поехал домой.
Дома, где в это время гостила его мать, Константин, ничего не скрывая, подробно рассказал Альбине, какое у
него сегодня было приключение, не упустив поведать ей, что Регита ему нравится, и если родители не будут
возражать против его выбора, то он готов на ней жениться.
Ничего так не взволновало Альбину, как известие, что сын хочет жениться на какой-то секретарше, пускай и
красивой, но нищей бесприданнице, которая, безусловно, не могла быть парой ее сыну. Сидя в ночной рубашке в
спальне сына, Альбина поучала его:
— Костик, сынок, какой ты еще бестолковый! Переспал со смазливой девкой, и она затмила тебе собой весь
белый свет. Зачем нам бесприданница? Ты посмотри на себя в зеркало. За тебя выйти замуж примет за честь
любая королева, а ты, как слепой котенок, не хочешь смотреть дальше своего носа. Разве у миллионеров нет
красивых, смазливых дочек?
— Ты не права, мама, мне уже скоро стукнет двадцать пять лет, я — не котенок, который ничего не видит
кругом. Я просто бросился в омут чар Региты, я к ней присматривался все то время, сколько я ее знаю. Она
именно та девушка, которую я хочу взять себе в жены.
— Не забивай дурным голову и выбрось ее из головы и сердца. Мы тебя направили сюда на практику, а не
для того, чтобы ты вешался на первую попавшуюся нищую девку.
— Не такая уж она нищая, — сердито возразил ей Константин.
— Пускай у нее будет приданое в несколько сот долларов. Для меня это все равно, что ничего.
— Мама, неужели ты не можешь понять, что, кроме денег, есть еще любовь?
— Есть любовь, сынок, но только при одном условии: чем больше у тебя будет денег, тем большее
количество девушек будут тебя любить.
— Когда ты выходила замуж за отца, то так не рассуждала, — исчерпав все свои доводы, напомнил он ей.
Подойдя к Константину, уже лежащему в постели, Альбина, погладив его по голове, пояснила:
— Дурачок, нашел кого равнять с кем. Он был не только красивым и сильным, но уже тогда своими руками
делал деньги, как никто другой.
— Так, выходит, если бы он не умел делать деньги, то ты за него не вышла бы замуж? — задал он коварный
вопрос.
— Мы с ним прожили жизнь и теперь гадать на кофейной гуще о совершившемся уже бесполезно, —
уклончиво ответила она на вопрос сына.
— Мама, я не намерен порывать своих отношений с Регитой. Мы будем дружить с ней, а потом поженимся.
— Дружи хоть с сотней подобных девушек, но я против твоей женитьбы на ней.
Покинув спальню сына, Альбина в задумчивости пошла на кухню, где, достав из холодильника
прохладительный напиток, плеснула себе в стакан. Маленькими глотками выпив его, поставив стакан на стол, она
задумалась: «Дети становятся взрослыми, рвутся к самостоятельности, но сами ничего не знают о жизни. Вон
Константин до чего дошел, встал в позу, спорит с матерью, а ведь совершенно не прав и, главное, не слушается
меня. Виктор как знал, что меня здесь ждет такая дикая новость, уговорив прилететь сюда проведать
Константина. Теперь я одна плохая перед сынком, а Виктор хороший и, как всегда, в стороне. Я еще не совсем
дурочка, чтобы оставить его вне игры, позвоню сейчас домой, пускай сам приезжает сюда и разбирается со
своим любимчиком, посмотрит на своего хваленого сыночка и убедится, насколько он оказался бестолковым
оболтусом».
Альбина не сомневалась в единстве своего мнения с мнением мужа по данному щекотливому вопросу, надеясь вдвоем с ним повлиять на решение сына.
Глава 7
Ночной разговор по телефону с Альбиной обеспокоил Лесника прежде всего нависшей опасностью
повторного нападения на Константина, но уже не одного хулигана, а нанятой толстосумами организованной
преступной группы. Над вторым беспокоящим жену вопросом он сильно не задумывался, так как он был
неактуальным и решение его можно было отложить на потом.
После коротких сборов он немедленно вылетел в США. В Нью-Йорке он сразу же связался с Клодом
Уильямсом, договорился с ним о встрече, а встретившись с ним, поведал ему свою озабоченность. Уильямс
согласился с ним, что проблема действительно существует, но одновременно заверил Лесника, что конфликт его
сына с сынками миллионеров он уладит с ущемлением принципов и самолюбия последних, чтобы по-пустому не
бузили, а если виноваты, то не мутили воду.
Расставшись с Лесником, Клод Уильямс, давая ему свою визитку, сказал:
— Я бы хотел лично познакомиться с твоим сыном...
На вопросительный взгляд Лесника он, успокаивая его, пояснил:
— ...Хочу посмотреть на него, поговорить, достойную ли ты смену готовишь на свое место.
— Учти, в ваших играх он играть не будет, — строго предупредил его Лесник.
— Не беспокойся, папаша, у меня на твоего сына никаких планов нет.
— Ну если так, то я не против. Когда мне его подослать к тебе?
— Завтра так часикам к пятнадцати, — посмотрев на календарь с записями, предложил Уильямс.
На другой день Константин, возвратившись домой со встречи с Клодом Уильямсом, сообщил обеспокоенному
отцу, что Клод — толковый старик, очень хорошо встретил его, интересовался его автобиографией.
— И все? — с сомнением спросил Лесник.
— Критиковал меня, что я по такому простому вопросу побеспокоил тебя, ты вынужден был для его решения
лететь сюда.
— А ты ему что сказал?
— Я ему сказал, что у меня никаких проблем не было, что ты приехал по просьбе мамы. Тогда он мне стал
выговаривать, что я не прав и надо быть таким дальновидным, как мой отец.
— Ну это, конечно, он правильно сказал, — довольный состоявшейся беседой, улыбнувшись, подтвердил
Лесник слова своего друга. — Ты его, сынок, по пустякам не беспокой. Он птица очень высокого полета, но
помни, что если для тебя возникнет очень опасный шухер, то тебе есть где укрыться, хотя вряд ли тебе придется
когда-либо пользоваться его покровительством.
По просьбе родителей Константин провел один вечер отдыха с Регитой в ресторане «Ночная фиалка», что
для его невесты не было неожиданностью, так как она уже знала о привычке своего жениха. Отдыхая в
ресторане, Лесник с Альбиной негласно смогли хорошо рассмотреть объект влечения своего сына.
Убедившись, что муж достаточно нагляделся на Региту, Альбина строго спросила его:
— Ну, что о ней скажешь?
— Красивая бестия, — восхищенно поведал он ей.
— Да, но только за пазухой у нее ничего нет, — напомнила она ему сердито, недовольная, что муж близорук
и не разделяет ее опасения.
— Если у нее в голове не мякина, а цепкий ум, то это уже будет неплохим приданым.
— Размечтался! — небрежно бросила она. — При ее красоте, если бы был еще в голове ум, то она давно бы
уже выскочила замуж и не вешалась бы на нашего вахлака.
— Ты, мать, на нее сильно-то не пыли, вдруг она станет твоей невесткой, а ты все эти стрелы уже выпустишь
в нее, хреновые тогда между вами сложатся отношения, — предостерег он ее.
— Так ты против его выбора не возражаешь? — насторожилась она.
— Я своего решения еще не говорил в отношении ее. Мне хочется с ней поговорить и сделать вывод о
соответствии ее внешнего вида умственным способностям.
— Что толку от твоей проверки, если позволяешь сыну встречаться с ней, давая возможность красотке
обрабатывать его в свою пользу? — капризно пробурчала Альбина своему мужу.
Они посидели некоторое время за столом молча. Посмотрев на Альбину, вид которой был сердитый, как у
клушки, Лесник улыбнулся.
— Чего смеешься? — удивленно спросила она.
— Я вдруг подумал: уж не ревнуешь ли ты своего сына к этой девушке?
— А почему бы и нет? Я его вынянчила, вырастила, а тут пришла какая-то, да еще с голой з... и собирается
увести его от нас, — призналась она.
— Теперь мне понятно, откуда у тебя появилось предубеждение к Регите. Между прочим, под нее
подкладывал клинья сын миллионера с целью жениться на ней, а она дала ему отворот поворот, предпочла ему
нашего сына...
— Что же здесь непонятного, если наш сын красивее всех, — впервые улыбнувшись, пояснила она ему.
— Здесь с тобой я уж спорить не буду, — тоже улыбаясь, согласился с ней Лесник.
Для каждого родителя его ребенок самый лучший и красивый, а поэтому и в данном случае такое мнение в
отношении их сына было не исключением.
— Чего ты не возникала и не ревновала Антона к Наташе, когда он женился на ней?
— Кумовья — люди нашего круга, против их дочки, которую я знаю с пеленок, у меня никаких претензий не
могло быть.
— И ты ее даже не ревнуешь к Антону? — хитро улыбнувшись, спросил он ее.
— Честно сказать, тоже ревную, но не так, как эту прилипчивую американку к нашему Костику. — Помолчав, она неожиданно спросила: — Ты мне зубы не заговаривай, а лучше скажи: где и как ты намерен поговорить с
