— Серега, хочешь перед шефом выслужиться?
Он перестал свистеть и глянул на меня заинтересованно.
— Как?
— Останови у ближайшего телефона и немедленно позвони Серову. Сообщи ему о наших провожатых.
— Да идут они! — возмутился Сергей и поправился: — Едут!
— Напрасно. Не исключено, что это — самарские. И наблюдать они могут не только за нами, но и за шефом. А он может об этом и не знать.
— Враг в городе! — Сергей дурашливо присвистнул. — Аларм! Банзай! Свистать всех наверх! А что, вполне может быть. — Он еще раз, прищурившись, всмотрелся в зеркало. — Позвонить, говоришь? Ладно, сделаем. Но тогда так, чтобы конвоиры не поняли. Да нам и телефон-то не нужен. В багаже где-то хороший мобильник есть. Сейчас выберемся за город, недалеко уже. Смотри!
Нас обогнал спортивный двухместный «Феррари» малинового цвета, басово рыкнул и быстро затерялся среди однообразного потока «Жигулей», плебейски уступавших ему дорогу. Лицо Сергея просияло восторгом.
— Дорогая штучка. И приметная. Я вижу такую в Тарасове впервые.
Сергей с увлеченностью профессионала заговорил о цене и достоинствах иномарки, а я сначала в зеркале, а потом и обернувшись высматривала преследователей и не находила их. И «Москвича», и «Мазды» след простыл.
— Нет так нет, — пожал плечами Сергей. — Зачем нам они? А Серову все равно позвоним, пусть знает.
Он продолжил рассказ о достоинствах «Феррари», переключился на «Фиат», «Альфа-Ромео», обзорным порядком прошелся по американским маркам и ругнул за неэкономичность «Кадиллак». Его трескотня, как шум радиоприемника, быстро перестала быть для меня членораздельной и не мешала думать.
Суть конфликта между «Литером» и «Альянсом» была мне понятна. Николай Михайлович объяснил все подробно и немногословно, хоть и излишне эмоционально. Вопрос теперь состоял в одном — почему Гром заинтересовался заурядной и в наши времена не являющейся чем-то исключительным войной между частными фирмами? Причем войной, боевые действия в которой еще не перешли за рубеж бумажных маневров и взаимных угроз. Зачем Сурову потребовалось обострять ситуацию, организуя выстрел в Женьку?
Миновав окраину, мы выбрались из города и покатили по просторной и ровной автостраде между холмами, поросшими редкими деревьями. Проглянуло солнышко, и сразу стало веселее, и захотелось есть. В самый раз, по времени-то. Но за сумкой лезть не хотелось, а интересоваться хозяйскими припасами вот так, сразу, было неловко, и я попыталась отвлечься, вернувшись к своим вопросам. Представила, какую же краску можно хранить только в построенном специально для этого складе, и не смогла. И что же это за склад такой, для сооружения которого две солидные фирмы так напрягают свои финансовые возможности?
Эти два вопроса были похлеще всех прочих. Попытки сообразить хоть что-нибудь по их существу быстро привели меня в состояние полного отупения, когда смотришь прямо перед собой и не понимаешь, что видишь. А надо бы. Потому что навстречу, по центру пустой дороги прямо на нас мчался малиновый «Феррари» спортивной модели.
— Одурел! — заорал Серега, тормозя и выкручивая руль, когда до нее оставалось уже совсем немного и он понял, что они не свернут. Его крик и вывел меня из состояния мозгового ступора.
Нас развернуло почти поперек дороги, швырнуло в прежнее положение, вынесло на обочину, а когда машина остановилась, я могла бы покинуть салон со своей стороны только с большим трудом — настолько крут был в этом месте склон дорожной насыпи, край которого начинался прямо от колес нашего «Вольво». «Феррари» невозмутимо, как ни в чем не бывало, остановился прямо перед нами.
Серж, со свистом выдохнув сквозь стиснутые зубы, уткнулся лбом в руль и замер, подрагивая плечами. Меня тоже поколачивала неприятная мелкая дрожь перепуга.
— Перестреляй их, Юлька! — глухо пробубнил Сергей. — Или давай я сам.
Отворилась дверь вражеской машины, и на божий свет явился лысый, как колено, молодец со свисающими до подбородка соломенного цвета усами. Тарасу Бульбе не было бы стыдно носить такие. Он немедленно извлек из бокового кармана расстегнутой кожаной жилетки круглые темные очки и, нацепив их на нос, сразу стал похожим на помолодевшего кота Базилио.
— Выходи, Сергей, — попросила я, погладив его по макушке. — Так просто они от нас не отвяжутся. Переговоры уже начинаются.
— Ничего себе! — возмутился Серега, выпрямился и рывком выдернул откуда-то толстую короткую монтировку.
— Серега! — взвизгнула я и попыталась вцепиться в него, остановить, но он отмахнулся от меня, как от ребенка, и выскочил из машины.
— Эй, мужик, ты чего? — услышала я голос кота Базилио, и Сергей, широко и решительно шагая к нему, выкрикнул гневно, с вызовом:
— А ты чего?
— Прекрати! — угрожающе потребовал усатый, отступая назад.
— Сейчас.
Сергей замахнулся, но ударить не успел — Базилио, сделав быстрый выпад, саданул его в живот и вторым ударом смазал Сергея по лицу. Монтировка выпала из разжавшихся пальцев и задела усатого по лысому темени. Тот взвыл и рванулся к оседавшему на асфальт Сергею, но подоспел второй тип, выскочивший из «Феррари», обхватил усатого сзади и оттащил в сторону.
Все произошло настолько быстро, что, пока я перебралась через водительское сиденье и вылезла на воздух, дело уже закончилось.
Усатый, растирая по лысине кровь, сочащуюся из небольшой ссадины, проревел напоследок что-то угрожающее и смолк. Сергей уже сидел и смотрел на них, кривясь от боли. Кожа на его скуле была содрана, ранка успела покраснеть, и я определила, что синяк на этом месте получится классный.
— Вы что грубите, мужчины?
Я остановилась в трех шагах от хозяев «Феррари», прикидывая, с кого из них начать, если им вздумается продолжить в том же духе. Но они, удивленные моим спокойствием, просто замерли, разинув рты и глаза. Первым опомнился тип, подоспевший позже.
— Да грубим-то разве мы? — удивился он. — Вон этот как с цепи сорвался.
— Замолкни! — раздался за моей спиной слабый голос Сержа.
— Вот дурила! — В возгласе усатого одобрения было больше, чем злости. Отходчивый малый.
— В летчиков играете, сволочи! Таран на дороге знаешь чем заканчивается?
Отдышался Сергей, поднялся на ноги и встал со мной рядом.
— Надо же нам было вас остановить.
Усатый поднял монтировку и протянул ее Сергею. Тот взял, глядя на него исподлобья.
— Крутовато, конечно, получилось. Но в этом Борька виноват, — усатый кивнул на второго, — его и колотить надо. А ты на меня кинулся.
— Чего — кинулся! — не сдавался Сергей. — Мы из-за вас едва под откос не слетели.
— Ладно, земляк, не сердись. — Борис вежливо хлопнул Сержа по плечу. — Давай отойдем и договоримся. А начальник пусть побеседует с дамой. Да не бойтесь вы! — вскричал он, видя нашу общую нерешительность. — Не бандиты мы. Порядочные люди.
— Василий, — первым делом представился усатый, как только шоферы отошли в сторонку. — А вы Юлия Сергеевна, да? Мы из Самары, от Олега Владимировича Житкова.
— Я так и думала.
Он посмотрел на меня с интересом.
— Олег распорядился вас встретить.
Все! Больше сдерживаться не было сил, и я рассмеялась.
— Ничего себе встреча! Может, вы нас еще и свяжете? От избытка радушия?
— Распоряжения не было, — проворчал он, подыгрывая мне.
Серж, видимо, договорившись обо всем с Борисом, прятал в карман деньги.
— Олег ждет вас, Юлия Сергеевна, как Магомед аллаха. Вы обратите внимание на мою «ласточку». Не машина, мечта! Мы с вами на ней до Самары как по воздуху долетим. Пойдем под двести, без шуток! Какой русский не любит быстрой езды? Борька же с вашим драчуном пусть добираются на «Вольво». Приедут чуть позже. Так как?
— Никак, — ответила я. — С вами я не поеду.
— Правильно, — развел он руками. — Какая порядочная женщина не откажет для начала?
— Я не поеду с вами, Базилио. Не тратьте время.
— Но почему?
Недоумение его выглядело искренним, и я сочла возможным объяснить очевидное:
— Серов для поездки выделил мне свою машину, и я не вижу необходимости на полпути менять ее на вашу.
— Как-как она тебя назвала, Василь? Базилио? Ха!
Борис с Сержем, уладив все междуусобные вопросы, подошли к нам.
— Не вяжись, а? — бросил в их сторону Василий, огорченный наметившейся неудачей. — Пойдемте, Юлия Сергеевна, от них в сторону, договорим без комментаторов. Вы у Серова человек новый? Это правда?
Я промолчала.
— Серов Олегу по телефону сказал, что посылает совсем свежего, но верного человека, женщину, которой тем не менее доверяет. А чужого — для того, чтобы мы вгорячах не отыгрались на нем за хозяина. Вообще уж за зверей он нас держит! Насколько вы для него чужая? Что о нем знаете?
