– С Серебряковой в главной роли?
– Да! Катарина играла там горничную, но…
– Но потом этот эпизод вырезали, поэтому на экране я так и не появилась, – быстро вставила Копейкина.
– Какая разница, – не смутилась Розалия. – Главное, ты принимала непосредственное участие в съемках. Можно сказать, находилась в самом центре этого гадюшника.
– А где снимались вы? – спросила Тома.
– Я была участницей реалити-шоу![4] Суперское шоу было. Между прочим, снимали его в нашем коттедже.
– Но оно, – начала Катка…
– Ката, помолчи! Иван Семенович, итак, что вы скажете?
Мужчина хлопнул в ладоши и возвестил:
– Я скажу вам добро пожаловать.
– Ну и фиг с тобой, не очень-то и хотелось. – Свекровь осеклась. – Что?! Что вы сказали? Вы меня утвердили?
– Именно.
– Ой, извините, просто я дома готовилась ко встрече и репетировала речь. Одну на случай, если вы утвердите мою кандидатуру, вторую на случай провала. А сейчас немного перепутала.
С лица Ивана не сходила улыбка.
– Тогда, может, озвучите первый вариант?
Розалия облизала нижнюю губу.
– С радостью. – Выдержав паузу, она театрально воскликнула: – Мне дали роль! Дали! Мне ее дали! Боже мой! Какое счастье, какой неописуемый восторг! Спасибо! Спасибо вам всем. Но в первую очередь я хочу поблагодарить своих родителей за то, что они подарили мне жизнь. Я сделала всех! Я лучшая!
Когда с восторженными криками было покончено, Иван Семенович начал вводить Розалию в курс дела. Он долго рассказывал о рекламе в целом, но свекрища, пребывая на седьмом небе от счастья, практически нечего не слышала из его пламенной речи.
– Хотелось бы узнать поподробней о моей роли, – попросила она, закинув ногу на ногу.
– В ролике будет три сцены. Первая: семилетняя девочка сидит на кухне и рисует, у нее ломается карандаш, она плачет, и в этот момент в кухне появляется старший брат. Он достает из холодильника сок, наливает его в стакан и протягивает сестре. Она делает маленький глоток, и ее лицо озаряет лучезарная улыбка. Сцена вторая: молодая женщина сидит в офисе и набирает текст на компьютере. Внезапно комп зависает, она в ярости бьет ладонью по клавиатуре, а в дверях появляется ее коллега мужчина, держа в руке стакан сока.
– Она делает глоток и улыбается, – закончила свекровь. – Я права?
– Совершенно верно. И наконец, сцена третья: пожилая женщина стоит у окна и с грустью смотрит на треснувшие очки. По ее щеке катится крупная слеза. В комнату заходит бодрый старичок, протягивает ей стакан сока, и… настроение пенсионерки сразу же поднимается до небывалых высот.
Розалия удовлетворенно закивала:
– Потрясный сюжет! Мне все нравится. Только у меня возник вопрос.
– Слушаю.
– Скажите, когда я буду сидеть за компьютером и отстукивать по клавиатуре, с какой стороны будет стоять камера? Справа или слева?
Иван Семенович закашлял, а Тома, едва сдерживая улыбку, сделала вид, что целиком и полностью погружена в изучение важного документа.
– Розалия Станиславовна, – с расстановкой произнес режиссер, – вы, должно быть, неправильно меня поняли. На роль женщины в офисе у нас уже утверждена кандидатура.
– Но позвольте, если баба в офисе уже есть, то кого предстоит играть мне? Неужели вы думаете, что я справлюсь с ролью семилетней девочки?
– Нет.
– Господи, что же мне, изображать ее брата?
– Розалия Станиславовна, мы искали женщину на роль пенсионерки.
Ката вжала голову в плечи.
– Вы сейчас пошутили? – спросила Розалия и хрипло засмеялась. – Это очень хорошая шутка, ставлю вам пять баллов. Нет, даже пять с большим плюсом.
– Я не шутил.
Свекрища впала в ступор.
– Мне… мне предложили роль старухи с треснувшими очками? Да вы деспот! Неужели я дожила до того момента, когда меня, сорокатрехлетнюю женщину, так унизили? За что вы меня так ненавидите?
– Это просто реклама, – поспешно вставила Тамара. – Вы только на экране предстанете в образе пожилой дамы с седыми волосами, а после съемок вновь перевоплотитесь… в сорокатрехлетнюю женщину.
– С седыми? Вы хотите меня искусственно состарить?!
– Нам нужна пенсионерка.
– Произвол! Дайте жалобную книгу! Уродовать молодую красивую женщину, которая стояла у истоков кинематографа, – кощунство. Да вы знаете, с какими людьми я была знакома? Мне сам Станиславский снился бессонными ночами. Я даже Немировича-Данченко по телевизору видела, а вы хотите безжалостно растоптать мою неувядающую красоту, выставив меня всеобщим посмешищем. Да мне потом ни одна уважающая себя собака руки не подаст. Вернее, лапы не протянет.
– Успокойтесь, не надо так бурно реагировать.
– Вы меня унизили!
– Мы ждем вашего окончательного решения. – Иван Семенович отбросил в сторону шариковую ручку.
Розалия обратилась к невестке:
– Детка, что скажешь?
– Вам решать, не спрашивайте меня ни о чем.
Свекровь дергала себя за указательный палец.
– Иван Семенович, а что, если мы с вами немного подкорректируем сюжетец, а? Вот послушайте, у меня появилась идея. Представьте: ночной клуб, отовсюду доносится громкая музыка, парни и девушки отрываются на танцполе и вдруг… Вспыхивает яркий свет, и в кадре появляюсь я. В шикарном платье с глубоким декольте, на пятнадцатисантиметровых каблуках и с сигареткой, вставленной в длинный мундштук. Молодые мужчины при виде меня начинают падать к моим ногам, две девицы от зависти выпивают цианистый калий, а я, выпустив струйку дыма, выставила вперед правую ногу и изящным движением руки, облаченной в длинную перчатку, подзываю официанта. Практически обнаженный парниша-бодибилдер подходит ко мне, держа в руках поднос, на котором стоят стаканы с соком. Он раздает сок валяющимся на полу мужикам, они делают несколько глотков и… Потом мой крупный план и надпись внизу «Красота спасет мир». Ну как?
– В фантазии вам не откажешь, но мы будем придерживаться первоначального сценария.
– Тогда еще одна креативная идейка. Поверьте, это оптимальный вариант и для вас, и для меня. Значит, по улице едет позолоченная карета, запряженная тройкой белоснежных лошадей. Она останавливается у входа в шикарную гостиницу, а кучер, обязательно симпотный мужчина не старше тридцати пяти лет, открывает дверцу, и выхожу я. На мне умопомрачительный наряд, я переливаюсь бриллиантами, а все присутствующие женщины с нескрываемой завистью смотрят на меня и буквально зеленеют. Мужчины пожирают меня взглядом, а я, похлопав кучера по щеке, говорю: «Выпей сока, котик, я вернусь не скоро». Далее меня подхватывает на руки двухметровый крепыш и скрывается за дверью. Отпадно, правда?
Иван Семенович встал. Пройдясь по кабинетику, он попросил Катку и Тамару оставить его наедине с Розалией.
В коридоре Копейкина прислонилась к стене и выдохнула.
– Как вы думаете, зачем он нас выставил? – спросила она у Тамары.
– А сами не догадываетесь?
– Нет.
– Сейчас Иван на пальцах объяснит вашей свекрови, кто здесь хозяин.
– Надеюсь, до рукоприкладства не дойдет.
Тома оскорбилась.
– За кого вы его принимаете? Иван Семенович – человек воспитанный, он никогда не опустится до рукоприкладства.
– Вот как раз на счет Ивана Семеновича я полностью спокойна, меня больше беспокоит Розалия.
– А она… – Договорить Тома не успела. Дверь кабинета распахнулась, и в коридор выскочила свекровь.
– Рекламщик! – вопила она. – Бездарь с большой буквы «М». Ты не умеешь мыслить креативно! Ты отстал от жизни!
– Прекратите меня оскорблять, – негодовал Иван.
– Иди причешись, умник. Ката, я отказываюсь сниматься в его допотопном ролике. Мы уезжаем. А ты, – она обратилась к опешившей Тамаре, – заруби себе на носу, ни одному человеку на планете Земля не удастся превратить меня в старуху. Запомнила?
– Д-да, – пролепетала Тома.
– Вот и отлично. Ката, идиотка, я, кажется, приказала тебе спускаться вниз. Чего ты ждешь?
– Вас.
– Двигай вперед!
Плюхнувшись в «Фиат», свекровь предупредила:
– Если посмеешь открыть рот, считай себя без вести пропавшей.
Наталья, услышав шум мотора, выскочила из кухни и, прижимая к груди Лизавету, приготовилась осыпать свекровь поздравлениями.
Но, увидев перекошенное от злости лицо Розалии, она, не проронив ни звука, поспешно скрылась в кабинете.
Свекрища поднялась на второй этаж, запретив беспокоить ее ближайшие несколько часов. Катка мысленно перекрестилась. Слава богу, все позади, теперь можно и чайком побаловаться.
Костя Аверинов долго не мог понять, кто именно ему позвонил и что, собственно, от него хотят. Повторив в десятый раз о необходимости встретиться для серьезного разговора, Катка услышала тихое: «Уговорили».
