– Спицы тут нет, и немного колесо одно спустило, но, думаю, доедем, – не очень уверенно сказал он, почесав затылок. – Садись на багажник и держись за меня покрепче. Только не за живот!..
Он сел на велосипед, Яна взгромоздила свои кости на жесткий, болтающийся с перекосом в одну сторону багажник.
– Ну, удачи! – пожелал сам себе Данила и заскрипел педалями, сцепив зубы.
А Яна и не сомневалась в том, что удача им понадобится.
Глава шестая
– Как думаешь, Золушке в тыкве так же неудобно было? – клацая зубами на выбоинах, спросила Яна у широкой спины велосипедиста.
Ее худую пятую точку било на каждой колдобине. А дорога здесь напоминала стиральную доску.
– Прости, на коленки посадить не могу – крутить педали надо, – откликнулся Данила.
Яна же понимала, что не только скоро отобьет себе все внутренности, но вот-вот грохнется с ржавого багажника и сломает себе шею. Она не знала, где и за что ей держаться. Ниже обнять Данилу было стыдно, выше она не дотягивалась, а где было в самый раз, она помнила, у него располагался свежий шов.
– Яна, держись! Помни – наши дороги только для врагов! Я бы мог объехать ямы, но почти ничего не вижу, – говорил ей Данила, тяжело дыша от натуги. – Фар-то нет!
Она держалась, как могла, чувствуя его тело и легкий аромат приятного парфюма.
«О чем я только думаю? Зачем я это делаю? Я очень люблю Мартина и хочу быть только с ним…» – сама с собой пыталась договориться Цветкова, ловя в себе явное чувство влечения к почти незнакомому мужчине. И это ее пугало.
Яна так старалась сохранить свою бренную жизнь и не сковырнуться на скорости с багажника, что совсем не смотрела по сторонам. Да и отчаянный вопрос: «Когда же мы приедем?» – так и не был задан.
Данила вдруг остановился и, к счастью, успел подхватить готовую грохнуться с багажника Яну под руки.
– Приехали. Говорил же тебе, что лучше было остаться. В ветклинике тебя точно никто не искал бы. Ты что такая бледная? – обеспокоенно спросил Данила, поднимая за подбородок ее лицо к слегка рассеянному лунному свету, который пробивался сквозь темные облака, словно мука сквозь сито.
– Вся попа будет в синяках. Подожди, буквой «зю» сейчас пойду. Назад отправимся пешком. Твой драндулет закинь в крапиву. Там ему самое место… Ой!
Данила легко поднял ее на руки.
– Идем…
– Отпусти! У тебя шов разойдется! – запротестовала она.
– Да какой шов! Кожу сшили… Не буянь. Мы должны подойти в тишине.
Яна затихла у него на груди, а заодно и согрелась, так как к ночи уже появились прохлада и сырость. В округе не наблюдалось ни одного дома, ни одного фонаря, естественно, ни одной машины и ни одного человека, что, может, и было хорошо. Ночь уже полностью вступила в свои права. Ветер таинственно шевелил ветви деревьев и кустарников, листва тревожно шуршала. Яне казалось, что за ними наблюдают, что где-то промелькнула чья-то тень… Наверное, такое чувство испытывал каждый человек, да еще после стресса, в незнакомой обстановке, в полумраке.
Яна мертвой хваткой вцепилась в руку Данилы. Поле, лес, обрыв… Явно недалеко протекала река. Квакали на разные лады лягушки, и тянуло запахом болотной тины. Резко и неожиданно закричала ночная птица. Яна невольно вздрогнула.
– Испугалась? – спросил почему-то шепотом Данила.
– Вот еще! Просто не ожидала услышать такой вопль… Кто это так кричит?
– Да тут полно ночной живности. Я не очень разбираюсь, но это могут быть и филин, и ушастая сова, а еще есть сыч и сплюшка. Да мало ли…
– И они ночью не спят? Даже сплюшки?
– Они днем дрыхнут, а ночью охотятся. Вот слышишь, будто качели скрипят?
– Да, слышу. Это тоже птица?
– Ага. Называется – коростель. Она небольшая, как подросший цыпленок курицы, но горластая. Самца слышно аж за полтора километра. А гнездятся они в высокой траве на открытых местах. Порой взлетают прямо из-под ног. Ну, вот мы и пришли.
У края поля возвышалась тёмная громада рухнувшего здания.
Данила и Яна двинулись по росистой траве к заброшенному строению.
– Это и есть тот самый хлебозавод?! – клацая зубами, спросила продрогшая Яна, разглядывая разбитые стёкла и выбитые двери.
Данила снял с себя рубашку и накинул на голые, дрожащие плечи Цветковой.
– Да ладно… – смутилась она. – Ты теперь почти голый.
– Я не замерзну. Потом на мне бинты и татуировки…
– И сейчас еще будут комары, – сказала Яна, хлопнув себя по щеке. – Гляди, а то живьем сожрут.
– Эти могут, – ответил Данила, хлопнув себя по плечу. – У-у, кровопийцы!
– Чему удивляться, река рядом. Где вода, там и комары. А ты знаешь, что кровь пьют только самки? У самцов ротовой аппарат недоразвит, они едят цветочный нектар.
Данила засмеялся:
– Как небожители. Эстеты.
Они остановились около груды разбитых кирпичей. Черные руины и притягивали их, и пугали одновременно. Хотелось зайти в здание и бежать отсюда со всех ног.
– Страшно… – прошептала Яна. – Тут точно вампиров нет?
– Ты летучих мышей имеешь в виду? Есть такой вид, вот они кровушку пьют.
– Да ладно, не пугай.
– А ты не трусь. Трусиха.
– Я не трусиха. Я просто осторожная.
– Стой здесь, я один пойду.
Яна вцепилась в Данилу как клещ.
– Ну уж нет! Я одна не останусь. Идем вместе.
– Хорошо, идем. Только спокойно. – Данила двинулся в разрушенное строение. – Держись за мной, не отставай.
Под ногами скрипел мусор, ломалась уже опавшая со стен штукатурка, царапались сухие ветки, занесенные в помещение ветром. Пахло тоже весьма неприятно – плесенью и тленом. Горы мусора, всякого хлама, окурков, ветоши… Завалы всякой дряни, бог знает откуда взявшейся, – лохмотья, макулатура, отбросы, гнилые балки. Попадался даже навоз.
Яна озиралась по сторонам.
– Ужас! Это же просто помойка! Здесь ничего нет! Всё сдано на металлолом!
– А ты думала, будешь продавать настоящий хлебозавод? Покупай и пеки хлеб?
Данила продвигался упорно в центр здания мимо рухнувших стен и перекрытий. Яна боялась от него отстать. Хорошо, что на небе светила полная луна, они забыли взять с собой фонарик и могли в темноте запросто переломать себе ноги.
Шаги глухо отдавались эхом и словно отскакивали от стен. Акустика здесь была удивительная.
– Погоди, – попросила Яна и остановилась. – Дай отдышаться.
Данила встал около разломанного оконного проема. Ему в спину светила луна, и его черный мощный силуэт мог напугать кого угодно. Яна зябко поёжилась.
– Кому могло всё это понадобиться? – спросила она, обхватывая свои плечи руками.
– Ты меня спрашиваешь? Да это сокровище даже даром никто не возьмет. Странный человек этот ваш Старостин Илья Евгеньевич. Я правильно назвал имя покупателя этого замечательного хлебозавода? Чего он тут забыл? Загадочная история. Тут в один снос вложиться – ого-го какие деньжищи нужны! Я уж не говорю про новую стройку. Земля нужна? Так это другое дело, а речь-то шла о хлебозаводе. Поле тоже не фонтан. Короче, загадка на загадке,
