продолжал:
– Конечно, есть! Он же миллионер. Женщинам нравятся богачи, да? Чтобы за ними ухаживали, дарили дорогие подарки…
Я сладко улыбалась и кивала, пока Димка наслаждался своим остроумием, медленно закипая.
– Так, вот, значит? Да?!
– Да, – спокойно ответила я, и поднимаясь, добавила, – а еще женщины любят, чтобы парень не был тупицей и не устраивал сцен ревности чужой, малознакомой девушке.
Димка удивленно вскинул брови.
– До скорого, – я направилась к выходу, не оборачиваясь, хотя очень хотелось.
Фотограф состроил такое комичное удивление, что я едва сдерживала смех.
Теряев исчез из моей жизни так же неожиданно, как и появился в ней.
Прошло не менее двух недель с моего возвращения и того пугающе жаркого поцелуя на кухне, под сбегающий кофе.
С каждым днем я все отчетливее понимала, как подло он со мной поступил. Все рассчитал. Вел себя так, как не ожидала. И я попалась. Как глупо! Больше никогда и ни за что! Я буду сильной, и буду держаться от него подальше. Он определенно скрывает что-то страшное. Кто был в придорожной гостинице? От кого мы бежали?
Едва Юлька уснула, я села за компьютер и в первом попавшемся поисковике ввела имя Теряева. В интернете нашлось сто восемьдесят ссылок на его имя.
Через несколько часов у меня уже голова кругом пошла от огромного потока сомнительной информации. Олегу приписывали неожиданные связи. Так же попалась пара статей об убийстве его жены и судебном процессе. Автор едко замечал, что наше правосудие позволило откупиться убийце.
Еще через час я отыскала очень интересное интервью отца Олега, сил его читать уже не было. Я пустила на печать, и легла спать.
15
Сказать, что меня измучили премьеры, выставки, открытия и банкеты им посвященные, – ничего не сказать. Я уже их просто ненавидела.
Сегодня мне предстояло посетить премьеру очередного мюзикла.
Я взяла все необходимое для работы, надела (о, ужас!) джинсы (видела бы Юлька) и направилась к театру.
У входа уже толпились люди. Интересно, Димки среди них нет? В последнее время он притих, и мы почти дружили.
Я смотрелась, вгляделась в лица. Никого особенно знаменитого не отметила, поэтому прошла в зал, и заняла свое место.
Показались первые знаменитости, продюсеры, режиссеры. Я быстро сделала пометки в блокноте, потом, на банкете стоит с ними пообщаться…
На балконе началось движение, я вгляделась в лица. Моё сердце оборвалось. Теряев усаживался рядом с какой-то престарелой парой. Будто ощутив мой взгляд, он вгляделся в безликие ряды портера. Я поспешно отвернулась. Как глупо! Он ни за что не разглядит меня здесь… Нет, не надо!
Я вдруг вспомнила о забытой в принтере распечатке. Если Юлька ее найдет…
Свет поморгал и погас. Представление началось. Забавная история о солдатах мало меня занимала, хотя среди актеров и попадались знаменитости.
Во время финальной песни первого акта (по программке), на сцене появились люди с автоматами. Я сначала подумала, что так запланировано по сценарию.
Но когда один из них выпустил автоматную очередь в потолок, и песня оборвалась на полуслове, меня осенило.
– Представление окончено, – выкрикнул один из террористов в притихшую толпу, – никому не двигаться!
Меня будто парализовало.
Я попала в криминальную сводку? Или в программу "Чрезвычайное происшествие"?
Я оглянулась на двери. Там уже толпились такие же люди в камуфляже, с оружием. Когда в зале вспыхнул свет, я рассмотрела и женщин – смертниц. Выглядели они точно так, как показывали в новостях.
Я схватились за телефон, поставила на беззвучный режим и сунула в бюстгальтер, под рубашку. Я взглянула на балкон, где сидел Теряев. Но его там уже не было. Куда он делся? Когда ушел?
Престарелая пара испуганно жались друг к другу.
Неужели Теряев покинул представление до антракта?
Террористы разделили портер на две части, и вывели в разные части здания.
Ту группу, в которой оказалась я, привели в небольшой зал с блестящим паркетом на полу, и зеркальной стеной. Танцевальный зал репетиций?
– Все мобильники! Сюда!
К перепуганной толпе шагнул хмурый человек, половину его лица скрывала арафатка. Эдакий арабский ковбой! В руках он сжимал черный пакет, которые я обычно использовала для мусора, куда заложники стали поспешно скидывать свои электронные чуда техники.
Я порылась в сумке и нащупала диктофон. На вид он очень походил на сотовый, я зажала его в руке. Когда ковбой шагнул ко мне, я просунула руку в пакет и только тогда разжала пальцы. Всего секунда. И кажется, никто не заметил подмены. Хмурый шагнул дальше.
Когда с сотовыми было покончено, нас загнали в дальний угол зала, и оставили в покое.
Террористы, тихо переговариваясь, ушли, оставив на страже троих. Хмурого ковбоя, парня в капюшоне и черном платке через лицо и бородача в кепке на глаза. Я не могла рассмотреть ни одного лица…
Зато прямо напротив меня, висели настенные часы. Стрелки медленно подбирались к восьми вечера. За коном еще было светло…
Я сползла по стене и села на присядки, женщина рядом со мной жалобно постанывала, прижимая к груди светловолосого мальчика лет семи. Ребенок взирал на меня огромными, полными ужаса глазами.
С каких пор малышей водят в театр?!
Кошмар происходящего, словно в зеркале, отражался в его взгляде, и я вдруг перестала бояться… точнее парализующий ужас исчез. Я вдруг подумала, что для меня, как для журналиста, оказаться в эпицентре – небывалая удача. Но если меня убьют, отпраздновать удачу будет не с кем.
Троица надзирателей громко рассмеялась.
Чего они ждут? Почему не звонят на телевидение или в милицию? О чем вообще могут так мирно беседовать террористы?
Стрелка часов уже подобралась к началу десятого, когда у меня завибрировал мобильный. Я настороженно осмотрелась. Троица по-прежнему не обращала на нас внимания.
Я осторожно изъяла мобильник. Женщина с ребенком заволновалась, и снова начала стонать.
– Убери его! Они убьют нас! Убьют! – зашипела она.
Я вскрыла пришедшее сообщение. Его прислал Теряев. "Где они вас держат?"
Взволнованный шепот женщины медленно превращался в истеричные рыдания. Я начала набирать ответ, когда вопли моей соседки достигли ушей ковбоя. Тот, насупившись, оглянулся.
Встретив мой настороженный взгляд, он поднялся.
"Танцзал. Слева", я нажала "отправить" и прикрыла телефон, перевернув ладонь. Но мой маневр заметили.
Испуганный вопль женщины, вместо всяких слов известил о приближении хмурого террориста. Он грубо схватил меня за плечо рубашки, и рванул вверх, я подалась, прислушиваясь к угрожающему треску пуговиц.
Он меня убьет!
– Дай сюда, – рявкнул ковбой, мне в лицо и вырвал из руки телефон.
В этот момент его взгляд скользнул на отлетевшую пуговицу моей рубашки, а вместе с ней террорист заметил небольшую пластиковую карточку аккредитации в моем нагрудном кармане.
Недолго думая, он изъял пропуск и внимательно прочитал.
– Что, журналистка? – наконец, спросил он.
– Да, – мой ответ потонул в паническом гомоне заложников.
– А ну, пошли! – с этими словами ковбой меня толкнул с такой силой, что я пролетела через пол зала, и с грохотом упала на паркет.
Люди
