эмоционально возвышающие человека. Условия жизни, обстановка, содействующие эмоционально-возвышенному мироощущению. Примеры: романтика творческих исканий; романтика трудных путей».
Галина Романова
Хороший мир
Стоя на своем балконе на десятом этаже, она плакала. Ловила чашкой с горячим чаем снежинки и плакала. Никто не видел ее слез, кроме зарождающейся метели, хотя балкон был открыт всем ветрам.
Из-за него она и остановила выбор на этой квартире. Он был именно ее балконом: без остекления, боковых стенок, а главное – отсутствовали любопытные соседи. Она не знала, какого архитектора благодарить за это чудо на десятом этаже. В восточной торцевой части имелся только один-единственный балкон – ее. Может, это стало чьим-то просчетом или ошибкой. Возможно, вынос этих плит – идущих вдоль стен ее квартиры буквой «г» – необходим для усиления конструкции. Знать об этом ей не было необходимости. Главное – у нее огромный балкон, почти веранда, под самым небом.
Летом она закрывала это небо легким навесом, сконструированным и установленным не без участия хорошего друга. Зимой не вмешивалась. Снег просто сыпал на ее балкон, но тут же таял, поскольку ее хороший друг заморочился с теплыми полами.
– Иначе к весне, дорогая моя, тут будет тесно от сугробов. А так, красота! Снег падает и тает, ни тебе неудобств, ни грязи. А в хорошую погоду даже зимой можешь организовать себе отдых с книгой и теплым пледом…
Все так и случилось, как он предсказал.
Летом она сидела в шезлонге под навесом в окружении кадок с цветами. Их у нее было великое множество. Хороший друг вызвался ухаживать и за ними, раз за собой она ему ухаживать не позволяла.
Зимой куталась в меховой плед, пошитый из настоящей овчины, и наблюдала сверху за мерзнувшим городом. Вокруг нее, словно стражи, стояли замотанные в белые чехлы по самые макушки растения в кадках. Карликовые туи, можжевельники, даже груша и лимон присутствовали. Что-то более нежное и все лето цветущее заносилось на зиму в дом. За ними тоже ухаживал ее друг, заезжая два раза в неделю со своими ключами. Поливал, опрыскивал, подкармливал. Такое вот у него было хобби. Он в него вкладывал всю душу.
– Дай тебе волю, все загубишь, – ворчал он, когда они случайно пересекались у нее дома.
К его цветам, которые он выращивал исключительно для нее, она не совалась. Просто любовалась, вздыхала счастливо и спешила отойти. И к кадкам с забинтованными на зиму деревьями не подходила тоже. Пыталась как-то отряхнуть их от снега, – получила нагоняй и оставила затею помогать ему. И себе помогать не разрешала в нелегком деле стоять на страже Закона. Они работали вместе, но существовали как бы параллельно.
Но вот уже полгода, как ее отправили на пенсию. Она была еще совершенно молодой и крепкой, слегка за сорок. А ее отправили на заслуженный отдых.
– Второго такого шанса не представится, – сурово сказал ее начальник. – Льготная пенсия, да еще с таким денежным содержанием! Ты получала чуть больше. В общем, у меня разнарядка. Велели представить к этой… почти награде – достойного человека, я тебя и выбрал.
После такого подарка судьбы она пару месяцев пребывала в ступоре. Потом жила в странной растерянности от безделья и собственной ненужности. Теперь была бы даже рада, если бы кто-то вмешался в ее жизнь, растревожил, расшевелил. Но…
Но не так, как сегодня!
Вспомнив об унижении, испытанном час назад, она снова заплакала.
Ветер усилился, она завернула за угол, прижалась к стене с подветренной стороны. Здесь снег падал ровно, его не швыряло пригоршнями в лицо. Падал на теплый пол, таял. Падал в кружку с чаем, таял. На ее щеках смешивался со слезами и…
– Чего бестолковишься? – ответила она приятелю, трижды позвонившему за пять минут.
– Ничего такого я не делаю, – изобразил он обиду. – Просто звоню, чтобы ты…
Он подумал над причиной, но не нашлось ее, и закончил со вздохом:
– Просто чтобы ты ответила.
– Отвечаю, – выдохнула она со всхлипом. – Это все?
– Нет. Ты плачешь?
– С чего ты решил? Я просто на балконе. Тут ветер и…
Очередной порыв ветра пробрался и сюда, швырнув ей снега в лицо. Щекам сделалось холодно, почти больно. Как час назад, когда ее валтузили в сугробе.
Стыдно признаться – группа подростков свалила ее с ног! И она, участвовавшая в задержании опасных преступников, неоднократно цепляющая на них наручники, применявшая силовые приемы, неожиданно растерялась. Даже сказать ничего не могла, настолько опешила.
Кто посмел?! Белым днем?! Возле ее подъезда?!
Ее не били, нет. Просто повалили лицом в сугроб и забрасывали снегом, поддевая его ногами. А когда она пыталась подняться, снова толкали. В какой-то момент ей сделалось так стыдно за себя, что она сконцентрировалась, резко повернулась, схватила первую попавшуюся ногу и с силой дернула на себя.
Обидчик упал. Она села и очутилась с ним лицом к лицу.
Подросток, мальчишка совсем. Даже усы еще не начали пробиваться над верхней губой. Хотя он мог их и сбривать. Но глаза! Растерянные, не пустые и холодные, как у двух других напавших.
– Что вам надо, идиоты?! – хрипло крикнула она.
– Простите, – прошипел мальчишка испуганно и попытался встать, но она опередила его. Легким движением ноги ткнула его в плечо, возвращая на место.
– Повторю вопрос: что вам от меня надо?!
– Простите, мы ошиблись. – ответил подросток.
Он сноровисто отполз от нее в сторону, быстро поднялся и побежал. Двое остались стоять в метре от места потасовки.
Один высокий – под метр восемьдесят, худой и гибкий. В теплых брюках карго, высоких кроссовках, ярко-красном пуховике, без шапки. Волосы до плеч, растрепаны. Лицо чистое, красивое. Глаза пустые и холодные. На губах глумливая ухмылка.
Второй – полная ему противоположность. Маленький, толстый, прыщавый. Шапка на брови натянута. А глаза те же – холодные и пустые.
Не надо было даже догадываться, кто из них главный.
– Отморозки! – крикнула она. – Пошли вон, пока я полицию не вызвала!
– Чем станешь вызывать, клуша? – мерзко хихикнул толстый и помотал в воздухе ее телефоном. – Сумочка-то у нас, тетя!
Она уже не паниковала, а быстро соображала. Телефон разблокировать не смогут, там пароль. В сумке, кроме кошелька с тремя тысячами рублей, квитанциями за свет и воду, ничего нет. Ключи от квартиры в кармане куртки. Банковские карточки там же. А еще у нее в кармане всегда при себе свисток, самый необычный на свете. Давний подарок бывших коллег. Вручили ей, когда она пошла на повышение и перевелась из патрульных в
