— Ну что вы. С вами мне трудно сравниться, — откликнулся Виктор. — Хотя кое от кого и можно было бы избавиться еще… Воздух, знаете ли, был бы чище. Но вы же, конечно, не пойдете на это. Вы — не киллер, а порядочная леди.
Похоже, он откровенно подкалывал меня, но делал это как-то на удивление безобидно, мне не становилось неловко от его слов, и я не стала намеренно язвить в ответ.
— Как я поняла, вы назначаете встречу? Где?
— Ресторан «Метелица», — живо ответил Виктор. — Это здесь, в центре. Через полчаса у входа. Устроит?
— Да, разумеется.
— Жду, — бесцветно произнес он и отключил свой телефон.
Я поднялась из-за столика.
Сборы заняли у меня не более двадцати минут, и приблизительно столько же времени потребовалось на то, чтобы добраться до пункта назначения. А именно до ресторана «Метелица», о котором упоминал по телефону подручный Пастора.
Виктор встретил меня на крыльце с огромным букетом цветов. В нем было намешано что-то невообразимое, и я посчитала излишним присматриваться к содержимому этой икебаны. Просто приняла сей дар из рук мужчины как нечто само собой полагающееся. Виктор тут же отступил в сторону, пропуская меня в недра ресторана. Нашпигованная чудесами техники дверь сама открылась перед нами, и мы очутились в просторном холле. Спутник галантно помог мне избавиться от куртки, затем разоблачился сам. К моему удивлению, на Викторе были обычные джинсы и вязаный джемпер с высоким горлом. Скромняга, ничего не скажешь.
— Женя… — Виктор провел меня в зал ресторана, и мы устроились на белом мягком диване у овального столика с подсветкой в виде неяркого торшерчика. — Позвольте мне выразить мое восхищение вами и вашим мужественным поступком. — Он проникновенно смотрел мне в глаза. — И хотя моей вины, видит бог, в случившемся нет, примите самые искренние извинения…
Его словоизлияния были прерваны появлением официанта в черном строгом смокинге и экстравагантной бабочке. Этот пижон проворно принял из моих рук букет и поместил его в хрустальную вазу. Стол уже был накрыт на две персоны, о чем, видимо, заблаговременно распорядился Виктор, и ждал нас, разжигая аппетит широчайшим выбором красивейших блюд.
— Не знаю, вправе ли я принимать ваши извинения, — усмехнулась я в ответ на последние слова собеседника. — Вам ведь не хуже меня известно, на кого я работаю. Все, что я могу для вас сделать, так это передать ваши слова Николаю Сергеевичу.
Виктор улыбнулся одними уголками губ. Официант уже взял из ведерка со льдом бутылку шампанского, ловко открыл ее и, наполнив до половины наши бокалы, артистично пожелал приятной трапезы. После чего, поклонившись, испарился. Я строго уставилась на сидящего рядом со мной мужчину, зная, что весь этот обольстительный антураж требует от женщины повышенной бдительности.
— Ну… — Он хлопнул в ладоши, по-хозяйски рассматривая стол. Казалось, серьезное выражение моего лица нисколько не обескуражило Виктора и не согнало с него благодушного настроения. — Шампанского?
Я молча кивнула, стараясь понять, отчего же этот вовсе не простой в отношениях человек сегодня столь щедр и угодлив. Однако в итоге мне все же пришлось взять в руки бокал.
— За вас, Евгения, — словно заглядывая мне в душу, проникновенно молвил Виктор.
— Спасибо, — ответила я.
Мы выпили и уже с чистой совестью приступили к дегустации салатов. Виктор не стал больше томить меня и испытывать женское терпение.
— А новость моя такая, дорогая Женечка. — Он взглянул на меня пристально. — У вас на счету шесть тысяч баксов. Это за нервы, которые вам потрепали эти олухи…
— Это шутка? — недоверчиво переспросила я, оторвавшись от какого-то чертовски вкусного салатика.
— Нет. И, ради бога, не отказывайтесь. Решение это, сами понимаете, не мое, а Пастора. Считайте, что таким образом он намеревается поздравить вас с наступающим Новым годом. И, соответственно, Пастор в моем лице просит у вас извинения за случившееся и надеется, что неприятный инцидент полностью исчерпан. Теперь едем дальше. — Виктор выдержал небольшую паузу, которую заполнил поглощением салата из мидий. — Я знаю фамилию спутника того человека, чью визитку вы мне дали. Вы говорили, его зовут Альберт? — Мой собеседник презрительно усмехнулся. — А фамилия Гамаюнов. Альберт Феоктистович. Занимается в настоящий момент знаете чем? Отирается на Тверской и выхватывает у незадачливых прохожих сотовые телефоны. Затем продает их перекупщикам. Зарабатывает, так сказать, свои скудные хлеба. Впрочем, все это не так уж плохо, — неспешно продолжал разглагольствовать на эту тему Виктор, орудуя вилкой не хуже, чем колодой карт. — Судите сами… Пара телефонов в день — две сотни баксов.
Он вновь наполнил бокалы шампанским. Я не спешила задавать Виктору никаких наводящих вопросов, ожидая, когда он выговорится сам.
— Естественно, никакие они не режиссеры. — Виктор отставил в сторону опустевшую тарелку из-под салата. — Обычные гастролеры, которым отныне дорога в Москву будет закрыта. Бояться этих людей не стоит. Они просто мелочь. Шушера, проще говоря. Если Пастор натравит на них собак, им завтра же конец. Вот такие вот дела. — Виктор закурил сигарету. — По моим данным, они вот-вот бросятся в бега. Если уже не бросились. А вот кто стоит за этой парочкой, сказать пока не могу. Похоже, что в этом вопросе вам предстоит разобраться самостоятельно. Ну, что еще сказать про этих ребят? Работают парой, появились несколько месяцев назад, сразу так нарисовались, что не сотрешь, но пощадили их люди. Пощипали немного, на счетчик поставили… Одним словом, это козлы, которые лезут без спросу, куда их не просят.
Я все еще отмалчивалась, время от времени прикасаясь губами к прохладному хрусталю бокала. Шампанское Виктор заказал отменное. Сразу чувствовалось, что он знает толк в этих вещах.
Мой собеседник выпустил к потолку густую струйку дыма.
— Одного я вам сейчас сдаю, — продолжил он через мгновение. — Гамаюнова этого. Делайте с ним, что хотите. Трясите как грушу. Парень в городе. А вот второго, Твердовского, надо искать. И наконец, самое главное. Так сказать, на десерт. — Виктор загадочно улыбнулся. — Альберт Феоктистович проживает в гостинице над этим рестораном. Этажом выше. Вот такие коллизии жизни. Номер четыреста тридцать. — Он отсалютовал мне бокалом с шампанским. — Желаю удачи.
Я машинально выпила вместе с ним, затем поставила свой бокал на скатерть и отодвинула тарелку. Восхищенно причмокнула губами, давая оценку только что услышанному.
— Вы самый настоящий детектив, Виктор, — сказала я.
— Это в прошлом, — мой собеседник равнодушно пожал плечами.
После этих слов он затушил сигарету в пепельнице и как коршун набросился на мясное блюдо. Беседа со мной его более не интересовала.
— Но одного пока вы не смогли определить, — я все же сочла необходимым добавить в бочку меда ложку дегтя. — Насколько серьезно они настроены — эти двое: Твердовский и Гамаюнов? Кто им заказал операцию, и какие деньги стоят на кону. Ведь есть суммы, которые и дурака сделают таким деятельным типом, что берегись…
В ответ Виктор снова пожал плечами, и я окончательно поняла, что мы с ним больше вместе не работаем. Мой кавалер завершил свою миссию, выполнив желание Пастора, и теперь для него я просто перестала существовать на этой бренной земле. Но сердиться за такое пренебрежение было бессмысленно. Спасибо этому человеку за то, что он для меня сделал. А теперь он просто ел и не желал поперхнуться. Ел, надо отметить, с большим аппетитом.
Но вдруг совершенно неожиданно Виктор перестал жевать и изрек глубокую мысль, обращая ее ко мне.
— Психология этих людей — темный лес, — сказал он, отрывая от тарелки глаза. — Они могут сбросить свою добычу в любой момент, но будет ли она здорова, будет ли жива?.. Здесь никто не возьмется строить прогнозы. Отчаянье, жажда крупной наживы, элементарная жадность, страх перед чем-либо или перед кем-либо — все это разные состояния души, и они приводят к разным результатам.
И пусть монолог Виктора отчаянно смахивал на цитату из томика «Психология преступления», все же он показывал незаурядный ум моего собеседника. Впрочем, мыслями я уже ринулись совсем в ином направлении, не располагающем к тому, чтобы сидеть здесь и вести светские беседы. Даже с таким умником, как Виктор.
Я жаждала действий. Жаждала встречи с Альбертом Гамаюновым. Кто, как не этот мой недавний ухажер, способен до конца прояснить всю сложившуюся обстановку?
Не потрудившись даже попрощаться с Виктором, что было с моей стороны, надо заметить, крайне невежливо, я порывисто поднялась с дивана и устремилась к выходу из зала. Подручный Пастора не стал меня задерживать ни словом, ни действием. Я вышла в холл, а затем поднялась на лифте всего на один этаж. Без труда отыскав в длинном коридоре дверь с нужным мне номером, я на мгновение остановилась перед ним, собираясь с мыслями. Проверила наличие пистолета за брючным ремнем и только после этого решительно потянула на себя дверную ручку. Номер оказался не запертым. Что ж, мой друг Альберт, пеняй теперь на себя.
