым и невредимым. Думаешь, это легко, вот так просто взять и бухнуться лошади в копыта? Это страшно. Вот я и тренируюсь. А Марсика прошу, чтобы он случайно мне копытом по голове не двинул. Он же простой конь, не казачий, может испугаться и не так меня понять.
– Да уж, – глубокомысленно согласилась я, – а тебе не приходило в голову, что сейчас почти все казаки пересели на автомобили? Автомобилю в колеса кланяться безопасно, если не забывать его на ручник ставить. Так что не пугай коня и иди тренируйся на моем «Мини-Купере».
– Я подумаю, – приняла к сведению подруга, – и еще, у тебя где-нибудь на чердаке коромысло с саблей не завалялось? Очень надо, поверь. Ну, саблю еще можно в каком-нибудь магазине сувениров купить, а вот на предмет коромысла я весь Интернет облазила. Не поищешь?
– Обратись в какой-нибудь кружок народных ремесел, – с сочувствием глядя на подругу, посоветовала я, – в городе наверняка такой найдется. Они помогут. А как развиваются твои отношения с Вениамином?
– Плохо, – рубанула воздух рукой Алина, – еще вчера я считала, что он – моя судьба. А теперь оказывается, что разошлись наши пути. Он не казак и вряд ли согласится им стать в ближайшее время. Все-таки надо всяким единоборствам учиться, казачьим пляскам, старшим не перечить. Вот сегодня вечером мы встречаемся у него, попробую тонко прощупать, любит ли он перечить старшим или не очень.
– Встречаетесь? Алина, это как-то нецеломудренно. А если казаки узнают, что ты готовишься выйти замуж за одного из них и спишь в это время с рядовым ветеринаром? – поддела ее я.
– Ничего страшного, – отмахнулась подруга, – девицам позволяется вольность в общении с мужчинами. Главное – блюсти честь после замужества. Это я в Интернете вычитала.
– Мне кажется, ты чего-то путаешь, – покачала я головой. И чтобы не выглядеть уж окончательной занудой, добавила: – А впрочем, тебе лучше знать.
– К тому же до постели у нас дело еще не дошло, – немного грустно прибавила она, – Вениамин до старомодного деликатен в этом вопросе.
Я решила не злоупотреблять образом наивной дурнушки и для встречи с Николаем Чернуцким выбрала парик с локонами цвета «баклажан» и темные линзы. Активный макияж в черно-серой гамме, скромная, но изящная бижутерия к простому строгому костюму. И солидно, и броско. Как раз то, что надо.
– Николай Федорович? – бойко закричала я в телефонную трубку. – Из риелторской конторы вас беспокоят. Мы подобрали для вас просто исключительный вариант, вы не против, если я сейчас подъеду?
– Против, – буркнул он в трубку.
– Почему? – не отставала я. – Такая удача бывает раз в жизни, квартирка просто прелестна, доплата минимальная, и ту берет на себя ваша бывшая супруга.
– А чего это она такая добрая?
– Говорит, дешевле доплатить сразу, чем каждый месяц отстегивать за съемную квартиру.
– Всегда была расчетливая, гадюка. И замуж за меня по расчету вышла. А как поняла, что фигушки ей, а не сытая жизнь, сбежала. Все вы, бабы, такие.
– Так я подъеду? Я рядом с вашим домом, – приняла его ворчание за согласие я.
– Надоели вы уже ездить. Каждый раз говорите, что квартира хорошая, а показываете трущобы. Вы знаете, кем я раньше был? Знаете, что я привык в нормальных условиях жить?
– Не знаю, – призналась я, – я новенькая. Вот заодно и расскажете.
Последняя фраза оказалась решающей, видимо, у него давно не было собеседника, а уж готового выслушать сказку о его славном прошлом – и подавно. Я выбила приглашение и уже через двадцать минут звонила в знакомую дверь. Открыл мне ее тот самый тип, который днем ранее топтался возле двери в поисках ключей.
– Риелторша?
– Риелторша.
– Как зовут?
– Лена Синицына, – вспомнила я надпись на бейджике секретаря в конторе Саши.
– Как агентство называется?
Я назвала. Не снимая цепочки с двери, он позвонил в справочную, узнал номер телефона агентства, где работал Саша, записал его. Бдительный! Сейчас перезвонит в агентство, и, если трубку возьмет Леночка, мне придется драпать по лестнице вниз, что на каблуках не очень-то удобно. Еще поймает и в милицию сдаст как мошенницу. Лена, когда поднимает трубку, не дожидаясь вопроса абонента, называет свое агентство и представляется.
– Знаю, куда звоню, – перебил Николай Федорович, едва на том конце зазвенел детский голосок Леночки, – что я, тупой, по-твоему? Ты мне лучше скажи, Лена Синицына у вас в штате числится? Да? Хорошо. Зачем она мне? Не твоего ума дела, сиди, трубку поднимай.
Он загремел цепочкой дверного замка и наконец впустил меня в квартиру.
– Посадили пигалицу на телефон, не успеваю слова сказать, как перебивает. Я в следующий раз ее директору нажалуюсь. Как у вас секретаршу зовут?
Иногда хорошо работать с грубиянами. Он перебил Лену как раз в тот момент, когда она собралась назвать свои имя и фамилию.
– Изольда Сигизмундовна, – не моргнув глазом, выпалила я, – редкостная трещотка и бестолочь. Здорово вы ее поддели.
– Я и не так могу, – удовлетворенно крякнул он. – Ну, что там у тебя?
– Ваша бывшая супруга согласилась на такой вариант: вы переезжаете в однокомнатную хрущевку на вашей же улице, а она с детьми – на окраину, в новостройку.
– А чего это она на окраину согласилась? – с подозрением спросил он.
– Очень перспективный район. Инфраструктура, движение транспорта уже налажено, лес через дорогу, озеро. Вашим детям там будет просто замечательно, не беспокойтесь о них.
– Сами на озеро, а меня, значит, гарью дышать? В старый клоповник? И так все здоровье просадил в этом городе.
– Поймите, та квартира хоть и однокомнатная, но довольно большая, кухня просто огромная, комнату легко можно будет поделить на две секции. Да и лоджия – шесть метров, при желании на ней можно будет поставить диван и спать летом. Представляете, звезды, соловьи…
– А мне шестиметровую кухню и балкон с гулькин нос? Нет, я не согласен. Пусть ищет другой вариант.
– Ну, что мне с вами делать, дорогой вы наш Николай Федорович, – глубоко вздохнула я, – думаю, что второй такой вариант нам уже не попадется. И неизвестно, сколько пройдет времени, пока вы наконец разъедетесь.
– А мне и тут хорошо. Нет, ну откуда она деньги-то на доплату взяла? Все ныла, что нам не хватает, что моя зарплата маленькая, и вдруг – такие деньжищи!
– Она откладывала детям на обучение, – сориентировалась я, – а тут решила потратить на жилье.
– Вот жулье, – хлопнул он себя по коленям, – столько лет прожил, а змею не разглядел. От меня, законного супруга, заначки делать? Нет, теперь я тем более так просто не сдамся. Так что передай этой прощелыге, что или я переезжаю в новостройку, или вообще никуда не переезжаю. Все. Это мое последнее слово. Вы свободны.
