– Тебе чего?
– Мне? Я прачечную ищу, – ответила я.
Сегодня я была практически без макияжа, в простеньком сером плаще, закрывающем колени. Светлые волосы собраны в хвост, сапоги на удобном невысоком каблуке. С подобными серыми мышками парни такого типа не церемонятся.
– Зачем тебе прачечная?
– На работу хочу устроиться, санитаркой. Или прачкой, – подыграла я своему жалкому образу.
– Тогда тебе не сюда, рыбка моя, местным обитателям постирушка уже никогда не потребуется.
– Это морг? – проявила чудеса догадливости я.
– Молодец, сообразила. Если бы читать умела, то и табличку на двери бы освоила.
Он уже собирался закрыть дверь, но я просунула сапог в щель и, распахнув свои серые глазенки, с придыханием спросила:
– А вы патологоанатом? Вы их препарируете?
– Препарируют лягушек. А вообще ты угадала, ласточка моя.
– И не страшно вам тут одному? – попыталась разведать численность сил противника я.
– Я похож на молодую истеричку? – хмыкнул он. – Не страшно. Это моя работа.
Я не стала испытывать терпение парня, убрала ногу и потопала в сторону, где, по указанию работника морга, располагалась прачечная. Убедившись, что меня не видно из окошка морга, развернулась и пошла к машине.
Интересно, какой образ может вызвать доверие у патологоанатома? И нравится ли работникам этого удивительного труда какой-нибудь определенный тип женщин? Не мудрствуя особо, я повернула ключ в замке зажигания и выехала за территорию больничного городка. Дома приготовила рыжевато-медовый парик-каре, контактные линзы цвета первой зелени, ультрамариновое трикотажное платье-мини, высокие коричневые сапоги с мягкими голенищами. Морковная губная помада и нагло-зеленый макияж глаз дополнил мой облик. Парню явно импонируют яркие до вульгарности женщины. Сочетание зеленого, синего и рыжего – то, что надо! На всякий случай я прихватила паричок мышиного цвета и длинное черное пончо, скрывающее и платье, и фигуру. Пригодятся.
Таким образом, вооруженная до зубов, я вернулась к зданию морга и надавила пальцем на звонок. Открыл мне все тот же южный красавчик.
– Я стажер газеты «Горовск сегодня», – сплюнув в первую весеннюю травку комок жевательной резинки и улыбнувшись во все тридцать два зуба, радостно объявила я, – в преддверии Дня работника морга мне поручено взять у вас интервью. Пропустишь? Чего в дверях держишь?
Всегда говорила, что наглые мужчины сами ведутся на еще большее проявление нахальства. Парень посторонился, пропустил меня в здание, закрыл дверь.
– Тебя как зовут? – спросила я, беспардонно оглядывая помещение. – Меня – Элка. Вот, смотри.
Я достала липовое удостоверение, которое изготовила сама из служебного удостоверения своего друга, Антона, реального спецкора этой газеты. Удостоверение я стащила у него давно, отдавать не собиралась, просто отсканировала содержание, набила вымышленное имя, отпечатала на хорошем принтере, наклеила невыразительное фото, перетащила печать с помощью старого шпионского метода – горячего, только сваренного куриного яйца. Это просто – достаточно быстро очистить яйцо, прижать к печати и перенести отпечаток на новое место. Получается бледненько, но достоверно.
– А меня – Миша. Михаил Эдуардович Казанчев, – поправился он.
– Здорово, – восхитилась я.
Роль восторженной дурочки, радующейся всему на свете, как раз прекрасно подходила к данному случаю.
– Слушай, а трупы смотреть пойдем? Мне, в принципе, необязательно, но для создания настроения было бы неплохо. А потом – интервью.
Естественно, в служебное помещение морга идти было вовсе не обязательно, но эта идиотская просьба соответствовала созданному мною образу, поэтому я не побоялась немного переиграть. Нервы у меня были в порядке, особо неприятных ощущений я не испытала. Потом мы вернулись в кабинет Миши, и я начала задавать свои вопросы, положив диктофон на стол и нажав нужную клавишу. Не совсем умные вопросы Элки я перемежала своими и спустя минут сорок имела совершенно противоречивую информацию.
Судя по словам Миши, в тот день, когда умер Лепнин, он не работал, тогда была смена другого врача. Но когда я напомнила ему этот случай, Миша оживился:
– Да, помню, я сам делал вскрытие. Очень интересный случай, абсолютно неработоспособное сердце при полном отсутствии жалоб больного.
– И такое бывает?
– Конечно.
Миша ударился в дебри симптоматики, я же прокручивала в голове варианты подобного положения вещей. То, что Миша подменял другого врача, исключалось. Он сам подтвердил то, что в этот день отдыхал у друга на даче. Почему же парень так уверенно берет на себя ответственность за результаты вскрытия не своего пациента?
– Вот помню, год назад, тоже был интересный случай, – заливался соловьем Миша.
– Извини, друг, не пойму что-то, – грубо перебила его я, – вы как со сменщиком работаете-то? Четные-нечетные? Сегодня – четный день, тот тип помер в нечетный. Чего-то ты путаешь.
– Ничего и не путаю, – обиделся Миша столь жесткому обращению, – просто Семеныч не успел до окончания смены, вскрыл грудную клетку и оставил доделывать мне.
– А разве такое бывает?
– Бывает, если человек пьет, не просыхая. Да чего ты прицепилась к этому случаю? Вполне заурядный, я тебе скажу, случай. А почему ты не спрашиваешь, оживают ли мертвецы по ночам? Все интересуются.
– Оживают?
– Было дело.
Миша взахлеб принялся выдавать мне известные всем байки, мне же не давал покоя вопрос: правду говорил патологоанатом или не совсем? Вроде все было достаточно достоверно и убедительно, и все же…
– А этот Семеныч, – опять перебила я, – из запоя уже вышел?
– Вышел, вышел, – раздраженно ответил Миша, – только тут же и ушел. Да чего ты к нему прицепилась?
– Интервью тоже хочу взять. Мне велели вас всех опросить, – пискнула я, изображая робость в связи со строгим тоном интервьюируемого.
– Можешь быть спокойна, за Семеныча тебе не влетит. Его уже уволили. Сколько можно пьянь всякую держать?
Ясненько, решила я, кажется, от старого ненадежного врача избавились самым беспардонным образом. Приставать к Мише с вопросами о том, где можно найти старика, я не решилась. И так уже, кажется, возбудила в нем неясные подозрения. Больше не упоминая ни имени опального Семеныча, ни погибшего Лепнина, я позадавала ему какие-то не очень умные вопросы, чем окончательно уверила его в своей не совсем полной вменяемости, и на прощание звонко чмокнула в щеку. А чтобы добить окончательно, кокетливо поправила чулки, щелкнув резинкой с силиконовой лентой так, что бедный парень вздрогнул. Теперь, надеюсь, при воспоминании обо мне у него в памяти будет возникать этот щелчок и соответствующая ему картинка, а не нудные вопросы о каком-то там почившем старике и враче-алкоголике.
Как бы то ни было, но найти Семеныча мне было просто необходимо. Съем свой любимый баклажановый парик, если старик не скажет мне нечто важное! Сердцем чую. Опальный патологоанатом, да еще и алкоголик – сокровище для выжимания сведений. Только где мне взять его адрес?
Я села в машину, поменяла рыжий парик на мышиный, накинула пончо, натянула на нос очки в толстой роговой оправе. В регистратуре спросила, куда обратиться по поводу работы, и нашла кабинет старшей медсестры.
– У вас принимают в санитарки? – спросила я замученную женщину в белом колпаке и халате.
– Вы хотите работать санитаркой? – подняла она на меня удивленные глаза.
– Хочу, – подтвердила я.
– Очень хорошо, – несколько растерянно констатировала она, – только… не сочтите за любопытство, почему? Зарплата у нас маленькая, работа тяжелая.
– Мне для трудовой запись нужна, – вдохновенно врала я, – собираюсь в мединститут поступать, а там, говорят, санитарок с руками и ногами отрывают.
– Так это раньше, – улыбнулась моей наивности женщина, – раньше, давным-давно, стаж работы в больнице вполне мог повлиять на поступление. Сейчас совсем другое время.
– А мне сам ректор пообещал, – не сдавалась я, – мы даже с ним поспорили. Если я продержусь у вас месяц, то он зачислит меня вообще без всяких экзаменов.
Надо было видеть, с каким удивлением воззрилась на меня хозяйка кабинета.
– Просто ректор – мой родной дядя, – нашла я аргументированное оправдание столь вдохновенно сочиненному бреду, – родственники пихают меня в экономический, а я хочу посвятить жизнь медицине, а они говорят, что мне у вас не понравится, а я говорю, что это мое призвание. Ну что, берете?
– Берем, – медленно ответила старшая медсестра, – санитарки нам нужны, даже временные. Заодно и сама разберешься, надо тебе это или нет.
– Только мне формулировка в трудовую книжку нужна правильная. И личное дело сотрудника тоже заведите, хорошо?
– Все, что положено по трудовому КЗоТу, – пожала плечами медсестра, – к тому же личные дела не я оформляю, а кадровичка, просто она сейчас в отпуске.
