Прежде, чем расшнуровать обувь, он прислушался к жалобному похрапыванию Самошина:
- Во, бедолага!
Журналист лежал на спине и при свете звезд лицо его казалось очень бледным, обиженным и усталым.
Владимир Александрович подумал, что, в общем, приятно так обманываться. Уже бывало пару раз, когда в тяжелой ситуации люди, которых он недооценивал и не замечал, оказывались на высоте.
Вот и Самошин.
Там, дома, вид его не вызывал у майора ничего, кроме пренебрежения и снисходительной ухмылки. А ведь гляди-ка! Глупо поступил, но по-мужски: сорвался черт-те куда, пусть в погоне за славой и журналистским долгом, полез под пули...
- Алексей... Эй, слышишь? Леха!
Но сосед продолжал храпеть, и Виноградову пришлось вылезти из-под одеяла, чтобы перевернуть его на бок.
Стало тихо.
И Владимир Александрович заснул, придерживая рукой пистолет.
... Утро Самошин начал с извинений:
- Здорово я вчера перебрал? Да?
- Ерунда. По такому случаю можно.
- Но я точно ничего такого не сделал? Такого... старик, ну ты понимаешь?
- Все в порядке, Алексей.
- Не ругался? Во сне не кричал? Нет?
- Нет. Храпеть ты, правда, здоров! Как жена терпит?
- А я разведенный, - хохотнул Самошин. - Прости, старик! Нужно было в меня кинуть чем-нибудь.
- Да ты что! - Изобразил испуг Владимир Александрович. - А если бы зашиб ненароком? Такую ценную персону...
- Да, кстати. А сколько за меня заплатили? - Журналист придержал за локоть готового уже выйти из комнаты Виноградова.
Майор поскреб затылок:
- Башку бы вымыть... Леха, послушай! Не надо меня об этом спрашивать, ладно? Договорились?
- Хорошо, старик. А кого спрашивать? Кто платил?
- Не знаю. Скажем так: не знаю! Мое дело маленькое.
- Врешь?
- В Москве тебе все обьяснят. Что там?
В дверь, не постучавшись, сунул бороду охранник.
- Да, уже идем... Давай, Леха! Здесь опаздывать не принято.
Впрочем, никто никаких претензий не предьявил.
Асхабов только посокрушался, что гости пропустили утреннний выпуск телевизионных новостей:
- Про вас показали, да! Хронику опять, фотографии...
- Серьезно? - Приосанился журналист.
- А что конкретно? - Виноградова интересовали подробности.
- Сначала дикторша, беленькая такая, словами сообщила: так, мол, и так... рады сообщить зрителям долгожданную новость. Из плена, мол, освобожден наш коллега, специальный корреспондент ЦРТВ Алексей Самошин, захваченный бандитами в горах более месяца назад. Потом несколько кадров прокрутили, из архива, и дикторша снова: это бесспорный успех официальной дипломатии, первый шаг к взаимопониманию между Москвой и её недавним врагом.
- А дальше?
- Ну, дальше насчет того, что терроризм можно искоренить только совместными усилиями...
- Я не об этом, - покачал головой Виноградов.
Хозяин сделал печальное лицо и продолжил, явно копируя интонации телевизионной блондинки:
- Но, мол, радость омрачена известием о скоропостижной и трагической смерти второго заложника, оператора ЦРТВ Виктора Гвоздюка... Тут его портрет дали, в черной рамке. Представляете?
Самошина передернуло:
- Представляю. Эх, Витька, Витька... Всего-то ничего не дожил!
- Сказано, что он умер в плену от сердечного приступа... Ну, а в конце, конечно, пообещали сообщать подробности. И вечером репортаж покажут - прямо с места событий!
- Каких событий? - Не понял Виноградов.
- Ну, не знаю, - засмущался журналист. - Наверное, из аэропорта откуда-нибудь... Меня ведь встречать должны, да?
- Обязательно. С оркестром и с цветами!
Лицо у Асхабова было доброе, но Владимир Александрович предпочел отвести взгляд.
- Кто-то приехал?
- Сейчас посмотрим.
Хозяин выглянул в окно, на шум двигателей:
- Это Шамиль!
- Прекрасно. Как раз вовремя.
Рокот во дворе затих, и тут же одна за другой захлопали двери автомобилей. Со скрежетом открылся бронированный люк БМП, кто-то спрыгнул на землю, послышались гортанные реплики встречающих... Потом по крыльцу прогрохотали кованые подошвы, и в комнату вошел Шамиль.
Не то, чтобы он выглядел грязнее или хуже обычного. Но почему-то с первого взгляда стало ясно: минувшую ночь этот человек провел если и не в дороге, то во всяком случае под открытым небом.
Шамиль невесело обнялся со своим командиром, кивнул Виноградову, после чего сверкнул зеркальными стеклами на журналиста:
- Готов?
Владимир Александрович заметил, что очки у вошедшего старые, все с тем же потрескавшимся от удара покрытием.
- Да, можно ехать, - ответил Асхабов за всех по-русски. - У вас ведь вещей никаких?
- Никаких, - улыбнулся Самошин. - Саныч, ты тоже с нами?
Пока майор обяснял, что в аэропорту ему светиться никак нельзя, что о его существовании лучше нигде не упоминать и вообще - забыть напрочь, Шамиль о чем-то докладывал хозяину.
Разумеется, слушавший вполуха Виноградов не понял из их разговора ни слова. Но и без перевода можно было догадаться: вести оказались не слишком радостные.
- Старик, а как же ты сам обратно? Когда? - Потеребил майора за рукав Самошин.
- Скоро, - спохватился Владимир Александрович. - Вчера решили, что сначала отвезут вас к самолету. А потом уже и я: "Прощайте, скалистые горы..." Помнишь песенку?
- Помню. Горы эти, мать их душу! Но ты позвони сразу же, как вернешься. Договорились?
- Обязательно.
- Ох, Саныч, тогда мы с тобой... Мы с тобой, старик... Такое! Самошин даже прикрыл глаза в предвкушении грядущей череды застолий. Теперь, после освобождения из бандитских лап, жизнь виделась ему одним сплошным праздником в лучах славы и профессионального успеха.
- Ну, счастливого пути! - Начальник республиканской гвардии оставил Шамиля и подошел к журналисту:
- Как говорится: не поминайте лихом!
- Ой, ну что вы... - пожал протянутую руку Самошин. - Спасибо. Спасибо огромное!
Уже на крыльце он попрощался с Владимиром Александровичем:
- Значит, как договорились?
- Конечно. Чтобы без неожиданностей...
Журналист не слишком ловко обнял Виноградова и пошел через двор, к прогревающей двигатели колонне.
- Доставит? - Майор показывал глазами на Шамиля, открывшего перед недавним заложником дверцу "нивы".
- Почему нет? - Усмехнулся Асхабов. - Вас же привез...
- Да, кстати! Удалось выяснить насчет той истории с минометным обстрелом? Кто на нас напал?
Собеседник поморщился и странновато взглянул на Владимира Александровича:
- Нет, майор. Но мы разберемся, так и передайте...
Водитель "нивы" подал звуковой сигнал.
Колонна из двух бронемашин, грузовика с гвардейцами и нескольких легковых автомобилей тронулась в путь - и вскоре исчезла за поворотом дороги.
- Значит, Шамиль пока никого не нашел?
Оба понимали, что имеется в виду.
Поэтому Асхабов покачал головой и вздохнул:
- Там тоже не мальчишки.
- Жаль. Большие деньги... Двести тысяч "зеленью"!
Собеседник открыл дверь дома и уже в коридоре обернулся к Виноградову:
- Майор, а вы уверены, что он того стоит?
Ответа не требовалось, но шагая вслед за хозяином Владимир Александрович искал - и не мог найти слова для того, чтобы уравновесить человеческую жизнь с чемоданом резаной и раскрашеной бумаги...
Остаток этого и почти весь следующий день Виноградов провел в ожидании.
Сначала пришлось немного понервничать по поводу Самошина. Сообщение о том, что спасенного журналиста и труп его напарника передали официальным российским представителям поступило только под вечер. Связь из-за грозового фронта была неустойчивая, но хозяин передал Владимиру Александровичу разговор с Шамилем: добралась колонна до Центрального аэропорта с опозданием, но без происшествий.
- Обратно в темноте не поедут. Там останутся.
- Почему? - Спросил майор.
- Людям отдохнуть надо... К тому же, ночью и в сильный дождь перевал опасен.
- Значит, - прикинул Виноградов, - ждать до завтрашнего вечера?
- Ну, может, чуть раньше.
- А кроме Шамиля меня никто до границы довезти не может?
- Вы же видите... - Хозяин подошел к окну и показал на почти пустой двор - Все ушли с колонной, здесь только резерв остался.
- Понятно. Позвонить-то хоть можно теперь? "Дяде Васе"?
- Разумеется! Почему только теперь? Разве я раньше запрещал? - Пока Виноградов по памяти диктовал номер, во взгляде начальника республиканской гвардии читалась неприкрытая издевка:
- Прошу, говорите...
- Алле, дядя Вася? - Прижал трубку к уху майор.
- Его сейчас нет дома, - ответил молодой женский голос. - Что передать, кто звонил?
- Это Володя. Племянник, блин! А когда он будет?
- Дядя Вася на выходные уехал. Так что-нибудь передать? - Заученно поинтересовалась далекая собеседница.
