— Угадай, кто?
Эймз покрутил головой
— Где-то видел…
— Эскориал, — подсказал Пимброк. — Гость из Германии.
— Мистер Би, — Эймз высоко поднял брови. — Это он.
Пимброк снял руку с журнала — под фотоснимком, где фигурировал человек в шляпе с пером и в пальто с поднятым воротником, с длинным лицом и большим длинным носом, стояла подпись «Главнокомандующий германскими тайными силами». Это был последний фотопортрет начальника немецкой военной разведки адмирала Канариса.
— Сколько раз мы видели его фото, — сказал Эймз, — но на них он, оказывается, совсем не похож на себя. Правда, он там везде был в форме, а не в штатском.
Пимброк щелкнул пальцем по портрету.
— Мог ли я думать, что это он… собственной персоной!
Эймз покачал головой.
— Невероятно, но факт.
Мухин и Лилиан кончили танцевать и пошли мыть посуду в ванную. Эймз бросил журнал на кровать. Лилиан крикнула из ванной:
— Полюбуйтесь новыми шедеврами из коллекции мистера Мухина.
На каминной полке лежали тряпичные куклы, соломенный крокодил и японский пес из папье-маше с красными и черными узорами на морде.
Лилиан принесла из ванной тарелки и блюдечки.
— Наш друг на днях познакомился с индусом — заклинателем змей, сообщила она. — Был у него дома и попробовал поиграть на флейте перед живой змеей. И получилось блестяще — змея слушалась его.
Когда Мухин вышел из ванной, Эймз спросил его:
— А как вы познакомились с индусом?
— Очень просто. Зашел к Лилиан, она представила меня жене одного американского дипломата, а та повезла нас в Уолтемстоу к этому индусу.
— В общем, мистер Мухин выдержал экзамен. — Лилиан сделала реверанс. — Маэстро заклинатель.
Мухин почесал затылок.
— Остается только завести змею. И тогда устроим у меня сеанс заклинания.
Лилиан приготовила пунш, но распить его не удалось. Мухину позвонили из отдела печати Форин-оффиса и известили об экстренной пресс-конференции. Пимброк вызвался отвезти Мухина в своей машине, а Эймз пошел провожать Лилиан.
Пимброк валялся в своем номере на кровати, задрав ноги на спинку, и читал сборник избранных новелл о привидениях. Эймз, сидя на диване, рассматривал альбом рисунков Марка Шагала.
Вдруг загрохотали выстрелы, загудела сирена. Пимброк сел на кровати.
— Ого, давно не прилетали.
Эймз потушил свет и приподнял штору.
— Где-то далеко, ничего не видно.
Тревога оказалась кратковременной. После отбоя диктор объявил, что вражеские самолеты появились у Брайтона и, не долетев до Рединга, сбросили где попало бомбы и улетели обратно. Прошли те времена, когда они могли легко добираться до Лондона. Затем стали передавать ночные известия, но друзья не слушали.
В дверь постучали — судя по стуку чем-то металлическим.
— Кто? — крикнул Пимброк. — Я сплю.
Дверь открылась. На пороге стоял полковник Марло — в котелке, сюртуке и серых полосатых брюках. В петлице у него торчала орхидея, под мышкой трость с серебряным набалдашником. Пимброк и Эймз встали. Марло уселся в кресло, положил на пол котелок, швырнул туда белые перчатки и вытянул ноги.
Эймз налил ему в стакан содовой. Марло осушил стакан, попросил другой, затем выкурил сигару.
— Ну-с, мальчики, — он потер колено и скривился от боли, — я был на банкете в американском посольстве. Познакомился, между прочим, с вашей американкой, очаровательная девица. Если бы я был моложе лет на пятнадцать и не ревматизм, обязательно соблазнил бы ее. Завтра она с Поуэлом поедет в Истборн. Они уговорили поехать нескольких русских, в том числе Мухина. Там все останутся ночевать.
Эймз сделал удивленное лицо.
— Она мне ничего не говорила.
— Во-первых, это решили на банкете. А во-вторых, она вовсе не обязана согласовывать все с вами. Хотя прекрасно знает, что вы на секретной службе. Так вот, надо воспользоваться поездкой и ударить по Мухину. Обыскать его номер самым тщательным образом. Перерыть все. Он должен где-то прятать секретные записи. Надо узнать, что думают русские о встрече глав правительств. Верят ли, что в будущем году мы переправимся через Канал? И какого они мнения о дунайско-балканском плане Черчилля? А по возвращении в Лондон Мухин будет арестован. Разрешение получено.
Пимброк округлил глаза
— Разрешили?! А если не найдем ничего компрометирующего?
— Должны найти. — Марло ударил по колену и поморщился. — Я все выпытал у вашей американки. Она сказала, что все эти дни Мухин пропадал в посольстве, по вечерам писал дома. Отказывался идти на концерты, хотя очень любит музыку. Значит, где-то должны быть черновики или какие-нибудь записи.
— А если все-таки не найдем? — повторил Пимброк.
— Тогда сделаем так, как велит нам небо. — Он понизил голос. — Подкинем кое-что. Уже приготовили. Найдем это при обыске после ареста и предъявим ему обвинение в шпионаже в пользу немцев.
— Но это же… — Пимброк закусил губу и мотнул головой. — Зачем все это?
— Чтобы нажать на него. А если ничего не выжмем, освободим его и свалим все на немецкую разведку. Дескать, она подбросила подложные документы, чтобы опорочить Мухина. Важно найти предлог для того, чтобы подвергнуть его жесткому допросу. Вот это и будет его проверкой.
— Значит, завтра? — спросил Эймз.
— План утвержден большим начальством. — Марло поднял котелок с пола и стал натягивать перчатки. — Идите вы оба. И… — он вынул из внутреннего кармана сюртука конверт, — содержимое этого конверта засунете ему под матрац у изголовья. Поняли?
Эймз молча кивнул головой. Пимброк пошевелил губами.
— И сейчас же после операции явиться ко мне. А рано утром схватим Мухина. Поезд придет в четыре двадцать.
— На глазах у всех? — спросил Эймз.
— Нет, в отеле. Когда подойдет к дверям своего номера. — Марло посмотрел на Пимброка. — У вас кислая физиономия. Не нравится?
Пимброк молча пожал плечами.
— Мухин — человек в маске, — медленно произнес Марло. — И эту маску надо сорвать с него. Мое чутье никогда не обманывает меня. — Он похлопал Пимброка по плечу. — А ваша щепетильность и то, что вы ее не прячете, мне нравится. Мы, занимающиеся этой работой, должны быть очень порядочными людьми. Мы ведь вроде хирургов, которым приходится рыться в гнойных человеческих внутренностях, но у которых руки должны быть совершенно чистые. Благословляю вас, мальчики.
В номере Мухина ничего не изменилось с того вечера. Только на каминной полке, где красовались игрушки, вместо соломенного крокодила стоял светло-желтый кожаный верблюжонок, а в углу, на ящике из-под радиоприемника, лежала плоская круглая корзинка.
Пимброк направил на нее луч фонарика и шепнул:
— Странная штука. Для патефонных пластинок?
— Для пластинок размер слишком большой, — заметил Эймз. — И ручки нет.
Пимброк подошел к письменному столу. На нем лежала груда вырезок из английских газет и письма. Эймз осветил их фонариком.
— Надо будет сфотографировать все письма, а там разберемся. Или позвать Робинза? Правда, я не особенно доверяю его русскому языку.
— Конечно, можно сфотографировать, — согласился Пимброк. — Только имей в виду… в этой куче находятся, пожалуй, и письма Лилиан. Она, наверно, писала ему из Москвы.
Эймз положил письма обратно на стол. Пимброк показал на два чемодана в углу.
— Этими штуками заниматься не буду. Рыться в белье — это по части Робинза. Позовем его после.
— Все-таки интересно, что это за корзина? — Эймз наклонил голову. — Может быть, для шляп?
— Судя по форме и размеру, — сказал Пимброк, — эта корзина подходит только для мексиканских сомбреро. Или для старинных щитов.
— А для абажуров слишком плоска. Больше всего подходит для сомбреро, — согласился Эймз.
Эймз открыл верхний ящик письменного стола и стал осторожно перебирать записные книжки и блокноты. Он отложил несколько блокнотов с записями на английском языке. Ящики обеих тумб были набиты журналами и брошюрами. В одном из ящиков хранились альбомы с фотоснимками. Эймз перелистал их — фотографии Лилиан не было.
Пимброк закончил осмотр книжных полок и небольшого книжного шкафа. В книгах никаких записок вложено не было. Эймз вынул из кармана конверт, извлек оттуда густо исписанные листки и подошел к кровати. Около подушки лежала толстая тетрадь.
— У него, кажется, странная привычка класть около подушки тетрадь с записями? — спросил Эймз.
— Да, он засовывает под подушку тетрадь с клеенчатой обложкой и папки с черновиками.
— Тетрадь лежит здесь. А черновики, наверно, под подушкой.
— Только осторожно поднимай подушку, — посоветовал Пимброк. — Может быть, там какая-нибудь метка… положил где-нибудь спичку или сделал вмятину на подушке, чтобы заметить, лазил ли кто-нибудь. И где-то здесь лежит флейта для заклинания.
