— То есть, ты смирилась с фактом, что проживешь жизнь, не имея сексуальных отношений?
— Да. Но Крис, учитывай, что невозможно скучать по тому, чего никогда не имел. Ты не можешь желать того, чего не можешь воспринять. Так что это меня уже не беспокоит, — «но раньше беспокоило», — подумала она.
— Но раньше беспокоило?
— Да. Я чувствовала себя не совсем нормальной. Поэтому и обратилась к врачам. И прежде чем ты спросишь — да, я прошла обследование. Я думала, что это просто гормональная проблема, что мне их не хватает, — усмехнулась она. — Но со здоровьем у меня оказалось все в порядке. — Она отставила бутылку с пивом, у нее пропало настроение его допивать. — Я знаю, что людям трудно это понять, поэтому я обычно стараюсь не привлекать внимания к этому вопросу. Просто так сложилось, понимаешь.
— Даже не знаю, что на это сказать: «Сочувствую», или «Тебе повезло». Зато тебе не придется иметь дело со всеми этими неприятностями, которые неизбежны при сексуальных отношениях. — Кристен продолжила уже без улыбки. — Извини, я не считаю, что это смешно. Правда, не хотела задеть.
— Не стоит извинений. Как я и говорила, я обычно это ни с кем не обсуждаю. И ты права — я действительно много путешествую. И при этом на самом деле сложно наладить длительные отношения. Хоть дружеские, хоть любовные, — она пожала плечами. — Я не думаю, что для душевного спокойствия мне обязательно необходимо одиночество. Когда нужно — я готова отойти в сторону, когда нужно — я могу быть достаточно общительной. И это все тоже идет из моего детства. Я не из тех, кто стремится закрыться от людей в своей раковине. Но в то же время общение всегда было для меня чем-то поверхностным. Я никогда не верила тому, что говорят люди. Никогда никому не доверяла. Это не значит, что мои чувства к друзьям были фальшивыми или лживыми. Просто они были поверхностными, не слишком глубокими. А проникнуть мне в душу я не позволяю никому, — сказала она искренне, все что было у нее на сердце.
— Но со стороны ты не кажешься одинокой, — возразила Крис.
— Нет, конечно. У меня очень насыщенная жизнь. Карьера на взлете. Я знакомлюсь с замечательными людьми, — она указала на Крис. — С тобой, например. Я чувствую, мы уже не чужие друг другу, — улыбнулась Марти. — И надеюсь, тебя это не смутит — мне очень легко и приятно общаться с тобой. Так и должно быть. Ведь я поделилась с тобой своей самой интимной тайной.
— О, нет… пожалуйста, не считай, что меня это напрягает. Я ценю твою откровенность, то что доверила мне свою тайну. И мне тоже очень комфортно общаться с тобой.
— Спасибо.
Кристен встала:
— Итак, наверное, нам пора готовить ужин?
Бейли стояла на террасе, рассеянно слушая, как Марти звенит посудой на кухне, наводя порядок после ужина. Еда была восхитительной и простой. Всего лишь стейки и печеная картошка. И легкая беззаботная беседа.
Она стояла возле дома, наслаждаясь прекрасным тихим вечером, через час после захода солнца. Именно в апреле и мае она больше всего любила бывать на побережье. Днем еще не настолько жарко, чтобы нельзя было прогуляться, а ночью не слишком холодно, даже когда дует свежий бриз с залива. Да, это время года было почти прекрасным. Низкая влажность, свежий воздух, чистое небо и никаких комаров. Она посмотрела вверх и увидела тусклый блеск звезд и луны — огни Браунсвилля были слишком яркими и мешали увидеть ночное небо. Несмотря на причину, из-за которой они оказались здесь, Бейли могла признаться себе, что получала от этого удовольствие. Отдых на заливе напомнил ей о юности, о счастливых временах. Тех временах, когда они приезжали сюда всей семьей и проводили на воде почти бесконечное лето. Старый летний домик был единственным, что оставалось у нее в запасе, и ее почти убило то, что его пришлось продать. Но когда ее мать ушла, она сомневалась, что захочет когда-нибудь еще сюда приехать. Слишком много воспоминаний.
— Эй!
Бейли повернулась, поискав глазами окликнувшую ее Марти. Она подошла и протянула ей стакан вина:
— Думаю, тебе понравится.
— Спасибо. Я просто задумалась о том, как здесь здорово, — ответила Бейли и отпила глоток.
— Да, прекрасный вечер, — Марти подошла к краю террасы и положила руки на перила, придерживая свой стакан пальцами. — Я только здесь поняла, что люблю воду. Она так успокаивает. Умиротворяет, — она оглянулась на Бейли. — Я никогда еще не проводила столько времени у воды. Несколько раз я была в Лос-Анжелесе, но никогда не ходила на пляж. На восточном побережье — я однажды побывала в Южной Каролине, но в тот день, когда я была в Миртл-Бич, лил дождь.
— Я жила у воды только здесь, на побережье залива, — ответила Бейли. — Но я люблю воду. Я часами могу сидеть здесь, глядя на волны, слушать их, чувствовать их запах, — она придвинулась и встала у перил рядом с Марти. — Жаль, что нам не удалось выйти в море, — продолжила она. — Может, тебе не стоит торопиться с отъездом, чтобы успеть побывать на острове Падре.
Марти отвернулась от воды:
— О, даже не знаю. Посмотрим, как пойдут дела. У меня такое впечатление, что это дело придется сворачивать.
— Думаешь, мы в тупике?
— Да. Я тут просматривала свои заметки. В протоколах допросов нет ни одной зацепки. Кин Мендоса мог стать хорошим источником информации, но этот контакт оборвался, — она отпила еще пару глотков вина из своего стакана. — Конечно, я не уверена, что он обязательно смог бы пролить свет на это дело. Но по крайней мере, он бы подтвердил, что Карлос не был членом этой известной нам банды.
— Мы еще можем попытаться поговорить с Хуаном Варгасом и проверить, вдруг он что-нибудь помнит.
— Неужели твой лейтенант позволит мне взять интервью у одного из его подчиненных? Мне так не кажется.
— Но мы можем хотя бы спросить, — предложила Бейли, хотя и сама сомневалась, что лейтенант Марш позволит Марти хоть словом перемолвиться с Варгасом.
— Нет. И знаешь, я не вижу совершенно никакого продвижения по делу. Я уверена, что Карлос невиновен. Уверена, что это просто хороший парень, оказавшийся в неподходящем месте в неподходящее время. Но какие доказательства у меня есть? — она помотала головой. — Никаких. Мы ни с кем не поговорили. Зато в нас стреляли. И это все настолько запутанно! И тут как-то замешаны сотрудники вашего отдела. Ведь была же какая-то причина, чтобы кто-то похитил скорпиона из коробки с вещдоками.
Бейли кивнула. Это ее тоже беспокоило. И она сомневалась, что возможность сделать это была у любого полицейского. Скорее всего, это был человек уровня лейтенанта Марша или капитана Диаса. Или, по крайней мере, это было сделано по их приказу. Но зачем? Почему их заинтересовали улики по делу десятилетней давности? Это только лишний раз привлекало внимание к тому, что им чем-то помешала Марти Эдвардс, разнюхивающая этот случай… как будто у них были причины что-то скрывать. И чем дальше, тем сильнее это было заметно.
— Конечно, если бы это было одно из моих обычных расследований, — тем временем продолжала Марти, — я бы просто пошла к лейтенанту Маршу и сообщила, что в коробке с доказательствами кое-что отсутствует.
— Да, но судя по тому, как они предпочитают действовать, вероятнее всего, в похищении улики обвинили бы как раз тебя. Или меня, — добавила она.
— Да, и еще возможно… — ее прервал телефонный звонок. — Твой телефон или мой?
— Мой. Возможно, это Марш, хочет сказать нам, что операция окончена? — сказала она и, обнадеженная этим предположением, поспешила внутрь дома. Она оставила свой телефон рядом с баром, там же, где лежала ее кобура с пистолетом, которую она сняла несколько ранее. Но когда она взяла трубку, ей никто не ответил. Просто тишина.
— Бейли слушает! — нахмурившись, повторила она.
Звон разбитого стакана заставил ее резко развернуться, и она услышала на террасе приглушенный вскрик. Схватив пистолет, она подскочила к двери, и ее глаза расширились от ужаса. Она увидела, что Марти схватил человек в маске и приставил к ее шее лезвие ножа, ярко сверкнувшее в лунном свете. Другой рукой он зажимал ей рот и одновременно запрокидывал ее голову назад, подставляя лезвию шею.
Марти увидела ее и тут же зажмурилась; за эту долю секунды Бейли успела увидеть испуг в ее глазах и вскинуть пистолет. Она выстрелила дважды. Время, казалось, остановилось. И только Марти, все так же зажмурившись, под весом своего противника повалилась на пол террасы. Возникла мертвая тишина, и Бейли почувствовала, как желчь поднимается вверх по пищеводу от страха, что она могла задеть Марти своим поспешным выстрелом. Но вот послышался всхлип, стон и затем испуганный вскрик, эхом отозвавшийся в темноте. Бейли бросилась к ней, с трудом оттащила навалившееся на Марти тяжелое безжизненное тело и увидела зияющую дыру в его шее — отличный выстрел, поразивший цель. Марти была залита кровью, но ее крики затихли, как только она встретилась взглядом с Бейли.
