Перед отъездом в клинику Платов подробно проговорил со мной план действий на день, но я лишь в который раз безрезультатно попыталась уговорить его обратиться в милицию.
– Ну что вы, Женя, они же убьют Николая, Лика мне этого никогда не простит! – Он округлил глаза для пущего эффекта, а я лишь тоскливо вздохнула, мысленно прикидывая, что больше страшит Максима: гнев супруги или гибель сотрудника.
– Ох, Максим Леонидович, запугивание – это обычная практика, когда доходит до похищения. Неужели вы думаете, что преступники могли вам вдруг выдать разрешение на обращение в органы, – нудно принялась увещевать его я. – Поверьте, в милиции, если вы напишите заявление, заинтересованы в раскрытии преступления не меньше вашего, у них заведен определенный порядок действия в подобных случаях…
– Не надо, – оборвал меня Максим, – слишком многое поставлено на карту. Я усилю охрану, подключу все камеры, и больше никто сюда не сунется незамеченным.
– Да, но в то время, пока вы это будете делать, дом останется уязвимым!
– Я еще вчера связался с фирмой, их представитель должен явиться с минуты на минуту, они обещали, что все закончат до вечера, да и дополнительных людей из чопа нанял. – Платов неумолимо поджал губы.
– Это все, конечно, хорошо, – я одобрительно покивала, – но где гарантия, что подключенные к этим мероприятиям люди не находятся в сговоре с преступниками?! – Я действовала по методике иностранных врачей, считая, что от пациента не стоит утаивать ни частички правды.
– На что, то есть на кого вы намекаете, Евгения Михайловна?! – Максим сощурил глаза. – Что, неужели Антон? – осенила его догадка после непродолжительной паузы.
– Не знаю, – я пожала плечами, – но вполне возможно, что и он. – Вспомнив о нерасторопности охранника в момент проникновения злоумышленника, ответила я.
– Но этого не может быть… или может? – растерялся хозяин дома.
– Повторюсь, что пока нет доказательств, я не могу ничего с уверенностью утверждать. Как давно он у вас работает?
– Больше двух лет…
– А как он попал в ваш дом? По рекомендации?
– Да нет, по-моему, нет, я уже и не помню, – нахмурился Максим. – Давайте у него спросим, – предложил он и потянулся к внутреннему телефону.
– Нет, – я даже слегка повысила голос, чтобы не дать Платову совершить неверный шаг. – Мы не станем ни о чем таком с ним беседовать…
– Ах да, понимаю, чтобы не спугнуть, – блеснул эрудицией владелец клиники, так и не взяв трубку.
– Вот именно, – оценила я его догадливость. – Просто скажите Антону, что с этого момента он поступает в мое личное распоряжение, а уж как понять, причастен он или нет, я решу сама.
– Но как я узнаю, что вы предприняли?
– А вам, извините, этого знать не полагается, так будет лучше, – неумолимо отрезала я.
– Но я в некотором роде босс и имею право знать все нюансы расследования! – В голосе Платова послышались властные и раздражительные нотки.
– По-моему, вы сами внесли в мой контракт пункты о новых полномочиях, можете их убрать, и, уверяю вас, я не пошевелю и пальцем без вашего ведома. – Я покорно развела руками. Максим уже открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, как я решительно закончила: – Но в этом случае ищите сами своего предателя! – В комнате повисла гнетущая тишина, Максим не сводил сурового взгляда с моего лица, я спокойно ожидала его решения.
– С вами непросто иметь дело, вы умеете добиваться своего, – наконец вынес он вердикт.
– Конечно, иначе я выбрала бы себе другую профессию, – без тени самодовольства в голосе констатировала я очевидный, на мой взгляд, факт.
Максим вышел, всем своим видом продемонстрировав мне свое несогласие с новыми условиями, но я не стала тратить время на пустые размышления, а сразу же переключилась на насущные проблемы. У меня сложилось впечатление, что злоумышленник отлично осведомлен обо всем происходящем в доме, вот почему я и решила проверить Антона, так как более чем он, никто не ознакомлен с деталями жизненного уклада четы Платовых. Но вопрос не стоял в выборе текущей линии расследования, гораздо сложнее было понять, как к ней приступить, ведь мою главную обязанность – охрану Сонечки – никто не отменял, а идти по следу преступника с ребенком на руках было ой как не просто! Этот ребенок, кстати, в данный момент мило урчал в своем манежике и являл собою прямое воплощение ангела из детских сказочных книг. Лика постаралась на славу и облачила малышку с головы до ног в розовые кружева и атласный гипюр. Сердце мое наполнилось жалостью, едва я представила, как неуютно должно быть девочке в этом нагромождении синтетических тканей, но я не стала вмешиваться с советами и лишь сняла нелепо украшенный тяжелыми стразами чепчик с головы своей маленькой клиентки.
– Зачем?! – противно растягивая гласные, возмутилась возникшая в дверях с бутылочкой молока Лика. – Красиво же, и потом, это тренд сезона! – укоризненно заныла она.
– Красиво, – для успокоения назревающего конфликта согласилась я, – но Сонечка стала капризничать, а сейчас смотрите: сразу успокоилась, как только я сняла это, – я передала Лике чепчик, – с ее головы.
– Ну, не знаю, такой модный аксессуар, – хозяйка дома серьезно задумалась, а я все же не удержалась и фыркнула. В конце концов, девочка мне нравилась, а видя, как ее мама пытается превратить дочь в жертву моды, мой правильно сложившийся женский вкус вполне справедливо протестовал, правда, пока еще внутри меня. – Ой, – вдруг воскликнула Лика так, словно произошло нечто ужасное. Я с удивлением огляделась в поисках источника угрозы. – Кошмар какой! – тем временем всплеснула руками Платова.
– Где? – спокойно осведомилась я, хотя внутренне вся подобралась, словно перед сражением.
– Да вот! – указывая на девочку, еще больше разволновалась мать. – Волосы! – добавила взбалмошная особа.
– Что волосы?
– Выросли и торчат в разные стороны! – Лика так разнервничалась, словно пережила землетрясение. Я с недоумением перевела на нее взгляд, гадая, к чему клонит Платова, ведь прическа у девочки изменилась не только что, поэтому мамино удивление этим фактом было по меньшей мере странным. – Их давно пора подстричь и причем сделать модненько так, чтобы моя девочка была самой красивой, – залепетала мамаша, беря дочь на руки. С трудом переборов возникшую острую потребность немедленно залепить пощечину Платовой, я ожидала продолжения, понимая, что эта полоумная дамочка придумала очередную глупость. – Нам немедленно надо ехать в салон, – Лика подошла к окну. – И стоит поторопиться, пока муж дома, вместе и доберемся до клиники, заодно и я перышки почищу. – Она тряхнула своими и без того отлично уложенными волосами.
«Ах, вот оно что, – я несколько раз коротко выдохнула для расслабления, – мадам Лика просто хочет вырваться из дома, а под предлогом заботы о малышке сделать это весьма нетрудно, ведь отец, когда заходит речь о дочери, готов идти наперекор любым принципам и запретам, пусть даже он сам их и установил до этого». – С усмешкой подумала я, а вслух сказала:
– Как скажите, – внешне я сохраняла полное равнодушие, а лицо мое вообще выражало чуть ли не скуку, хотя идея отправиться в «Астерру» пришлась мне по душе, иного шанса проверить Антона могло и не представиться, только действовать следовало быстро, ведь на кону было не только благосостояние Платова, но и жизнь брата его супруги.
Максим Леонидович нисколько не разделил энтузиазма жены, а услышав новость о грядущей смене имиджа дочери, волосы которой, кстати говоря, на данный момент едва прикрывали макушку, он и вовсе перешел на визг, пытаясь переубедить жену, что, признаюсь, удивило меня. Сдался он только после того, как услышал, что я также одобряю эту утопическую идею, хотя не удержался и пробормотал себе под нос по дороге к машине малоприятные характеристики нашему бабьему уму, точнее его отсутствию.
На этот раз ничего интересного возле дверей «Магнолии» я не заметила, черного «Мерседеса», как и его владельца, тоже не было видно, само здание показалось мне каким-то тихим, даже мрачным, словно было заброшенным. Это впечатление оказалось не ошибочным. Когда мы притормозили на светофоре, я с удивлением увидела на двери большую табличку, извещающую о том, что в этом доме сдаются в аренду любые площади, а салон красоты больше не работает.
«Вот так-то, – с грустью подумала я, – выходит не кривил душой Смелов тогда на кладбище, когда высокопарно заявлял о том, что со смертью Кати и его жизнь кончилась, а все, что раньше было важным, потеряло смысл». К сожалению, от этого открытия мне, а точнее Платову, легче не становилось. Теперь, когда действиями рейдеров руководил таинственный мистер или миссис Х, любой неверный шаг мог привести к непоправимому.
Мало просто сказать, что стилисты в «Астерре» были сильно удивлены, узнав, что за клиентку им предстоит подстричь. Две девушки широко раскрыли рты и даже, не справившись с эмоциями, посмотрели на Лику, как на душевнобольную, а уж когда Платова стала листать журнал, чтобы выбрать для девочки модный имидж, парикмахерши, прыская в кулаки, заспешили вон из зала, чтобы перевести дух и вернуть на лица услужливые и бесстрастные выражения. Сочувственно хмыкнув им в спины, я предупредила Максима, что отлучусь с Антоном на час-полтора, и, заглянув в отдел кадров, поспешила к машине. В окружении такого количества нянек с Сонечкой не могло ничего случиться, да и мой отъезд для всех явился неожиданностью, а, значит, и преступника предупредить никто не успел. Ведь я ни на секунду не забывала, что в стенах «Астерры» продолжал работать предатель. Хотя улики старательно указывали, что этим нехорошим человеком являлась Екатерина, но что-то не позволяло мне смириться с этой мыслью.
