Последующие дни я как приклеенная повсюду следовала за машиной Владимира Синдякова. Дело профессионального слежения оказалось не таким простым, как это выглядело в кино. Хорошо еще, что я уверенно чувствовала себя за рулем, а то точно бы потеряла его в первые же двадцать минут или, того хуже, устроила бы ДТП. Ничего, что помогло бы мне, я в эти дни так и не узнала. Первую половину дня он обычно отсиживается дома, ближе к вечеру выезжает в город. Посещает массажиста, ужинает в ресторане «Техас», поздно вечером возвращается домой. Встречается ли с кем в ресторане или ужинает один, пока выяснить не удалось. Кажется, места в этом ресторане были распроданы на месяц вперед — сколько раз я пыталась проникнуть внутрь, столько раз швейцар заявлял, что свободных мест нет. Марину Синдяков с собой не берет. Никогда не заезжает в офис строительной компании.
На работе пришлось взять больничный. По телефону мне совершенно не стыдно было врать, что в середине лета я сильно простудилась и подхватила серьезную ангину:
— Да, лежу в постели. Нет, навещать меня не надо, ангина очень заразна. Да, уход за мной прекрасный, апельсины я не ем, у меня от них сыпь.
Купить больничный мне помогла вездесущая Алина. Сегодня же позвонила и назначила мне встречу в нашей любимой кофейне. Я попыталась отказаться, но подруга заявила, что если я не явлюсь к ней на свидание, она приедет ко мне домой и будет меня лечить. Угроза подействовала. Одним из увлечений Алины была народная медицина. Как-то я действительно заболела ангиной, так эта эскулапша притащила мне огромную жабу в литровой банке и заявила, что я должна засунуть это чудовище себе в рот, глубоко вдохнуть и выдохнуть прямо в морду жабе. По ее словам, после этого зверюга должна была мгновенно откинуть лапки, а я так же мгновенно выздороветь.
Вызвала меня подруга для отчета о проделанной работе по борьбе с наркомафией. Разозленная неудачей с раскраской заводской стены и джипа московского гостя, Алина собрала всех любителей граффити и ночью, при свете фонарей, превратила забор одного из гаражных кооперативов в произведение искусства. Сторожа кооператива никак не думали, что надо охранять не только гаражи, но и забор, и не только изнутри, но и снаружи. Поэтому так испугавшие меня глаза молодого наркомана пугали теперь весь город. Алина со товарищи к утру успела скрыться — как она говорила, не из страха перед возмездием, а потому что истинное добро не любит выставлять себя напоказ. Не зря же тимуровцы рисовали звездочки на домах воинов тоже под покровом темноты!
Кроме того, она привлекла под знамена группы еще несколько приверженцев — особой ее гордостью была студентка музыкального училища, поющая по ночам в ресторане. Участники движения «Нет — наркотикам» готовили благотворительный концерт и пригласили девушку для участия. Так как для заманивания яркой исполнительницы был отправлен самый стильный участник движения, акция удалась, возникли лишь проблемы с рестораном. Именно на этот вечер дирекция никак не хотела отпускать исполнительницу. Роман певицы с активистом движения был в разгаре, девушка не обладала покладистым характером, слово за слово, и девица хлопнула дверью.
— Представляешь, какая сознательная растет у нас молодежь? — вещала Алина. — Для участия в наших концертах девушка бросила хорошо оплачиваемую, но унизительную работу певички в притоне! И теперь совершенно бесплатно отдает свой талант за великое дело!
— Так какой, ты говоришь, ресторан остался без певицы? — переспросила я.
— Я же говорила, «Техас»! Там ужас как все дорого, жуткий фейсконтроль, а из женщин ходят одни проститутки! Поэтому наша заслуга еще и в том, что мы спасли девушку от будущей страшной участи! Думаешь, долго она еще пропела бы там? День-два, и все! Продали бы какому-нибудь мордовороту. Уж я-то знаю. Кстати, из-за этого «Техаса» я еще и поссорилась со своим будущим свекром. Когда я узнала, что это его любимый ресторан, я заявила, что ноги моей не будет в доме, в котором проживают сторонники разврата. Думаешь, он смутился? Ржал, как жеребец! Сказал, что я дура. А я сказала, что он развратник, а он…
Сожалею, но мне пришлось грубо прервать подругу. Не было времени на миндальничание. Алина надула губы и заявила, что больше никогда сама мне не позвонит и я еще за ней побегаю. Я вернулась домой, оделась подобающим образом, положила в футляр саксофон и выехала из дома. Время для встречи с администратором «Техаса» было самое подходящее — посетителей еще не было, пара официантов лениво бродили по залу. Мои догадки оказались верными, ресторан срочно нуждался в яркой исполнительнице. Певица ушла, инструментальной музыкой никого нынче не удивишь, поэтому мой саксофон вызвал у администратора маленький столбняк. Как я и рассчитывала, в нашем провинциальном городе сей инструмент был редкостью даже в комплекте с исполнителями-мужчинами, девушка же саксофонистка, да с хорошей фигурой, да с гривой светлых мелких спиралек (ну и что, что парик), да с яркими синими глазами (ну и пусть линзы)… Уже на сегодняшний вечер я была ангажирована.
Я сама настояла на испытательном сроке и не стала подписывать контракт, я же договорилась, что буду играть до тех пор, пока не устану. Если же в какой-то момент захочу уйти, никто не должен меня задерживать. Игра шла на моем поле, поэтому все условия были приняты. Для исполнения я выбрала несколько импровизаций на темы произведений Мориса Равеля, скоро пришли музыканты, и мы немного сыгрались, ребята были профессионалами, я тоже регулярно брала инструмент в руки, поэтому проблем не возникло. Я прошла в гримерку, поправила макияж и стала ждать. Интересно, принесет ли хоть какой-нибудь результат столь шальной поступок? Или я просто получу удовольствие, выступая перед зрителем и работая с сильными музыкантами?
Сначала я действительно получала удовольствие. Те, кто хоть раз имел счастье выйти на сцену, меня поймут. Столики находились в полутьме, подиум же, где находились музыканты, был ярко освещен, свет мигал, менялся, окружающая действительность казалась нереальной. Работать мне было нетрудно, дома я довольно часто практиковалась в игре. Наконец я удовлетворила первый приступ артистического тщеславия и вспомнила, что я тут, собственно, делаю. Исподтишка осмотрела посетителей. Хорошо, что ресторан небольшой. Видимо, здесь действительно существовала система постоянных посетителей. Владимира Синдякова среди них пока не было. Я не волновалась, ужин в этом ресторане, как я заметила, входил в число его привычек. Была, правда, одна опасность: почти каждый ресторан имеет кабинеты для VIP-клиентов, если экс-прокурора сразу проводят туда, я могу играть до скончания века. Весело, конечно, но подобный заработок не входил в мои планы.
Наконец в полутьме мелькнула знакомая седоватая шевелюра. И по мне опять прокатилась волна омерзения — слизняк. Как официант может так раскланиваться перед ним, он что, не видит? А вот удача, на которую я не могла и рассчитывать. Я играла, полуприкрыв глаза и «занавесив» лицо кудельками парика, но даже через эту завесу отчетливо видела, как Синдяков подошел к бару, привычно хлопнул по бедру девушку в облегающем серебристом платье. Девушка безропотно проследовала к нему за столик. Кажется, они были знакомы не один день. Прокурор что-то нашептывал ей на ушко, девочка благосклонно улыбалась. Никто ни на кого не обращал внимания: действительно, свой круг. Интересно, если он встречается с ней или ее товарками здесь регулярно, почему уезжает один и сразу домой? Может, привычки старые остались, а мужской силы нет и он просто угощает девиц, получает свою порцию внимания и удаляется, довольный собой?
Ан нет! Я чуть не пропустила момент, когда парочка встала и пошла в сторону туалетов. Я быстро свернула композицию, показала знаком музыкантам, что хочу отдохнуть, и вдоль стены прошмыгнула за ними. Я минула туалетные комнаты, сразу за ними коридор продолжался, в конце его, в полутьме, вниз вела лестница. Понятно. Ему никуда не надо было везти девицу, потому что этот ресторан предоставлял своим постоянным посетителям все удобства. Я сняла босоножки на шпильках и на цыпочках спустилась по лестнице. Коридор, мягкая ковровая дорожка, несколько дверей. Что дальше? Мало того, что я знаю, где и как проводит вечера муж Марины, мне надо, чтобы и она это узнала. Но сначала во всем убедиться. Мало ли! Может, он ее азбуке учит. Или фитнесом занимается, а девица — его личный инструктор.
Посмотрим на проблему объективно: ломиться во все двери под предлогом поиска библиотеки? Не пойдет. Подглядывать в замочные скважины? Эти самые скважины изжили себя как класс. Подслушивать? И что я услышу? Мои размышления прервали шаги на лестнице. Попалась! Хорошо, если это клиент с подружкой, они просто не обратят на меня внимания, а если кто-то из обслуживающего персонала? Не придумав ничего более умного, я прошмыгнула за огромную кадку с развесистой искусственной пальмой. За кадкой было тесно и пыльно, но выбирать не приходилось. Я скорчилась в неудобной позе и затаила дыхание. Спустя пару секунд раздался стук в дверь:
