было необходимо переговорить с ними. Про исчезновение ноутбука я тоже решила ничего не рассказывать.
– Вы правы, – наконец согласилась со мной женщина. – В одиннадцатом «Б» учится двадцать семь человек. У меня есть список учеников и мобильные телефоны, вы можете сфотографировать их себе на мобильник, чтобы не переписывать.
Она вытащила из ящика своего стола толстую тетрадку альбомного формата, открыла первую страницу и протянула мне:
– Вот, здесь напротив фамилии телефоны…
Я сфотографировала сразу две страницы – на второй имелись адреса одноклассников Кристины. Но Арляповой об этом говорить не стала – она и так мне, видимо, не очень доверяла.
– Большое спасибо! – поблагодарила я женщину. – Скажите, а другие учителя, которые ведут занятия у одиннадцатого «Б», в школе? Могу я с ними поговорить?
– Можете, только вы зря потеряете время, – проговорила Жанна Петровна. – Вряд ли они что-то знают о Кристине. Во всяком случае, я в этом сильно сомневаюсь…
– И все же я бы хотела побеседовать с ними, – настаивала на своем я.
Арляпова пожала плечами и произнесла:
– Здесь сейчас точно находится учитель биологии Ольга Ивановна Веденеева, учитель алгебры и геометрии Анна Вячеславовна Малаева и учитель химии Снежанна Федоровна Ткаченко. Кабинет биологии и химии на третьем этаже, пятнадцатый и двадцать первый, кабинет математики – на втором, тридцать седьмой. Остальные преподаватели будут только завтра с утра…
– Большое спасибо вам за информацию! – поблагодарила я женщину. – Да, запишите мой номер телефона, вдруг вы что-то узнаете о Кристине или она с вами свяжется… Очень вас прошу, позвоните мне!
– Да, конечно, – Жанна Петровна записала номер моего мобильного на бумажку. – Напомните, как вас зовут?
– Евгения, – представилась я. – Еще раз простите, что я отвлекла вас от работы…
– Ничего страшного. Всего вам доброго, – попрощалась со мной Арляпова.
Я покинула кабинет и отправилась на поиски других учителей Кристины.
Как и говорила Жанна Петровна, все преподаватели, которых она назвала, находились еще в школе. Я побеседовала со всеми тремя учительницами, вот только узнать что-нибудь новое о Кристине мне не удалось.
Преподаватель биологии оказалась необъятной женщиной с короткой стрижкой, одетой в платье-балахон, и никакого желания разговаривать со мной она не испытывала.
Я зашла как раз в то время, когда Ольга Ивановна пила чай с пирожными у себя в кабинете. Женщина была недовольна тем, что я помешала ей, поэтому попыталась как можно быстрее от меня отвязаться.
Единственное, что я выяснила из ее слов, – так это то, что одиннадцатый «Б» совершенно не знает биологию, не учится и вообще это сборище болванов и бездельников.
Когда я сообщила ей об исчезновении Кристины, женщина только пожала плечами и заявила, что, скорее всего, девчонка где-то весело проводит время, а к урокам биологии это никакого отношения не имеет. И вообще, надо лучше воспитывать детей, чтобы они не занимались всякой ерундой.
Я поняла, что ничего от толстухи не дождусь, поэтому оставила ее пить свой чай со сладостями, а сама постучалась в кабинет химии.
Снежанна Федоровна Ткаченко хотя бы занималась делами – она проверяла тетрадки учеников, как и Жанна Петровна. На вид ей было лет сорок, выглядела она чопорно и строго. На глазах – очки, волосы стянуты в тугой пучок на голове, губы поджаты. Одета «химичка» была в брючный костюм темно-синего цвета.
При виде меня она нахмурилась и спросила:
– Вы ко мне?
– Да, мне Жанна Петровна Арляпова сказала, что вы преподаете химию в одиннадцатом «Б». Снежанна Федоровна, я не ошиблась?
– Не ошиблись, – сухо ответила она. – Чем могу быть обязана? Извините, у меня много работы…
– Я ненадолго, мне надо только задать вам несколько вопросов по поводу Кристины Куликовой, – пояснила я. – Вы, наверно, ее помните? Она учится в одиннадцатом «Б», отличница…
– Я прекрасно помню всех своих учеников, – прервала меня Снежанна Федоровна. – И знаю, кто и как учится, можете мне не напоминать. Что вы хотите знать о Куликовой? И почему вообще интересуетесь? Вы ее родственница?
– Да, я ее двоюродная тетя, – повторила я легенду, придуманную мной во время разговора с Арляповой. – Кристина пропала. Ее нигде нет, и трубку она не берет.
– Вот как, – безо всяких эмоций проговорила Ткаченко. – И что вы хотите от меня?
Надо же, учительница держится так, словно в школе постоянно пропадают ученики. Ни удивления, ни сочувствия, ни ужаса в ее голосе я не услышала. Пока что из всех преподавателей в школе номер сорок пять самой человечной показалась мне Жанна Петровна. Биологичку, кроме ее чая с пирожными, вообще, похоже, ничего не интересует, а учительница химии – та и вовсе черствая, как сухарь…
– Быть может, вы знаете, что могло случиться с Кристиной? Может, ее кто-то обидел из одноклассников или другой конфликт произошел? И ее отец, и я очень беспокоимся за девочку. Она ведь никогда школу не пропускала, всегда училась на пятерки… Вдруг она в беду попала!
– Прошу меня извинить, но я в личную жизнь учеников никогда не лезу, – отрезала женщина. – Это не входит в мои обязанности, за это мне не платят. Я занимаюсь только своей работой, а именно – учу детей химии. Кто там с кем поругался или поссорился, я не знаю. Лучше поговорите со школьным психологом, если Куликова к ней, конечно, ходит.
– Благодарю за совет, – улыбнулась я. – А психолог сейчас на месте?
– Понятия не имею, посмотрите в расписании на первом этаже. Там же кабинет психолога, если она в школе, то только там.
– Спасибо! – еще раз поблагодарила я Снежанну Федоровну.
Потом написала на бумажке свой номер телефона и отдала его учительнице.
– Вот, если вдруг вам что-то станет известно о Кристине, позвоните мне, пожалуйста. Меня зовут Евгения…
– Я вас поняла, – сухо кивнула химичка. – Теперь прошу меня извинить, мне надо работать…
Я поняла, что наша беседа окончена, и покинула кабинет.
Сперва я хотела спуститься на второй этаж и поговорить с Анной Вячеславовной, но потом решила, что разумнее будет попытаться найти школьного психолога. Если у Кристины в самом деле были проблемы, то она,
