- И вы до сих пор встречаетесь с вашим военкомом?
- Нет, еще пару раз сходили в ресторан, и на этом все закончилось.
- Галина Георгиевна, как часто вашего сына отпускают домой ночевать?
- Почти каждую неделю. Тут мне жаловаться не приходится. Он приходит в субботу вечером, а уходит в воскресенье к обеду.
- А в обычные дни он когда-нибудь оставался ночевать?
- Вы имеете в виду самовольные отлучки? - лукаво улыбнулась она. - Не без этого. Да вам ли об этом спрашивать, наверное, сами служили и знаете, что это такое. Однако я с вами заболталась, уже пять часов, и мне пора на кухню. Скоро появится Андрюшка.
- Вас понял и уже ухожу, - проходя следом за ней на кухню, пообещал я, - но позвольте задать вам еще пару вопросов.
- Задавайте, только не понимаю, зачем вам все это? - погружая в муку изящные руки, улыбнулась она. - Я вас слушаю, спрашивайте.
- У Андрея есть девушка?
- Есть, конечно же есть, - счастливо засмеялась она. - И не девушка, а прелесть. Такие очаровашки могут присниться только во сне. Мара, Марочка, сладкая чарочка.
- И в каком месте он эту сладкую чарочку выпивает? - грубовато спросил я. - Не на уличной же скамье? Или она обеспечена собственным жильем?
- А вам-то какое дело? - осерчала потенциальная свекровь. - И вообще я не понимаю, какого черта вам от меня надо.
- Мне нужно знать, где в ночь с понедельника на вторник, когда были убиты Чернореченские, ночевал ваш сын, - жестко, глядя ей в глаза отчеканил я.
- Где ночевал?! - с остервенением раскатывая тесто, хихикнула она. - А где ночуют солдаты? Конечно же в казарме.
- Я только что оттуда, и мне доподлинно известно, что в ту ночь в казарме его не было. - Мягко приподняв подбородок, я заглянул в ее удивленные и немного гневные глаза. - Где в это время он изволил болтаться?
- Какой вы все-таки недогадливый. - Стряхнув мою руку, она глубоко вздохнула: - Ну неужели же вам непонятно? Дома он был. Теперь вы удовлетворены?
- Не совсем. Кто может это подтвердить?
- Я, кто же еще. Надеюсь, этого достаточно?
- Нет, недостаточно. Его пребывание здесь может засвидетельствовать его дама?
- Нет, они встречаются только по субботам, да и вообще, извините, я бы не хотела втягивать девочку в эти дела.
- А, видимо, придется, - проворчал я и раскланялся с хозяйкой.
С первого же таксофона я позвонил полковнику и, не вдаваясь в подробности, буквально в двух словах изложил ситуацию и поставил ему довольно простую задачу. Выйдя из таксофонной будки, я печально посмотрел на окна Чернореченской и невольно замурлыкал о том, что напрасно старушка ждет сына домой...
Забравшись в машину, я отогнал ее к самому подъезду и приготовился долго и терпеливо ждать. Если тесть не успеет зацапать пацана возле КПП, то уж здесь-то я его наверняка накрою.
- Зачем такие сложности, господин Гончаров? Расспросить его можно было и дома, за чашечкой чая и пирогом, заботливо приготовленным руками его матушки.
- Нет, Константин Иванович, шалишь, не надобно тебе присутствие его матери при вашем разговоре, а почему, ты и сам толком не знаешь. Вернее сказать, знаешь, просто пока не можешь привести свои мысли в порядок и четко их сформулировать.
- Вы правы, господин Гончаров, но почему точит червь сомнения? Не верить Галине Георгиевне вроде нет никаких оснований.
- Как и нет оснований верить ей на слово. Подумай, Константин Иванович, почему долгий задушевный разговор с милой женщиной неожиданно начал тебя раздражать?
- Насколько я помню, смутное неудовольствие появилось у меня тогда, когда речь зашла о ее встрече с бывшем мужем. Да, причем не встрече, а ряде встреч. Как выяснилось, она периодически с ним виделась и просила деньги, в которых он ей не отказывал. Что же получается? Может быть, не таким уж скрягой был покойный, как она его преподнесла? Нет, сомнений в его скупости быть не может. Об этом в один голос утверждают все его рабочие и подчиненные служащие.
- Не то, господин Гончаров, ваши хилые мыслишки, не успев сконцентрироваться на острие, тут же дробятся и перескакивают на второстепенное, а нечто главное так и остается по ту сторону терминатора. Попробуйте еще раз, господин Гончаров, развязка где-то совсем близко, где-то на самом верху...
Резкий сигнал прервал мои важные измышления и заставил вздрогнуть. В трех метрах от себя я увидел облицовку радиатора ефимовской "Волги". Судя по его довольной роже, все прошло чисто и гладко. Согласно кивнув, я запустил двигатель и тронулся следом. Маршрут наш особым разнообразием не отличался, так что очень скоро мы очутились на берегу того самого озера, где совсем недавно хотели топить господина Елизарова. Что-то частенько мы сюда стали наведываться, не утопили бы нас в этой луже самих. Выпрыгнув из машины, я заглянул к тестю в салон и был неприятно удивлен пустым задним сиденьем.
- А где же?.. - только и смог вымолвить я. - Вы его пропустили?
- Не задавай дурацких вопросов. Когда это я кого-то пропускал. В багажнике лежит, черт кусачий. Вынимай своего клиента, а то не ровен час задохнется.
- Зачем вы его в багажник-то. Возможно, он ко всей этой истории вообще не имеет никакого отношения, а вы его в багажник.
- А что я, по-твоему, должен был делать, если он царапался, кусался и визжал, как кошка в абортарии? Вытаскивай, да будь поосторожнее. От него всего можно ожидать.
Извлеченный из темного тесного багажника на простор божьего света, очкарик очень напоминал обиженного крота. Беспомощно озираясь по сторонам, он вытирал горькие слезы и заляпанные минусовые диоптрии. Упавший на них багровый луч солнца заиграл веселым зайчиком и, отскочив, бойко стукнул меня по мозгам.
- Идиот! - невольно вскрикнул я, сразу все понимая. - Алексей Николаевич, вы даже не представляете, какой я идиот.
- Ну почему же не представляю? - рассудительно прогудел он. - Я не то что представляю, я прекрасно об этом осведомлен, так что твое открытие не имеет для меня великой важности. А в чем все-таки дело? Что побудило тебя к такому откровению?
- Так вот он и побудил, - кивнув на скрюченную фигуру Андрея, решительно заявил я. - Неужели и вы ничего не понимаете, ничего не видите?
- Я вижу перепуганного юношу, которого ты велел мне привезти, прокашлялся полковник. - Но при чем тут твой врожденный идиотизм? Прости, но я не вижу никакой связи между твоей болезнью и этим парнишкой.
- А зря. Ведь вы прекрасно знаете, что этот воин есть законнорожденный сын господина Чернореченского и носит аналогичную фамилию.
- И что из этого следует?
- Кто, как не он, был больше всех заинтересован в смерти отца, а особенно членов его семьи? Кому, как не ему, отходят все личные сбережения Чернореченского? А может быть, даже весь контрольный пакет акций!
- Не понимаю, почему ты радуешься и прыгаешь, как пьяный павиан? Я этот вариант просматривал давно, - подходя к Андрею, слукавил тесть. - Ну что, солдатик, наверное, плохо тебе. Я понимаю. А ты освободи душу, расскажи нам, как оно все произошло, глядишь, тебе полегчает, говори, сынок, не томи себя.
- Что? Что я вам должен говорить, что рассказывать? - захлюпал носом парень. - Вы лучше сами мне объясните, зачем вы обманом заманили меня в машину, избили, связали и привезли к этому озеру? Вы что, утопить меня хотите? Тогда объясните, что я вам сделал плохого?
- Нам ты ничего плохого не сделал, - доброжелательно согласился тесть. - Но зато собственного папашу и своих сестренок ты не пощадил, расправился с ними зверски.
- Вы что? - замер солдатик. - Вы что, в самом деле верите в ту чепуху, о которой сейчас говорили? Боже мой, да вы же ненормальные, вам действительно нужно лечиться. Каким бы он ни был, но чтобы я поднял руку на отца или на Машку с Дашкой?! Как вы смеете говорить мне такое?
- Ладно, Андрей, давай без истерик разберем весь механизм по винтикам. Ты любил своего отца? - спросил я.
- Нет, за что я мог его любить? Он бросил нас с мамой, когда я был совсем пацаном. Я же все видел и понимал. Видел, как мама рвет последние жилы, чтобы в школе я выглядел не хуже других. Видел, как она незаметно подсовывает мне в карманы последние деньги, чтобы мне не было стыдно перед девушками и сверстниками. Я знал, что отец обманным путем отобрал у нас две трети квартиры. Я помню, как мы неделями сидели на хлебе и картошке, в то время как мой трепаный папаша за вечер, проведенный в ресторане, вышвыривал деньги, на которые мы могли бы жить месяц. Более того, из рассказов мамы и ее подруги я знал, что она, жертвуя собой, вкалывая на стройке, дала ему высшее образование и подняла меня на ноги. Все это я прекрасно знаю. Так за что же прикажете его любить?
- Вот и мы о том же, - бодро похлопал его по плечу тесть. - Не было у тебя никакого основания его любить. А вот мотивов для убийства было хоть отбавляй.
- Да какие там к черту мотивы? - брезгливо сморщился парень. - Он просто был мне противен, только и всего.
- Вот и я о том же, - не унимался тесть. - Во-первых, тобой руководила злоба за детство, проведенное в нищете, во-вторых, ты мстил ему за мать, за ее каторжную и искореженную молодость. Наконец, третьим и самым главным фактором, толкнувшим тебя на убийство отца и сестер, послужила вопиющая несправедливость. Ты не мог смириться с тем, что в случае смерти отца все состояние отходит к его новой жене и новоявленным сестричкам. Вот ты и отправил все его семейство к праотцам. И теперь являешься единственным наследником. Докажи мне, что это не так! - победоносно закончил полковник и выжидающе уставился на сломанного парня.
