скорее всего, ходила на консультации – ведь надо же кому-то выговориться, с кем-то посоветоваться.
Я не надеялась, что психолог сразу мне выложит все, о чем она беседовала с девушкой, ведь информация, которую доверяет пациент, строго конфиденциальна. Но если психологу что-то известно, я всеми способами смогу узнать, что говорила Кристина, чего бы мне это ни стоило.
Я спустилась на первый этаж и сразу нашла дверь с табличкой «Школьный психолог».
Я постучала в дверь, однако мне никто не ответил. Похоже, там было пусто – вряд ли психолог задерживается в школе после того, как занятия у учеников заканчиваются. Я подошла к расписанию, чтобы узнать график работы специалиста. Оказалось, получить консультацию школьники могут в период с часа до двух ежедневно.
Я поднялась по лестнице на второй этаж, чтобы поговорить с Анной Вячеславовной Малаевой. Кабинет номер тридцать семь находился в левом углу здания, рядом с окном.
Я постучалась в дверь и вошла в комнату.
Анна Вячеславовна сидела за столом, на котором находился ноутбук, и что-то сосредоточенно печатала на клавиатуре.
Надо же, это первый кабинет, где я увидела компьютер, отметила про себя я. Странно, что только учитель алгебры и геометрии пользуется ноутбуком, по идее, сейчас у каждого школьного преподавателя должна иметься современная техника, хотя бы для ведения документации. Судя по всему, математичка именно этим и занималась – заполняла ведомости.
Сперва я решила, что Анна Вячеславовна меня не заметила – даже головы не повернула в мою сторону, продолжала набирать текст на ноутбуке. Математичка была лет на пять старше Жанны Петровны; внешне эти женщины разительно отличались друг от друга. Если Арляпова целиком состояла из мягких окружностей – полное лицо, округлые плечи, полная фигура, – то Анна Вячеславовна была худая, даже тощая, угловатая, какая-то нескладная. У нее были тонкие черты лица и крючковатый нос, делавший ее похожей на хищную птицу.
Я решила завести с ней беседу первая и проговорила:
– Добрый вечер, прошу прощения…
– Подождите, я работаю! – резко оборвала меня женщина.
Я замолчала, но из кабинета не вышла – стала ждать, когда она закончит печатать.
Наконец математичка оторвалась от ноутбука и недовольно посмотрела на меня.
– Вы ко мне? С каким вопросом?
– Да, Жанна Петровна Арляпова сказала, что вы преподаете математику у одиннадцатых классов… – начала я.
– Я учитель алгебры и геометрии, – поправила меня Малаева. – Что вы хотели?
– Одна из старшеклассниц, Кристина Куликова, пропала, – сразу перешла я к делу. – Вполне возможно, ее похитили. Скажите, где и когда вы видели ее в последний раз?
– Вы из полиции? – уточнила Анна Вячеславовна.
Я отрицательно покачала головой:
– Нет, я родственница Кристины. В полицию пока ни я, ни отец девушки не обращались, но если не удастся выяснить, где она, то придется писать заявление. Сами понимаете, что полицейские прежде всего станут расспрашивать учителей и одноклассников Куликовой, нагрянут в школу…
– При чем здесь учителя и школьники? – недовольно спросила Анна Вячеславовна. – Насколько мне известно, Куликова отсутствует по причине болезни, ее классный руководитель сказала мне, что у девочки грипп…
– Кристина не болела. Она пропускала уроки по неизвестной мне причине. Вспомните, пожалуйста, не замечали ли вы в последнее время каких-нибудь странностей в поведении девочки? Быть может, она с кем-то ссорилась или ругалась? Или как-то по-другому себя вела?
– Нет, ничего такого я сказать не могу, – пожала плечами математичка. – Куликова всегда делала домашние задания, хорошо писала проверочные и контрольные. Вот и последнюю работу она одна из всего класса написала на пятерку, у остальных сплошные двойки да тройки. Класс отвратительно справился с заданием, давно такого не было…
– А что, раньше успеваемость в одиннадцатом «Б» была лучше? – поинтересовалась я.
– Ну, по крайней мере, за предыдущие работы у некоторых были четверки, – кивнула Малаева. – Что с ними стало сейчас – неизвестно. С каждым разом все хуже и хуже, просто кошмар какой-то…
– Наверняка у Куликовой списывали, – предположила я. – Раз она одна хорошо училась по алгебре и геометрии.
– Возможно, – пожала плечами женщина. – Я иногда закрываю глаза на списывание – хотя ученики об этом не догадываются. Но если бы я не позволяла им списывать, у всех бы одни двойки были. Вообще, одиннадцатый «Б» – худшие по успеваемости, у них со всеми предметами дела обстоят неважно. Похоже, единственный человек, который пытается учиться, – это ваша Куликова. Но вот что она прогуливала занятия, об этом я и не подозревала. На нее это вообще не похоже!
– Это верно, – подтвердила я. – Поэтому я и хочу разобраться, что произошло с Кристиной. Скорее всего, она впуталась в какую-то темную историю. Быть может, девушка была чем-то напугана, боялась выходить из дома, возможно, кто-то ей угрожал. Поэтому она и сочинила историю про свою болезнь. Однако это не помогло – преступник или преступники похитили ее, несмотря на то что Кристина не выходила из квартиры.
– Неужели кто-то пробрался в дом Куликовых? – изумилась Анна Вячеславовна.
Было видно, что она искренне переживает за девушку.
Я кивнула:
– Да, вероятно, злоумышленники заставили Кристину открыть дверь. Уж не знаю, как они это сделали, но факт остается фактом. Девушку похитили, и, возможно, ее жизни угрожает опасность. Скажите, есть ли среди учащихся школы дети из неблагополучных семей?
– Что вы имеете в виду? – с недоумением посмотрела на меня учительница.
– Я говорю о том, что, вполне возможно, Кристина стала свидетелем какого-то преступления. Быть может, в дело замешаны наркотики или нечто подобное.
– Да вы что, какие наркотики! – ужаснулась Анна Вячеславовна. – У нас все-таки приличная школа! Конечно, есть среди старшеклассников те, которые курят и пьют пиво, но не более того! И то, таких ребят единицы…
– Или вы просто не знаете о том, что происходит за стенами школы, – продолжила я. – Когда вы видели Кристину Куликову в последний раз?
– В пятницу у одиннадцатого «Б» я проводила контрольную работу, ту самую, о которой я уже говорила, – произнесла Малаева. – У старшеклассников алгебра была последним уроком, потом все дети отправились по домам. Кристина последней вышла из класса, это я точно помню.
– А она вам что-нибудь
