Впрочем, нам месть охотника не грозила. Кроме спичек и соли, в избушке брать было нечего.
Оконце мы для тепла заткнули остатками ватного одеяла, основная часть ваты из которого давно пошла на мышиные гнезда. Разгоравшийся между камней огонь светил, дымил и даже грел. Из двери страшно дуло, и под нарами скакали, радуясь возвращению человека, соскучившиеся по теплу мыши.
К утру я придумала для Хамбурга несколько новых пыток. Ни одну из них человеческий организм не вынес бы до конца, но меня радовала мысль, что я буду устраивать их ему одну за другой.
Выйдя утром наружу, мы застали там настоящее лето. Снега, еще вчера лежавшего мне по щиколотку, не было и в помине. Ярко светило солнце, бесновались в кустах птицы. Мы попрощались с мышами и пошли.
Не знаю, сколько времени прошло, но я вдруг обнаружила себя стоящей на коленях у какого-то ручья. Я внимательно изучала Катькины босые ноги. Дело было плохо. Сбитые в кровь ступни и признаки обморожения вызывали в памяти слово «ампутация». И как она столько времени терпела? Хотя нет, она же жаловалась, это я не обращала на ее стоны никакого внимания.
Но причитать было поздно. Мое положение было ненамного лучше. Левая кроссовка была совсем разбита, ныла подвернутая лодыжка. Отчаяние вновь стало закрадываться ко мне в душу. С такими ногами мы имели все шансы зазимовать в тайге. Веселенькая перспектива!
Что же делать? И тут меня осенило. Вода! Каждый ручей должен куда-нибудь впадать. Например, в другой, побольше. Тот, в свою очередь, мог вывести нас к реке. А где обычно селятся люди?
— Катерина, где, по-твоему, должно быть жилье?
— Жилье должно быть в теплых странах. Желательно в густонаселенных.
— Да нет же! Все поселения должны располагаться у воды! Понимаешь?
— Пока нет. Ну, у воды, и дальше что?
— Если бы у нас была лодка или хотя бы плот, мы могли бы сплавиться по какой-нибудь реке. Представь — сидишь себе на плоту, любуешься природой, и рано или поздно река выносит тебя к людям. Там горячая вода, и шампунь, и мыло, и куча еды…
Подруга поднялась было на локтях, но тут же снова обмякла.
— И как ты собираешься искать реку?
— Да рек тут полно. Пока я летела с вами, внизу их было штук сто! А найти их можно по ручьям — куда, по-твоему, они впадают?
— Так у нас же нет ни плота, ни лодки. Где мы их возьмем в этой глуши?
Это был серьезный вопрос. Но сдаваться я не собиралась.
— Там что-нибудь придумаем. Поднимайся.
И мы опять пошли. Все вперед и вперед. Теперь у нас появилась цель, и ручей, вдоль которого мы шли, должен был нас к ней привести.
Пришлось изрядно отклониться в сторону, но мы успокаивали себя тем, что, добравшись до реки, легко наверстаем упущенное. Пройти же весь остаток пути пешком, пусть даже и по прямой, нечего было и думать — мы слабели с каждым часом.
Местность заметно понижалась, и наш ручей, весело бежавший среди камней, становился все шире и шире. Казалось, что мы уже близки к цели. Я ожидала, что с минуты на минуту впереди появится просвет, деревья расступятся, и мы выйдем к реке.
Лес вокруг действительно редел. Вдобавок к мошке нас облепили тучи комаров. Мы прибавили ходу. Вскоре деревья расступились, и мы вышли… К болоту. Вернее, к озеру, половина которого была заболочена. Предательский ручей пропал в сыром торфянике. Влево и вправо от нас тянулось ярко-зеленое поле с торчащими тут и там чахлыми деревцами. Далеко впереди виднелась полоска чистой воды и стена леса на противоположном берегу.
Кажется, мы застонали.
Хотелось упасть под березу и плюнуть на все. Однако стаи голодных, как собаки, комаров быстро привели нас в чувство.
На то, чтобы обойти неожиданное препятствие, у нас ушел весь остаток дня. Причем половину времени мы шли на юг, в противоположном верному направлении.
Зато к вечеру мы нашли другой ручей, еще больше первого, вытекавший из озера. У него мы и заночевали, отойдя подальше от кровожадных вампиров.
На следующий день мы лежали до самого полудня, тупо глядя в небо. Сил больше не осталось. К жизни нас вернул какой-то звук. Мы одновременно вскочили. Совершенно верно, ослышаться мы не могли — в ручье плеснула рыба!
Мне кажется, что на природе человек возвращается к своему первобытному состоянию: звуки и запахи ему различать становиться проще, чем соображать. В ручейках, которые попадались нам до сих пор, рыбы никакой не было, вот и в озере мы ее встретить не ожидали.
И чуть не умерли от голода буквально в двух шагах от еды!
Изготовить снасть из шнура и ржавой булавки оказалось делом несложным. Эта глупая рыба клевала даже на яркий клочок журнальной обложки, плывущий по воде. Когда очередная рыбина откусила булавку, на камнях у ручья трепыхалось уже полтора десятка ее пятнистых сородичей.
Никогда не знала, что печенная на углях рыба, сырая с одного бока и обуглившаяся — с другого, может быть такой вкусной. После еды мы опять заснули и проспали до самого вечера.
Потом мы сидели у костра и разговаривали — пожалуй, это был наш первый человеческий разговор за все время путешествия. Взошла и успела закатиться луна, а мы все говорили и не могли наговориться.
Посреди рассказа о том, каким козлом оказался ее бывший муж, Катька вдруг замерла и уставилась на меня.
— Ты чего замолчала?
— О дежавю когда-нибудь слышала?
— Да вроде что-то…
— Переводится примерно «уже видел». Большинство людей хотя бы раз в жизни с ним сталкиваются. У тебя никогда не возникало острого ощущения, что все происходящее уже когда-то было?
— Точно, точно. Я даже иногда наверняка знаю, что произойдет в следующую секунду. Но это состояние очень быстро проходит, к сожалению…
— Вот-вот, это оно и есть. Так вот, бионетика открыла, что во Вселенной существует множество параллельных миров. В каждом из них живут и действуют наши двойники, люди, во всем подобные нам с тобой.
— Опять ты со своей бионетикой!
— Да нет, ты послушай. В мире все взаимосвязано. Какие-то события и поступки в том мире влияют на наши судьбы, и наоборот. Все события нашей жизни уже когда-то происходили с нами в других мирах. Иногда мы как бы проникаем в память наших двойников…
— Чушь!
— Есть, есть! Так и знала, что ты это скажешь.
— Ну а что будет сейчас? — скептически поинтересовалась я.
— А потом на тебя кто-то… Танька, сзади!
От неожиданности я завизжала. Потом я обнаружила себя стоящей по другую сторону костра и смотрящей в темноту. Там кто-то был!
Ничего не было видно, но мы явственно слышали, как в чернильной темноте кто-то тяжело вздыхает и трещит кустами. Через некоторое время зверюга ушла, а может быть, просто затаилась.
Я сжимала в руке свое копье, а Катька держала наготове здоровенную горящую палку. Так мы и простояли до самого утра. Мы боялись даже думать о том, кто мог скрываться во мраке, совсем рядом с нашим костром.
Когда забрезжил рассвет, напряжение спало, и мы обменялись впечатлениями. Катька считала, что к нам приходил медведь, а я говорила, что медведи к огню не подходят. Разве что ручные.
— Ну а кто это, по-твоему, был?
— Откуда я знаю. Сходи к тем кустам и посмотри следы, если тебе так интересно.
— Ну уж нет. Пусть это и ручной медведь, но смотреть я не пойду.
Мы, держась открытого пространства вдоль ручья и постоянно оглядываясь, пошли вниз по течению. Потом побежали. Потом помчались, прыгая через валуны и оскальзываясь на мокрой гальке. Погони не было. Ночное чудовище, судя по всему, днем не охотилось.
К полудню впереди стал слышен шум, и через некоторое время ручей вывел нас к настоящей реке.
Мы все еще продолжали спорить о том, кто ходил ночью вокруг нашего костра, когда деревья вдоль ручья вдруг расступились и мы вышли на широкий галечный пляж. Прямо перед нами возвышался скалистый противоположный берег реки, справа к самой воде подступал лес на нашем берегу, а слева от нас на валунах у самой воды лежали какие-то бревна.
— Дошли, дошли! Ура! — что есть мочи завопила я.
Но Катька охладила мой пыл:
— Чего ты радуешься, лодки-то у нас нету.
Веселиться, и правда, было рано. Мы вышли к реке, которая наверняка приведет нас к жилью. Но никаких плавсредств у нас не было. Я присела на бревна и задумалась.
Лодку мы сделать точно не сможем. Это раз. Как делать плоты, я не знаю. Это два. Без плота мы оказались даже в худшем положении, чем были, — идти берегом петляющей реки, по скалам и камням, значило удлинить свой путь вдвое. Это три.
Положение казалось мне безвыходным. Что ж, самое время обратиться к помощи магических костей. Хорошо бы, они подсказали, как нам быть.
Я положила кейс на колени и выбросила на него кости.
16+26+12.
Так-так. «Начнутся хлопоты, связанные с приготовлением к путешествию. Пусть Ваши планы соответствуют Вашим возможностям. Только смотрите в оба, чтобы пришедшая радость не сменилась огорчением». Очень интересно.
