Мои унылые раздумья прервал Алексей:
— Предлагаю этого типа связать на всякий случай, припрятать нашу технику в надежном месте, а потом решим, что делать дальше.
Возражений не последовало, и Лешка уселся за руль второй машины, а мы с Володей забрались в наш родной «КамАЗ».
Лешка поехал впереди, мы не отставали. Я спросила нашего бравого шофера:
— Сильно мы помялись, когда этих орлов таранили?
Он хмыкнул:
— Пусть ОНИ горюют, если осталось кому горевать. У нас — только царапины!
— Хор-рошая машина, — с уважением похлопала я по металлу кабины, словно погладила гриву коня…
…«Надежным местом» оказалась спрятанная во внутреннем дворике какого-то тихого квартала маленькая автостоянка. Алексей пошушукался с представителем стояночных властей, они покивали друг другу, и мой коллега, удовлетворенный, присоединился к нам.
— Нормально, — произнес Алеша, разглаживая взъерошенные волосы пятерней. — Тут ни одна собака не найдет, проверено… Ну, командирша, куда путь держим?
К этому времени я уже могла кое-что ответить:
— Едем по вашим «точкам» — будем смотреть, спрашивать, авось что и узнаем. А я буду искать наших по-своему…
На том и порешили. Заехали на заправку, а потом начали кружить по Москве.
Оптовых фирм, сотрудничавших с достославным предприятием «Некрасов и К», оказалось великое множество.
В первом магазине на наш вопрос о земляках курившие у входа менеджеры горестно вздохнули, а потом один сказал:
— Не видели мы их, только знаем, что замочили болезных, дня три уж как замочили…
— Кто?
— Да разве узнаешь…
— От кого узнали?
— Ой, ребята, мы спать хотим спокойно, не обижайтесь. Да и сами не лезьте в это дело, тут кто-то очень крутой поработал…
В машине я немного «пошарила» своими способами и поняла: ребята не врут, но им — случайно или намеренно — скормили «туфту».
На следующей «точке» пропавший грузовик якобы видели — да еще с экипажем! — полчаса назад. Мы покивали быстренько и ретировались. Сказочники, мать вашу!
В третьем магазине при нашем появлении почему-то заперлись изнутри. Мы не стали настаивать на аудиенции и поехали дальше.
Работники четвертой базы бытовой техники и аппаратуры красочно описали, как позавчера некрасовский «КамАЗ» проволокли на буксире мимо окон во-о-он того склада. И был тот грузовик, как гласило местное предание, помят, лишен стекол, а также тента…
…Когда Володя затормозил у входа в пятый магазин, я вдруг наконец почувствовала, куда нам следует ехать, и сказала:
— Едем прямо… Быстрее!
— Есть? — с надеждой спросил Алексей.
Я кивнула и откинулась на спинку сиденья.
— Куда едем? — деловито осведомился Владимир, переключаясь на очередную передачу.
— Не знаю я улиц… Как поворачивать надо будет — скажу.
Мы проехали несколько кварталов, и я скомандовала:
— Теперь налево!
— Налево нельзя — «кирпич», — возразил наш мудрый шофер.
— Объезжай, только нам все равно потом на эту улицу надо будет!
— Попробуем, — серьезно пообещал Владимир.
И началась дурацкая гонка с безумным штурманом, который позабыл всякие правила приличия и чуть ли не орал на бедного водителя, когда дорогу преграждал очередной запрещающий знак или когда наш грузовик попадал в пробку…
Мы в полной мере оценили интенсивность автомобильного движения в мегаполисе: порой от обилия транспорта кружилась голова, временами машины едва ползли сплошным потоком.
«Насколько удобнее было бы на мотоцикле», — почему-то подумала я, кусая губы от нетерпения: впервые с той минуты, когда мы въехали в столицу, появилось острое чувство, что надо СПЕШИТЬ.
Куда? Зачем? Что нас ждет? — я не знала. Я только знала, КУДА нужно попасть, и отчетливо сознавала: БЫСТРЕЙ! УЙДЕТ!
Кто уйдет? Куда? Ладно, будем решать проблемы по мере их возникновения, решила я и сосредоточилась на маршруте.
Мы въехали тем временем в самый центр Москвы. Я односложно командовала, не видя почти ничего вокруг, только чувствуя, что мы все ближе к тому месту, где должны обязательно оказаться как можно скорее.
Наконец Владимир спросил:
— Сейчас куда?
— Теперь — только прямо, — ответила я, едва сдерживаясь, чтобы не заорать: «Гони!»
— Не выйдет, — покачал головой Володя. — Тут въезд только для спецавтомобилей.
— А с другой стороны? — предложил Алексей.
— Да нигде тут не влезешь, — с досадой тряхнул головой Володя. — Видали, какие лимузины стоят — с флажками!
Пришлось остановиться. К счастью, я вгляделась и увидела вдалеке, за ровными рядами вылизанных автомобилей, именно ТОТ украшенный российским гербом подъезд, к которому влекло меня в последние полчаса…
Мы успели. Едва я отдышалась, как врата, осененные двуглавым орлом, распахнулись и на улицу вышел ОН…
У меня полыхнуло где-то в груди.
Первым из подъезда все-таки вышли двое молодцов в наглухо застегнутых пиджаках, деловито оглядевшихся и будто приклеенных к третьему, ТОМУ САМОМУ.
Их патрон, мужчина в черном костюме — больше ничего я на таком расстоянии не разглядела, — сделал рукой нетерпеливое движение, и к его ногам подкатил черный — видимо, под цвет костюма — автомобиль какой-то неизвестной мне марки, но весьма внушительного вида — возможно, даже бронированный. Телохранители распахнули дверцы, и ОН величественно уселся. Дверцы хлопнули, автомобиль мягко тронулся.
— Володя, — почти прошептала я вдруг севшим голосом. — Давай за ними, Володя…
— Только осторожно, не рисуйся, — добавил Алексей. — Таня, это кто?
Я только отмахнулась: потом, потом!
Мне в грудь вливался поток горячего масла. Вот уже оно заполняет всю мою грудную клетку доверху… вот дошло до горла — и остановилось.
Мы ехали на приличном расстоянии от довольно быстро мчавшегося лимузина. На наше счастье, шофер ответственного руководителя не пользовался правом игнорировать правила, иначе мы бы их на своем паровозе непременно потеряли.
— Давай чуть поближе, а? — Голос вернулся ко мне.
— Таня, не надо, — повернулся ко мне Алеша. — Они нас в два счета засекут — и кранты. Ты что вообще делать-то собираешься? На абордаж идти?
— Сейчас, — ответила я. — Дайте мне минут пять…
Глаза мои сами собой закрылись, и я отчетливо «увидела» сквозь сомкнутые веки мчавшийся впереди нас лимузин. Еще усилие — и преследуемый нами автомобиль словно приблизился. Стали отчетливо «видны» затылки шофера, двоих охранников и Очень Важной Персоны. Чем? — мелькнуло у меня в голове. Чем их остановить?
Ответ пришел почти сразу. Я вспомнила, как однажды справился с двумя подвыпившими молодцами мой учитель Чен Чжу: он просто сжал пальцы обеих рук, и…
Не стану распыляться, решила я и мысленно «взяла за горло» водителя.
…Вот он просто крутит шеей: кажется, маловат воротник?
…Вот он уже закашлялся, захрипел… и потерял сознание.
Я открыла глаза.
Лимузин, виляя, затормозил — видимо, сосед шофера дотянулся до педали — и ткнулся в бордюрный камень.
Мы остановились в двух шагах.
— Ребята, быстро, без резких движений — пошли! — выпалила я и почти вынесла Алексея из кабины.
Профессионалов шапками не закидаешь. Разве что ведьмиными?
Подбегаю, встречаюсь глазами с насупленным охранником:
— Что-то случилось? Помощь нужна? («Меня надо слушать!»)
— Да, — неуверенно соглашается серый пиджак. — Водителю плохо стало.
— Так его же на воздух надо! — взволнованно хватаю телохранителя за кисть… Есть! Он — мой.
— Помоги, Глеб! — просит «мой» напарника.
— Боря, ты уверен… — начинает тот, но умолкает на полуслове: я уже успела заглянуть ему в глаза.
— Давайте, дружочки мои, — неожиданно льет воду на мою мельницу «черный костюм». — Надо его в чувство привести и ехать, пока не опоздали!
С этими словами осанистый моложавый сановник выволакивается из машины и даже помогает извлечь из нее полузадушенного шофера.
Когда все они склонились над распростертым прямо на тротуаре телом, я сжала зубы, глубоко вздохнула и… «глушанула» всех.
— Парни, быстрее! — воскликнула я и первой метнулась к падающим пассажирам «членовоза».
Мы с Алешкой воспользовались штатными наручниками, Володя за последние дни наловчился вязать руки-ноги, так что с обработкой наших пленных проблем не возникло. Мы побросали их в кузов «КамАЗа», я забралась к «пациентам», а парни ринулись по машинам.
«Членовоз» мы оставили в каком-то тупичке, а сами начали колесить по городу.
Алексей с Володей искали, где бы понезаметней освободиться от лишнего груза, а я тряслась в кузове и работала с «клиентами».
Перво-наперво следовало «отретушировать» им память. В принципе, это дело не очень сложное, если человека специально не программируют на противостояние подобным воздействиям.
