и Артур появился уже с сумкой на плече:
— Потопали?
У меня мелькнула мысль представить его полицейскому (или наоборот?), но самой показалось это странным. Так что я только кивнула дежурному, а Логов, заметив это, удивленно приподнял брови.
— Ты успела познакомиться с этим «погоном»? — спросил он, когда мы свернули в старый двор, уже по-вечернему притихший.
Наверное, здесь жили пожилые люди, которые в это время ужинали и читали газеты. Люди еще читают газеты?
— Он — твой фанат, — не стала скрывать я. — Поверить не мог, что удостоился чести своими глазами увидеть следователя Логова.
Артур просиял так, словно раздался шквал аплодисментов, потом насторожился, почуяв подвох:
— Ты прикалываешься?
Иногда он начинал говорить нашим с Никитой языком. Недаром проводил с нами столько времени…
— Да нет же! Он говорит: ты — легенда в полицейских кругах. Почему ты скрывал от меня, что у тебя самый высокий процент раскрываемости в Комитете?
Убедившись, что я не вру, Логов с довольным видом пожал плечами:
— Я не скрывал. Просто не хвастался.
— И я узнаю об этом от чужого человека!
— Никита тоже мог тебе сообщить, — резонно заметил Артур. — Но почему-то не счел нужным… Он ревнует?
— С чего бы? — опешила я. — Ты же не думаешь, что мы с ним…
Но тут я лишилась дара речи.
Из сумрака проступили красноватые очертания мрачного здания, похожего на заброшенный феодальный замок, построенный в неоготическом стиле. Узкие серые окна-бойницы казались безжизненными, зато четыре круглые башни жизнерадостно желтели в вышине.
— Смотри! Это что?!
— Здрасьте, — хмыкнул Артур. — Это же старый Электрозавод. Его еще окрестили порталом в Средневековье. Неужели ты ни разу тут не была?
Только сейчас я заметила, что схватила его за руку, и разжала пальцы:
— Не была… Красота какая!
— Говорят, архитектор строил его по образцу здания ЦУМа. Вышло по-другому, да? Но впечатляет.
— Откуда ты это знаешь? — Обычно его знания не пестрели историческими деталями.
Артур ухмыльнулся:
— Думаешь, ты одна умеешь читать?
— Ну серьезно!
— Мой дед работал на этом заводе, — признался он. — Приводил меня сюда. После войны здесь начали выпускать телевизионные кинескопы. И на этом заводе сделали мой первый цветной телевизор — «Электроника». Он стоял у меня в комнате. Мое маленькое окно в мир!
— Маленькое?
— Да, он был переносным. Сантиметров сорок. — Он изобразил руками куб. — Если не меньше.
Было заметно, что Артуру приятно вспомнить детство, он даже разволновался. Поэтому спрашивать, куда этот старый телевизор делся, я не стала. Наверняка свой век его любимец закончил на одной из свалок.
Чтобы Логов сам не вспомнил об этом, я взмахнула рукой, очертив остроконечный «портал»:
— Он затягивает, правда?
Шутливо ухватив меня за локоть, Артур забормотал:
— Пойдем-пойдем, ты мне еще пригодишься. У тебя телефон с собой? Приготовься фотографировать. Я же знаю, как ты обожаешь «заброшки»… Сейчас у тебя глаза разбегутся!
* * *
И он не обманул: в двух шагах от оживленной Большой Семеновской открылась изнанка Москвы. Города, о котором, мне казалось, я знала все… Но здесь таилось столько заброшенных старых особнячков и даже более современных многоэтажных домов, жутковато зияющих выбитыми стеклами. Тут не было прохожих и совсем редко проезжали машины, точно мы все же попали в другую реальность, пройдя через магический портал. Только это было не Средневековье, а Безвременье… И хотя здесь было неуютно и даже страшновато, такая эстетика была мне по душе.
Наверное, потому я так легко и втянулась в расследование убийств, что меня нисколько не подавляет атмосфера полной безнадеги. Точнее, для меня она как раз и не является полной, я упиваюсь видом осыпающихся рам, каждая бороздка которых наполнена историями. О чем могут поведать наши пластиковые окна? А вот этот двухэтажный домик, с которого, точно кожура со спелого плода, пластами содрана штукатурка, явно помнит разные времена…
Кто жил в этих комнатах? Почему мне видится тоненькая прелестная девушка в светлой блузке и длинной темной юбке, которая мечется из угла в угол, дожидаясь того, кто может и не прийти? Она замирает у окна, тогда еще целого, блестящего, застенчиво прикрытого прозрачной занавеской, смотрит на узкую улочку, уходящую от их дома вниз. А он все не идет… И придет ли когда-нибудь?
Почему мне так хочется поверить, что эта померещившаяся мне девушка с чуть вздернутым носиком и растерянным взглядом дождалась любимого? Какое мне дело до нее? Сегодня убили реального человека. А я даже не огорчилась из-за него, не попыталась узнать, кто станет оплакивать Шмидта… Остались ли у него дети? Или они уже взрослые и как-нибудь справятся с потерей отца, как сумела я? Ничего этого я не выяснила, а за девушку, которой даже не существовало, готова была переживать всей душой. Что со мной не так?
Я пыталась обдумать это, без устали щелкая камерой телефона, засовывая ее в разбитые окна. Это ничуть не удивляло Артура, он ведь сам заговорил о моей слабости к «заброшкам», как я их называла. И наблюдал за мной, едва заметно улыбаясь, но я знала, что это вовсе не усмешка скользит по его губам. Ему нравится, когда люди увлечены чем-то… Главное, чтобы это никому не причиняло вреда.
А мое странное увлечение могло принести даже пользу. Я поняла это, когда различила силуэт на одном из кадров, сделанных практически вслепую, вытянутой рукой, которую бесстрашно сунула между стеклянными акульими зубами окна.
— Артур, смотри, — я показала ему телефон.
Он ничуть не удивился:
— Бомж? Да их тут как собак нерезаных…
— По-моему, это женщина.
— Тоже неудивительно.
— А то, что она стоит у стены? Не валяется на полу, не сидит даже…
Тогда Артур вгляделся:
— Это странновато. Предлагаешь проверить?
— У тебя пистолет с собой?
— Смеешься, что ли? Когда это я разгуливал с пистолетом? Мое оружие — мой мозг.
— Могзи, — вспомнила я. — Мама говорила, что так я в детстве называла мозги.
Он беззвучно рассмеялся:
— У тебя хорошие могзи. Интуиция тоже ничего… И если она подсказывает тебе, что там происходит нечто странное, я, пожалуй, загляну в этот домишко.
Я вцепилась в его руку:
— Мы вместе!
— И речи не может быть, — отрезал Логов. — Жди снаружи. Еще не хватало мне за тебя переживать.
— Ты — настоящий арбузер, — мы все в шутку так коверкали слово «абьюзер», уже набившее оскомину.
Артур согласно кивнул:
— Знаю. Стой здесь, ясно? Если что, хотя бы сможешь позвонить Ивашину и организовать группу поддержки.
— Может, сразу? — взмолилась я.
— Не смеши меня! Хочешь, чтоб нас подняли на смех? А если это манекен какой-нибудь?
— Ну конечно! Откуда ему тут взяться?
— Бомж спер спьяну и притащил сюда.
Такое вполне могло
