не выходить из роли, ответил ему настороженным, пронизывающим взглядом. На улице уже кружились снежинки. Сев в такси, чтобы ехать домой, я снова решил смотреть только вперед. Я прикинул, что если они сели мне на хвост, вероятность чего была крайне велика, то, возможно, один цент из каждых десяти штук подоходного налога Вулфа и одна тысячная часть доллара каждых десяти штук моего, пойдут в карман государственным служащим за непрошеный эскорт, что было в корне неверно.
Вулф только-только спустился из оранжереи после дневного — с четырех до шести — свидания с орхидеями и теперь удобно устроился в кресле с «Сокровищем нашего языка». Вопреки обыкновению, я не прошел к своему письменному столу, а замер на пороге кабинета и, когда Вулф поднял голову, выразительно указал пальцем вниз, после чего направился к лестнице в цокольный этаж. Включив свет, я устроился на краешке бильярдного стола. Две минуты. Три. Четыре. И вот наконец послышались тяжелые шаги. Вулф замер в дверях и свирепо посмотрел на меня:
— Я не намерен и дальше терпеть подобное.
— Могу представить все в письменном виде. — Я поднял бровь.
— Вздор! Объясняю по пунктам. Во-первых, риск минимален. Во-вторых, мы сумеем его использовать. Когда будешь говорить, можешь вставлять комментарии или заявления, с которыми я не должен соглашаться. Нужно просто подать мне знак, подняв палец. Я буду делать так же. Естественно, никаких ссылок на мистера Кремера. Мы не имеем права так рисковать. Кроме того, мы будем утверждать, что, по нашему мнению, Элтхауза убили агенты ФБР и мы намерены это доказать.
— Но ведь мы не намерены.
— Естественно, нет. — Вулф повернулся и вышел из бильярдной.
Итак, он меня явно перехитрил. Но ведь на самом деле это его дом, его кабинет и его кресло. Но пока я поднимался по лестнице, то пришел к выводу, что, несмотря на свое ослиное упрямство, Вулф выдвинул неплохую идею. Если ФБР действительно установили «жучки» в кабинете, во что я не верил, тогда это не просто неплохая, а чертовски хорошая идея. Когда я вернулся в кабинет, Вулф уже сидел за своим письменным столом и, дождавшись, пока я сяду за свой, сказал:
— Ну?..
Вулфу следовало поднять палец. Он раньше никогда не растрачивал силы, говоря «ну», когда я возвращался с задания. Обычно он просто откладывал в сторону свою книгу или отставлял бокал с пивом и ждал, когда я начну.
Я поднял палец:
— Ваша догадка насчет того, что в «Газетт», возможно, пришли к мысли, будто в деле замешано ФБР и теперь раскручивают ее, оказалась неверной. — Я опустил палец. — Лон Коэн не обмолвился ни словом на эту тему, и я тоже промолчал. У них этого и в мыслях не было. Лон позволил мне просмотреть материалы дела, мы немножко поболтали, и у меня теперь с десяток страниц имен и разрозненных деталей. Некоторые из них могут оказаться полезными. — Я поднял палец. — Хорошо, я напечатаю это, как всегда, по пять долларов за страницу. — Я опустил палец. — Затем я позвонил из телефонной будки миссис Дэвид Элтхауз. Она согласилась меня принять, и я поехал к ней. Парк-авеню, в районе Восьмидесятых улиц, квартира на десятом этаже со всеми прибамбасами. Хорошие картины. Хозяйку описывать не буду, вы ее сами увидите. Цитирует Книгу Левит и Аристотеля. — Палец вверх. — Я хотел было процитировать Платона, но не знал, как вставить в разговор. — Палец вниз. — Договариваясь о встрече, я попросил пригласить также Мэриан Хинкли. Миссис Элтхауз сказала, что та скоро подойдет. Из нашего телефонного разговора миссис Элтхауз сделала вывод, что ее сына убил агент ФБР, а потому уточнила, правильно ли меня поняла. С этого места я, пожалуй, изложу все дословно.
Что я и сделал. Впрочем, не сказав ничего такого, что не предназначалось бы для ушей ФБР. Поскольку Вулф сидел, закрыв глаза и откинувшись на спинку кресла, он не мог видеть поднятого пальца, а значит, у меня не было возможности вставлять какие-либо комментарии. Когда я закончил, Вулф хмыкнул и открыл глаза:
— Плохо, когда знаешь, что придется искать иголку стоге сена. Но когда ты даже не знаешь…
Вулфа прервал звонок в дверь. Пройдя в прихожую посмотреть, кто там, я увидел агента ФБР. Не то чтобы я узнал его, однако ошибки быть не могло: подходящий возраст, широкие плечи, мужественное лицо с квадратной челюстью, аккуратное темно-серое пальто.
Приоткрыв дверь на два дюйма — шире не позволяла цепочка, — я спросил:
— Что вам угодно, сэр?
— Меня зовут Тимоти Куэйл. Я хочу видеть Ниро Вулфа, — ответил он.
— Повторите по буквам, пожалуйста.
— Тимоти Куэйл! Ка-У-Э-И краткое — Эль.
— Мистер Вулф занят. Пойду узнаю.
Я вернулся в кабинет:
— Одно из имен в моем блокноте. Тимоти Куэйл. Старший редактор журнала «Тик-Ток». Героическая личность. Начистил физиономию репортеру, донимавшему Мэриан Хинкли. Она, должно быть, позвонила ему сразу после моего ухода.
— Нет! — рявкнул Вулф.
— До обеда еще полчаса. Вы что, не успели дочитать главу?
— Веди его сюда, — сердито посмотрел на меня Вулф.
Я вернулся в прихожую, снял цепочку, распахнул дверь и впустил Куэйла.
— Вы, наверное, Арчи Гудвин, — сказал он, когда я закрыл дверь.
Коротко кивнув, я помог ему раздеться и провел в кабинет. Куэйл сделал три шага вперед, остановился и, оглядевшись, устремил требовательный взгляд на Вулфа:
— Вам сообщили мое имя?
— Мистер Куэйл, — подтвердил Вулф.
Куэйл подошел к письменному столу:
— Я друг мисс Хинкли. И хочу знать, в какие игры вы тут играете. Я требую объяснений.
— Фу! — поморщился Вулф.
— И не смейте мне фукать! Что вы задумали?
— Это просто нелепо! — возмутился Вулф. — Я люблю смотреть человеку в глаза. Если будете брызгать слюной, мистер Гудвин выставит вас вон. Но если вы присядете в это кресло, сбавите тон и найдете приемлемую причину, почему я должен перед вами отчитываться, я, так и быть, вас выслушаю.
Куэйл открыл рот, а потом закрыл. Повернулся и смерил меня взглядом, очевидно желая проверить, хватит ли у меня пороху дать отпор. Я даже хотел, чтобы он решил, что нет, поскольку после тяжелой ночи и не менее тяжелого дня мне не терпелось выкрутить еще одну руку. Однако Куэйл, похоже решив не связываться, сел в красное кожаное кресло и хмуро уставился на Вулфа:
— Я слышал о вас. — Куэйл уже не брызгал слюной, но и не старался быть любезным. — Я наслышан о ваших методах. Если вы хотите поймать на удочку миссис Элтхауз, это ее трудности, но вы не смеете втягивать в ваши дела мисс Хинкли. Я не позволю…
