— Мыслите позитивно, — посоветовала я.
— Постараюсь. — Светлана встала. — Спокойной ночи, Евгения Максимовна.
Уже в одиночестве я распечатала десяток фотографий колдуньи, чтобы показывать их владельцам съемных квартир, где проживала колдунья. Десять фотографий имели различия. Анализируя тип лица колдуньи, я попыталась представить, как она могла менять его раз от раза. Больше десяти делать не имело смысла, свидетель запутается, а так сохранялся небольшой шанс, что я рассчитала все верно. Квартиры бабы Любы проверяла милиция, но мне хотелось проверить их самой. Вдруг упустили какие-то детали, не допросили свидетелей. Основное же внимание я решила уделить местам проживания Хелены Великой. Против нее уголовных дел не заводили. Интересно, что сгоняло ее с насиженных мест? Мною был разработан оптимальный маршрут на завтрашний день. На посещение одной квартиры я отводила себе час. Если обнаружится что-то важное, давала еще дополнительно тридцать минут.
Отложив план, я взялась за водителей моих клиентов. В первую очередь проверила шофера Светланы, так как добраться хотят именно до нее. Завтра я еще уговорю ее остаться дома, а послезавтра уже придется пользоваться его услугами. Мартов Сергей Прокопьевич, пятьдесят шестого года рождения, был женат три раза, в настоящее время в разводе. Имеет троих дочерей от последнего брака. В двух предыдущих браках детей не имел. До того, как стать водителем, двадцать пять лет проработал на лакокрасочном заводе наладчиком. Уволен в связи с ликвидацией предприятия. Перед тем как устроиться к Светлане, работал таксистом. Светлана дала мне его фотографию. Лично познакомиться мы еще не успели. Загнав информацию в компьютер, я прогнала Мартова по базам данных силовых ведомств — невинен, как младенец. Шофер Геннадия Петровича тоже не имел связей с криминалом, приводов в милицию, счетов на крупные суммы, а также достаточно ценного имущества, чтобы это показалось подозрительным. Проведенной работой я осталась довольна.
Хоть что-то хорошее за богатый обломами день. На ближайшее время я наметила проверить остальных работников частного предприятия Лисовской. Кто-то вполне мог оказаться в сговоре с конкурентами либо что-то знать об этом. Первыми на подозрении были директора магазинов, заведующие складами, главный бухгалтер, то есть вся верхушка администрации.
Взглянув на часы, я поняла, что пора спать, выключила компьютер и пошла умываться перед сном. Утро вечера мудренее.
Пробежку ровно в шесть утра я с сожалением отменила. Проснувшись, выглянула на улицу и поняла, что за окном творится что-то невообразимое, настоящая пурга. Ветер выл, словно голодный пес. Подстегиваемый ветром снежный поток поминутно менял направление. Видимость была нулевая.
После зарядки я пошла в душ. Потом перекусила на кухне бутербродами и стала переодеваться, готовясь к предстоящей поездке. Проснулись Лисовские.
Светлана проводила на работу мужа и стала собираться сама, но мне всеми правдами и неправдами удалось заставить ее остаться дома.
— Я за один день управлюсь с арендодателями, а потом вы сможете вернуться к повседневной жизни, — заверила я. — Отдохните денек, Светлана Андреевна, устройте себе праздник.
— Какой там праздник, — махнула рукой Светлана, — никакого настроения. Ведь скоро Новый год, а у меня голова забита так, что некогда об этом и подумать. Бизнес разваливается…
С собой в дорогу я взяла кожаную папку. Заехала к тете Миле, переоделась в форму прокурорского работника, нашла нужное удостоверение. Это здорово помогало. Когда люди видели корочки, то становились словоохотливыми и уступчивыми. По фотороботу, составленному Светланой, хозяева квартир сразу узнали бабу Любу и пожаловались, что их целыми днями осаждают бывшие клиенты колдуньи и требуют вернуть деньги. Ничего интересного в этих трех местах я не нашла. Настало время переходить на Хелену Великую. Последняя жила некоторое время в Карасеве, снимала там частный дом.
Дорога до этого маленького городка давалась с трудом. Снег залеплял окна машины, не давая «дворникам» отдохнуть. Чтобы избежать столкновения из-за плохой видимости, я держала скорость в районе шестидесяти, не больше. Суеверный человек на моем месте давно бы предположил, что бурю специально наслала колдунья, чтобы помешать расследованию.
Въехав в Карасев, я притормозила у первого попавшегося магазина. В магазине были лишь две старухи посетительницы да продавщица средних лет, платиновая блондинка с кричащим макияжем. Первая старуха с пакетиком пряников шла на выход, а вторая, в телогрейке и пуховом платке, считала у кассы мелочь.
— Баба Аня, давайте я возьму, сколько нужно, сама, — предложила продавщица. — Вы же со своей катарактой ни хрена не видите.
— Ты возьмешь. Знаю я вас, продавцов. Придешь домой, а денег нету, — проворчала старуха.
— Какая погодка-то, как метет! — сказала я громко на весь магазин, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Да, погода еще та, вот не знаю, дойду ли до дома, — проскрипела старуха с пряниками, остановилась и с интересом посмотрела на меня. — А вы нездешние? Я вас раньше никогда не видела. К родственникам приехали?
— Это, наверно, дочка Самойловых, — вступила в разговор вторая бабка, не дав мне рта открыть. — Совесть заела, решила стариков навестить.
— Точно, она. А я ведь сразу не узнала сослепу, — подтвердила старуха с пряниками.
— У меня тут не музей, — вклинилась продавщица. — Или покупайте, или идите болтать на улицу.
— Я вообще зашла спросить, где у вас тут Хелена Великая живет, — сказала я с надеждой, что старухи слышали о колдунье и смогут что-нибудь рассказать о ней. Лучше ехать к хозяевам съемной квартиры, обладая какой-то информацией, чем так, с наскока.
— Леди Хелена? — переспросила старуха. — Так ты, дочка, лечиться приехала. Опоздала! Эта Хелена взяла наши денежки и тю-тю.
— Она что, шарлатанкой была? — изумилась я.
— Эх, девочка, ты еще молодая, доверчивая, — вздохнула старуха. — Все эти целительницы — только деньги драть! У меня вот ноги болели. Отнесла этой Хелене все свои сбережения. Она мне говорит, что вот-вот наступит облегчение, вот-вот наступит. А ноги как болели, так и болят. Хорошо еще не послушалась эту паразитку и не перестала принимать лекарства. Вот у Демченко был диабет. Она поверила Хелене, перестала принимать лекарства и померла, царство ей небесное.
Заслышав, о чем разговор, не выдержала и вторая старуха, которую продавщица назвала бабой Аней.
— Я вот когда к ней ходила, вообще такого страху натерпелась, — заговорила она возмущенно. — Как не придешь, так «Впереди тебя ожидает смерть, родственники покинут тебя, ты умрешь одна. Труп обнаружат только летом, когда завоняешь. Неси деньги, чтобы этого не случилось. На тебе порча на смерть». Тьфу, чтоб эту Хелену черти взяли!
Старуха в сердцах плюнула на пол, что вызвало недовольство продавщицы.
— Что вы у меня тут митинги устраиваете!
— Ты, Ирка, лучше молчи, а то расскажу твоему мужу, как в магазин в обед Валерка захаживает, — пригрозила старуха продавщице. — Ох он и задаст тебе!
Продавщица, побледнев, замолчала, а наш диспут продолжился:
— А вот случай с Крынниковыми, — вспомнила старуха с пряниками. — Вообще кошмар! После этого ворожейка и сбежала. Испугалась, что посадят.
— Точно, — поддакнула вторая. — Но наш участковый, колок неотесанный. Я к нему, а он мне: «Не лезь, бабка, эксперты уже все установили. По пьянке это произошло». Я-то сразу поняла, что это колдунья Стаса до греха довела.
— Что было-то? — спросила я, раздираемая любопытством.
— То и было, что Стас, директор мельницы, пошел зачем-то к Хелене, и после визита к ней его словно подменили. Пить стал, на работе не появлялся. Вон ее хахалю, — бабка указала на продавщицу, — Стас по пьянке в кабаке рассказал, что жена ему с кем-то изменяет, а дети не его.
— Что за хахаль! — рассерженно закричала продавщица.
— Молчать! — рявкнула в ответ баба Аня так, что зазвенели оконные стекла, и ладонью врезала по прилавку. — Не лезь в разговор, Ирка!
— Что дальше было? — Я спешила узнать дальнейшие похождения Стаса, которому колдунья вбила в голову бредовые идеи. Людям помоложе ворожеи всегда говорят про измену близкого человека, клиентам средних лет — про неудачу в бизнесе, импотенцию, алкоголизм и смерть в автомобильной катастрофе, старшему поколению пророчат смерть в одиночестве.
— А дальше Стас продолжал ходить к Хелене, — ответила старуха. — Пил больше и больше, бил жену. А через месяц вовсе свихнулся, пытался убить ее и детей. Они чудом вырвались, а Стас застрелился. Стрельнул прямо в рот.
— Да, ужас, — согласилась я.
— И куда милиция смотрит? — спросила старуха с пряниками. — Ведь ее надо было ловить!
