Эймз взял двумя пальцами уголок подушки и приподнял ее. Папки там не было. Он поднял подушку еще больше и увидел какой-то черный клубок — не то пояс, не то веревка. Он направил фонарик на этот предмет. Клубок стал медленно развертываться и приподнялся кончик — веревки или пояса. Что это? Эймз вдруг сдавленно крикнул и отскочил от кровати, сильно толкнув Пимброка. Тот упал на диван и смахнул рукой будильник со столика.
— Кобра! — крикнул Эймз и бросился к двери, но тут же, схватив со стола портативную пишущую машинку, бросил ее на подушку. — Надо прижать подушку!
Пимброк ринулся к кровати с толстым словарем, но споткнулся и упал на одно колено, ударившись головой о спинку кровати.
— Выползает! — заорал Эймз и бросился к двери.
Пимброк зацепил ногой кресло и уронил что-то на пол. Раздался звон стекла. Эймз не мог открыть дверь — шарил рукой, ища замок. Пимброк заколотил по двери руками и ногами. Наконец Эймз нащупал замок и повернул его. Они выскочили в коридор и захлопнули за собой дверь. Эймз сделал прыжок в сторону и чуть не упал — пол в коридоре был скользкий. Робинз стоял с открытым ртом — переводил взгляд с одного на другого. Пимброк, закрыв глаза, прислонился к стене. Эймз тер лоб дрожащими пальцами. Затем стал на колени и осмотрел щель под дверью — она была узка, змея пролезть не могла. Эймз поднялся и вытер платком лицо и руки.
— Дрессированная… — произнес он, с трудом переводя дыхание.
— В чем дело? — спросил Робинз. — Что случилось?
— Теперь понятно, почему эта корзинка… — прошептал Пимброк, оглядывая пустой коридор. — А мы подумали, для сомбреро…
— Он не сказал Лилиан, что достал. — Голос Эймза уже стал нормальным. Хотел преподнести сюрприз.
— Ничего не понимаю. — Робинз замотал головой. — Что случилось?
Пимброк сплюнул и пошел, потирая ушибленную руку. Пройдя несколько шагов, он сказал:
— И преподнес этот сюрприз. Эффект потрясающий — большего желать нельзя.
Эймз прихрамывал. Робинз взял его под руку.
— А где ваш фонарик? — спросил он.
Тот что-то пробормотал. Робинз схватился за голову.
— Оставили там? Это же… какой ужас! Надо взять. Нельзя же…
Пимброк повернулся и, вытащив из кармана ключик, сделал приглашающий жест.
— Пожалуйста, можете открыть дверь и войти. Без стука. Она вас там ждет.
— Кто ждет? — Робинз топнул ногой. — Объясните же в конце концов, что случилось? Привидение, что ли? — Он вынул из кармана револьвер. — Я пойду.
Эймз, морщась от боли, шепнул ему что-то. Робинз переспросил, не поверив своим ушам, мотнул недоуменно головой и засунул револьвер обратно в карман.
Они молча сели в машину и поехали, но когда свернули на Пикадилли, Эймз вдруг накинулся на Робинза:
— Виноваты во всем вы, именно вы. Должны были знать, что он завел эту гадость. Вы собирали сведения у прислуги, а она, очевидно, знает. Ведь русский должен был предупредить всех, потому что в его отсутствие заходят в номер и убирают. А вы ничего не узнали. Или, может быть, знали, но не сказали нам?
— Вы что, с ума сошли? — возмутился Робинз. — Вас, наверно, укусила змея, и вы уже…
— Вы подставили нас под удар! — крикнул Эймз. — Умышленно или не умышленно — пусть в этом разберутся.
— Вы просто взбесились.
— А вы природный болван.
Пимброк, сидевший за рулем, сказал:
— Робинз, вы, конечно, несете ответственность. Вы виноваты. Поэтому вы обязаны… до утра еще много времени… пойти в номер, найти фонарик Эймза, привести в порядок мебель, поднять с пола разные вещи…
Робинз зафыркал.
— Натереть пол, отполировать мебель…
— Я говорю серьезно, — гаркнул Пимброк, — не паясничайте! Вы обязаны подобрать книги с пола, разбитую посуду, затем подойти к кровати, снять с подушки пишущую машинку системы «Корона» и англо-русский или русско-английский словарь… не успел прочитать корешок и, самое главное, осторожно приподнять ближний левый уголок подушки и принести извинение… от имени контрразведки Соединенного Королевства.
— Посмотрим, как вы будете шутить у полковника, — язвительным тоном произнес Робинз. — Я думаю, что он пошлет туда не меня, а вас обоих. Постараюсь достать два комплекта снаряжения для хоккейного вратаря… с наколенниками, которые защитят ваши ноги от укусов.
Он хихикнул.
— Так… — полковник Марло пожевал потухшую сигару, перекатил ее в другой конец рта и с яростью выплюнул ее в бумажную корзину. — Значит, вы обвиняете во всем Робинза. Так…
— Мы полагаем, что он был обязан предупредить нас, — сказал Эймз. — Ведь рекогносцировка была поручена ему.
— Дело не в рекогносцировке! — Марло стукнул кулаком по столу и крикнул — сегодня он давал волю своему голосу: — А в том, что вы удрали из номера, побросав все там… А где те бумаги? Те самые бумаги…
— Я их положил, как вы приказали… то есть там, где вы приказали…
— Где положили? — заорал полковник.
Эймз приподнял бровь и, посмотрев на свои пальцы, медленно произнес:
— Я буду очень обязан вам, если вы немного измените интонацию…
— Плевал я на интонацию! — еще громче заорал полковник, но, увидев, что Эймз приподнялся со стула, сразу же понизил голос до шепота: — Куда вы девали документы? Где оставили?
Эймз бросил взгляд в сторону Пимброка. Тот ответил:
— Как вы приказали, бумаги были положены под матрац у изголовья. При этом произошло легкое смещение подушки и это, очевидно, вызвало пробужде… то есть разбудило…
— Что разбудило?
— То живое существо, которое находилось там.
Полковник кивнул головой.
— И тогда два доблестных, неустрашимых офицера, оглашая воздух воплями, обратились в бегство… помчались, как спринтеры, роняя на ходу принадлежности туалета. Так?!
Пимброк повел плечом.
— Насколько мне известно, электрический фонарик и поднос с посудой не входят в состав офицерского туалета.
— Хорошо, что вы не потеряли такую существенную часть своего туалета, как штаны. Правда, вы их, наверно, это самое…
Эймз поднял голову.
— Я бы очень просил, полковник, выбирать выражения…
— У меня нет под рукой оксфордского словаря, — прошипел Марло. — Поэтому я не мог отобрать подходящие слова для того, чтобы описать как следует ваше героическое поведение на фронте отеля «Дорчестер». Подвиг, о муза, воспой подчиненных отважных Кэрфакса… К сожалению, я не поэт. — Он взял телефонную трубку и рявкнул: — Робинза! Это вы? Сперва прожуйте, потом отвечайте. Немедленно отправляйтесь туда, на Парк-лейн, и приведите все в порядок. Нельзя же в таком виде оставлять. Это все равно что оставить визитную карточку. Да, да, именно туда. Что? Я приказываю. — Он ударил кулаком по столу. — В противном случае предам суду! Что? — Выслушав Робинза, Марло повторил: — Немедленно отправляйтесь в отель и выполняйте приказ. Как? Это меня не интересует. Можете взять с собой мангусту, она питается змеями. Желаю успеха.
— Я думаю… — Пимброк посмотрел на Эймза, — нам следовало бы поехать туда и придумать что-нибудь… вместе с Робинзом.
Марло бросил взгляд на Эймза. Тот сидел насупившись и поглаживая колено. По губам полковника пробежала язвительная улыбка.
— Не стоит беспокоиться. Капитан Робинз справится без вас.
Зазвонил телефон. Марло поднял трубку, молча выслушал то, что ему сообщили, и, положив обратно трубку, потер кулаком висок.
— Только что доложили мне, что скоро в отель «Дорчестер» приедет советский журналист, преемник Мухина. Он сейчас находится в посольстве и заказал номер рядом с номером Мухина. Так что залезать к Мухину уже нельзя. — Он потер виски обоими кулаками и простонал сквозь зубы: — Завтра утром Мухин войдет к себе в номер и поймет все. Какой скандал!
Он обвел взглядом Пимброка и Эймза и сделал движение головой: уходите. Они поклонились и вышли.
На следующий день их вызвал к себе Кэрфакс. На его худощавом, пергаментном лице ничего нельзя было прочитать. Он долго разглядывал разложенные на столе авторучки и аккуратно очиненные карандаши, затем объявил ледяным голосом:
— Полковник Марло отказывается от ваших услуг. Больше вы не должны встречаться с Мухиным. Он, кстати, скоро уедет. Завтра утром вы оба полетите в Багдад. Повезете пакеты, весьма секретные. Поэтому не бросайте их где-нибудь, как вы это уже сделали в одном месте. В Багдаде ждите дальнейших распоряжений.
Он встал и протянул им руку. Когда они уже были в дверях, он сообщил им:
— Установлено, что в номере Мухина уже нет змеи. Он уходил из отеля и просил убрать номер. Туда заходила под видом горничной сотрудница пятого отдела и не обнаружила ничего. Круглая корзина совсем пуста. Очевидно, он отправил куда-нибудь своего ужа…
— Не ужа, а кобру, — сказал Пимброк.
