Шнурованные армейские ботинки я взяла свои. Под куртку поверх кофты натянула майку, предварительно порвав ее практически на лоскуты. На голову нацепила искусно сделанный парик из светлых волос, ниспадающих на плечи великолепными локонами. Макияж мне в ускоренном темпе делала сама Светлана, а я потом поправила немного обводку губ да чуть-чуть больше наложила тонального крема на подбородке.
Такси внизу ждало уже пятнадцать минут. Я же в это время надевала бижутерию — поддельные бриллианты, которые практически неотличимы от настоящих. В нос, в губу и на левую бровь надела имитацию пирсинга.
— Ну как? — поинтересовалась я в конце у клиентов.
— Я все равно ничего не понимаю, поэтому промолчу, — ответил Геннадий Петрович. Светлана не издала ни звука, но по глазам я прочла, что она считает меня ненормальной.
«Что ж, время нас рассудит, — подумала я, ринувшись к выходу с сумочкой из кожи крокодила в руках. — Пусть считают, что это подлинный „Гуччи“».
Мой внешний вид шокировал и людей на улице, и шофера такси. То ли еще будет.
Дверь в квартиру целительницы мне открыл двухметровый пузатый и сутулый мордоворот с иссеченной шрамами головой. В кобуре под мышкой у него болтался «макаров».
— Вы записаны? — спросил мордоворот рокочущим басом, не выказав даже капли удивления.
— Я звонила, — с вызовом громко ответила я. — Ваша бабка меня ждет. С дороги, олух!
— Андрюша, пропусти ее, это наш клиент, — раздался из комнаты голос, не похожий на старушечий.
— Проходите, — велел охранник, отодвинул одной рукой половину занавеса из черной парчи, расшитой золотыми звездами и полумесяцами, а другой указал направление, будто в однокомнатной квартире можно было заблудиться. Я прошла помещение, где перед гостями разворачивалось основное представление. Обстановка точь-в-точь, как рассказывала Светлана. Наверняка еще в сотне квартир ворожей я нашла бы то же самое. Их словно под копирку оформляли — свечи, иконы, кресты из православия соседствовали с письменами древних славян, руническими знаками, пентаграммами, испещренными буквами из всех известных алфавитов: еврейского, сирийского, арабского, халдейского и, конечно же, алфавита магов; куча загадочных предметов, чаш, курильниц. В обязательном порядке магическое зеркало, хрустальный шар и несколько колод карт.
Целительница баба Настя оказалась типичной цыганкой лет тридцати, одетой в яркие восточные одежды.
— Клевый у вас дизайнер, — сообщила я ей, оглядываясь по сторонам. Уже с порога было ясно, что это не та, кого я ищу. Но раскрываться и сразу уходить — не лучший выход, так как колдунья может заподозрить неладное. Пойдет слух, что кто-то проверяет притоны волшебников. Это спугнет бабу Любу, если она намеревается войти в мир под новым именем. Поэтому я решила подыграть целительнице, находившийся в легком шоке от моего наряда.
— Что, бабуля, снимешь с меня проклятие или будешь таращиться, как гаишник на депутатский мандат? — весело спросила я.
— А вы всегда так одеваетесь? — осторожно спросила колдунья.
— Нет, сегодня я постаралась замаскироваться, чтоб не бросаться в глаза. — Я прошла без приглашения, села за стол напротив бабы Насти, закинув ногу на ногу. Взгляд целительницы скользнул по моему перстню с крупным поддельным бриллиантом в шесть каратов, окруженным камнями поменьше. Будь камни настоящими, украшение потянуло бы тысяч на восемьдесят баксов. Прикрыв рукой лоб, цыганка сразу застонала, будто собиралась родить здесь же.
— О-о-о! О-о-о! А-а-а! Господь всемогущий! У вас, девушка, не все в порядке дома. Вижу страшное проклятие, дальнюю дорогу. Вас преследуют темные силы. Аура повреждена.
Половина энергетических каналов перекрыта, а из остальных демонические сущности пьют энергию. Еще вас сглазила женщина с темными волосами.
— Да что вы говорите! — выдохнула я в ужасе, театрально округлив глаза. — Что же делать-то?
— Работа нам предстоит долгая и трудная, требующая больших затрат как духовных, так и материальных. — Колдунья подалась вперед, взяла мою руку, поглаживая приблизила к свече, чтобы получше разглядеть перстень. Подделку мог заметить только профессионал, а цыганка, на мое счастье, таковым не являлась, поэтому застонала пуще прежнего: — Ой, как мне тяжело, тяжело. С тобой пришло такое зло, но мы поборемся за твою душу. Только я смогу тебе помочь победить смерть.
— Хорошо бы, — поддакнула я.
Колдунья перевернула руку ладонью вверх, стала водить по линиям, бормоча:
— Линия жизни, ой как не нравится мне ваша линия жизни, прерывистая какая-то. Вижу в будущем много болезней. А что у вас на холме Меркурия?
— Что, что у меня там? — испуганно вскрикнула я.
— Недавно вы потеряли какую-то вещь, дорогую, — пробормотала колдунья.
— Ничего я не теряла, — сказала я серьезно. Старый трюк. Если человек богат, то у него все вещи недешевые, и каждый день мы что-то теряем. Кто-то на моем месте вспомнил бы про потерянную заколку для волос, а у кого-то обворовали квартиру, где среди вещей можно выделить одну самую ценную, к которой хозяин относится особо трепетно.
Мое заявление не понравилось колдунье.
— Если я говорю, что вы что-то потеряли, значит, потеряли, — непреклонно сказала она. — Вспомните, может, какую-нибудь мелочь.
— А, у меня машину угнали два года назад! — воскикнула я, будто вспомнив, — «ягуарчик» такой серебристый.
— Ну вот, а вы говорите не потеряли, — облегченно вздохнула колдунья. — Искать машину будем?
— Как искать? — вытаращилась я.
— У вас с собой нет случайно фотографии вашей машины? — спросила колдунья с надеждой.
— Нет, вот именно сегодня не захватила, — едва не разрыдалась я, затем взяла себя в руки и предложила: — Хотите, я ее нарисую. Я в детстве неплохо рисовала, дайте только бумагу и фломастеры.
— Не надо. — Колдунья поморщилась, сообразив, что перед ней умственно отсталый человек. — Я могу и так найти. Сейчас сконцентрируюсь. — Она напряглась и закряхтела, предельно концентрируясь.
— Вы хотите в туалет? — невинно спросила я.
— Да не мешайте вы, когда я занимаюсь концентрацией! — взорвалась колдунья.
— Нечего на меня кричать, — с обидой сказала я. — Кстати, вот так сильно концентрироваться, как вы, вредно. Геморрой может быть, мне врач говорил.
Рука колдуньи потянулась к ритуальному ножу, но на полпути она смогла остановиться и пересилить гнев:
— Может, вы все-таки скажете свое имя. Без него я не вижу, где ваша машина.
— Святослава, — буркнула я.
— Ладно, Святослава, через астрал я видела ваш угнанный автомобиль, — сказала баба Настя усталым голосом, развернула карту России и стала водить по ней пальцем, бормоча. — Ваша машина уже не в Тарасове, она за пределами области, где-то в Новгороде. Чтобы сказать точнее, нужны деньги. Духи за подсказку требуют жертву — корову. Я потом ее куплю и передам им. Тысячи долларов хватит.
— Не проблема, — бросила я надменно, — подсчитаете в конце сеанса сумму и дадите счет. Чего мне сейчас из-за штуки в сумочку лазить.
— Хорошо, — улыбнулась колдунья. — Ваша машина стоит в гараже или где-то поблизости на улице Коммунистической, дом сорок пять.
— А это точно моя машина? — спросила я недоверчиво. — Там на лобовом стекле висит Гарфилд, котенок такой плюшевый на веревочке.
— Да, висит, преступники его не сняли, — подтвердила колдунья.
— Ну тогда моя, — улыбнулась я и демонстративно посмотрела на изящные золотые часики, усыпанные поддельными бриллиантами. — Вот дерьмо, у меня скоро встреча с косметологом, потом массаж и тренажерный зал. Что-то я совсем засиделась.
— Подождите! — испуганно воскликнула колдунья. — Я же еще не сняла с вас проклятие.
— Да, еще каналы не открыли, сглаз не сняли. Кто-то там что-то у меня сосет. Это все долго! Завтра займемся, — пообещала я, поднимаясь.
— Я сделаю это быстро. — Баба Настя вцепилась в меня и усадила обратно. — Правда, возможно, такое напряжение будет стоить для меня жизни, но господь велит мне спасти вас. Я даже собственной жизни не пожалею.
— Какая же вы хорошая! — умилилась я. — Ну, давайте, только быстро.
Ритуал снятия проклятия напоминал агонию смертельно раненного человека. С выпученными глазами, пеной на губах колдунья грянулась на пол.
— Вам плохо? — закричала я в притворном ужасе, стремясь перепрыгнуть через стол, чтобы посмотреть, не представилась ли по-настоящему ворожея. Нередки случаи, когда в роли магов, волшебников и других подобных им выступали просто больные люди, шизофреники, психопаты и маньяки. Вдруг у цыганки от чрезмерной игры развился эпилептический приступ. Как чертик из табакерки, колдунья выскочила из-под стола.
Я отпрянула. Пошатнувшись, баба Настя села на стул и закрыла лицо руками:
